В казармах все тоже обошлось без единого выстрела – аж неинтересно. Где романтизьма?! Где ночная перестрелка?! Где отчаянные схватки и звон сабель?! Ничегошеньки. Нет, я-то был этому весьма рад, а вот некоторые из гвардейцев и впрямь слегка расстроились, отчего на следующий день с горя перепировали, благо что я подбил Годунова объявить по случаю удачного взятия столицы Ливонии лишних трое суток отдыха.
К этому времени представителей от взятых городов у нас скопилось предостаточно – аж четверо у меня и трое у царевича, и все они втолковывали местному начальству политику партии и нового правительства, которое, по их словам, выходило куда лучше прежнего.
Впрочем, обыватели сами воочию убедились в этом в первое же утро после взятия. Это в прежние набеги рати Иоанна Грозного устраивали дикие свистопляски с жуткой резней, разудалыми пожарами и лютыми грабежами. Мои же гвардейцы вели себя с горожанами не просто весьма пристойно или образцово – скорее уж подобно ангельскому воинству, сравнение с которым еще больше подчеркивал белый цвет их маскхалатов. Они никого не обижали, рожи никому просто так, походя, не чистили, не говоря уж о том, чтобы убивать, насиловать или нахально врываться в дома и тащить из них что ни попадя, ибо королева Ливонии строго воспретила обижать ее подданных. Посему бюргеры Колывани – теперь уже можно называть ее именно так, – поначалу глядевшие на моих ребят с опаской, к обеду успокоились, а ближе к ужину принялись умиляться и… сами стали приглашать их к себе в гости, радушно угощая.
Сплошная идиллия, да и только.
Соответственно, и прибывшую через три дня Марию Владимировну местные жители встречали, почтительно кланяясь и совершенно искренне, без малейшей фальши улыбаясь ей, а уж сколько комплиментов она получила в первый же вечер – и не сосчитать.
Единственное, что слегка разочаровало бывших ревельцев, так это то, что русские гости, за исключением Федора Борисовича, меня и брательника, совершенно не умеют танцевать. Признаться, когда мы появились в городе, кроме вальса тоже ничего не умели, но по моему настоянию принялись старательно учиться этому с первого же дня.
Царевич, правда, слегка поупирался, мол, ничего хорошего в этих хождениях друг возле дружки и подпрыгиваний время от времени он не видит. Пришлось напомнить ему, что мы прибудем в Москву, образно говоря, с корабля на бал, а там приглашенные Дмитрием на свадебные торжества ляхи непременно будут танцевать. Нам же, как героям-победителям, бравым полководцам и вообще парням хоть куда, никак нельзя ударить в грязь лицом на их фоне.
Мрачных лиц на балу я заметил только два. Первое у все того же генерал-губернатора, который в тот момент, очевидно, продолжал гадать, что ответить королю на вопрос, как случилось, что город оказался сдан неприятелю без единого выстрела.
Второй сумрачной особой была королева, неприязненно следившая, как оба князя Мак-Альпина танцуют с какими-то девками, у коих ни кожи ни рожи, причем за моим братцем она наблюдала куда пристальнее, чем за мной, чему я весьма порадовался. Однако в отличие от генерал-губернатора вскоре она просияла и по окончании танца поманила к себе Александра.
Позже он мне простодушно похвастался, что не иначе как вошел в великую честь у матушки-государыни, потому как та соизволила повелеть, дабы он непременно обучил ее танцам. Мой Шурик поначалу отнекивался. Дескать, он и сам его освоил всего ничего, посему ей бы лучше взять в учителя кого-нибудь из местных, но Мария Владимировна заупрямилась.
– Услужить королеве я завсегда рад, токмо… – замялся Александр.
– Что токмо? – мгновенно посуровела Мария Владимировна.
– Я ить хошь и старше свово брата, но ныне он мне в отца место, – вежливо ответил он, – а потому из его воли никуда. Нам же уезжать вскорости, и остаться без его дозволения…
– А ежели он дозволит? – продолжала она выпытывать. – Ты-то сам как, с охотой в Колывани останешься?
– Близ тебя? С превеликой радостью, матушка-государыня! – горячо заверил он ее.
– Ну тогда ступай себе с богом, а с братцем твоим я сама потолкую, – улыбнулась она, довольная его искренним согласием, а на следующий день заявила мне о своей просьбе.
Жаль, конечно, было лишаться второго князя Мак-Альпина, но что делать. К тому же я знал, что желание обоюдное, поэтому согласился. Чуть приунывшего при расставании Александра я заверил, что он все равно ничего не теряет, ибо сам видит – война у нас скучная, да и впереди, бог даст, особых баталий тоже не предвидится, посему…
Глава 37Два брата – два герцога
Пока мы пребывали в Колывани, я заодно позаботился и о делах Дмитрия, распорядившись, чтобы Дорофей Бохин от имени королевы Ливонии заготовил грамотку для государя всея Руси.
Он уже заканчивал дописывать, когда я продиктовал ему еще один малюсенький абзац. Мол, Мария Владимировна просит принять в дар от нее грады… – и задумался.
– Так какие грады-то? – не выдержал в конце концов Дорофей.
– Пусть будет пустое место, – ответил я. – Пока не решил.
– А много ли пустоты оставить? – осведомился дьяк.
Я прикинул. Свиток узенький, а названия у городов здоровущие – пожалуй…
– Конец этой строки и еще одну.
Как быстро человек забывает, кому он обязан. Об этом я вспомнил, когда Мария Владимировна, ставшая уже входить во вкус роскошной жизни самовластной повелительницы, занесла перо над грамоткой, но, дочитав до конца, нахмурилась и вновь его отложила.
– А вот тута почто не указал грады? Выходит, впишешь, какие захочешь? А можа, я не их захочу в дар принести, а иные – тогда как? Что ж я за государыня, коли меня…
– Вы истинная государыня, – перебил я ее. – А что касается градов, то, всемерно заботясь о ливонском королевстве, я потому и не указал их названия, поскольку всех тех, что уже завоеваны, мне жаль отдавать. Лучше вписать какие-нибудь менее значительные, расположенные даже не в Эстляндии, но в Лифляндии. Потому и оставил пустое место, опасаясь сглазить – нельзя делить шкуру неубитого медведя. А позже, когда они будут завоеваны, дабы не возвращаться в Колывань, мы с Бохиным впишем сюда только два или три города из самых что ни на есть захудалых.
Ворковать пришлось долго, но свой росчерк она поставила. Итак, с этим покончено. Теперь вперед, подчищать остатки. Это ведь я Марии Владимировне сказал, что осталось немного, а на самом деле все западное побережье – чуть ли не треть намеченных мною городов – пока еще не были взяты. К тому же не следовало забывать и Лифляндию – Феллин, Дерпт, Оденпе и прочие, по мелочи.
На сей раз прибывший вместе со стрельцами Шеин смотрел на меня с каким-то восторгом, к которому явно примешивалась… боязнь.
– Все строго по плану, – улыбнулся я ему.
– Ты бы хоть показал ентот плант колдовской! – взмолился он. – Уж больно хотца глянуть, что ж в сей бумаге начертано, по коей ты с единой тыщей ратников не токмо грады берешь, но даже в день, кой заранее себе в нем прописал.
– Гляди, – охотно протянул я ему небольшой листок, в котором действительно было расписано по конкретным числам все вплоть до Дерпта, то бишь Юрьева.
– И токмо?! – удивился он.
– Конечно.
– И что же, ежели бы я такой плант себе накорябал, то тоже возмог бы…
– Возмог, – подтвердил я. – Но только если бы вначале ты позаботился о некоторых дополнительных мелочах помимо плана. – И стал их перечислять.
Шеин уныло кивал, а под конец заметил:
– Тебя послушать, так оно все легко и просто.
Я усмехнулся. Ну да. Когда Шерлок Холмс поясняет Ватсону, как он догадался о том или другом, тоже кажется легко и просто.
– Не все, не легко и не так уж просто, – возразил я. – Но особых сложностей и впрямь нет – надо лишь сесть и как следует подумать, чтобы потом не было мороки, вот и все.
– А ведь вдругорядь таковское у тебя не пройдет, – заметил он, и в его голосе явственно улавливалось легкое злорадство. – Они, так мыслю, таперича настороже будут.
– И не надо. Придумаю что-нибудь новое, вот и все, – нахально парировал я, и он в ответ развел руками – нет слов.
Однако с нахальством у меня получился перебор – не иначе как расслабился, решив, что основное позади. Да тут еще раздача наград, которую затеяла королева в последний день перед нашим отъездом. Мне, например, достался титул герцога Эстляндского. Вообще-то Мария Владимировна поначалу хотела удостоить им Годунова, но проконсультировалась со мной, и я отсоветовал – все-таки он и без того царевич. Все равно что императору присвоить титул короля. Нет, в Европах бывает и не такое, причем сплошь и рядом, но парню скоро становиться во главе Руси, так что лучше, если он не станет цеплять на себя ничего иноземного.
Зато именно я настоял, чтобы Христиеру Зомме, как второму воеводе полка, был присвоен титул барона Нейшлосского. Не забыл и про остальных. В баронах оказались Иван Хворостинин и думный дьяк Бохин, Емеля и несколько сотников, включая бывшего Груздя, то есть Семена Ржевского, а также трое особо отличившихся гвардейцев, одним из которых был Дубец.
А что – парень заслужил его по праву. Да и мне лестно иметь в качестве оруженосца барона. Вон у магнатов Речи Посполитой, когда они трапезничают, за креслом стоит цельный маршал, точнее маршалок, да еще непременно шляхетского рода, а чем я хуже?
Надо сказать, уверенность, что все и дальше пойдет, как запланировано, сыграла дурную шутку. Нет, не со мной. Как раз я продолжал строго следовать намеченной схеме – всякий раз согласовывал с Хелликом место для засады поблизости от города и не забывал во время инструктажа старательно предостерегать псевдокупцов, чтобы не расслаблялись и действовали осторожно.
К тому же и задачи у меня были несколько сложнее, не забалуешь. Сразу после взятия приморского Хапсалуса дошел черед до островов, а тут приходилось держать ухо востро, поскольку там мои лазутчики предварительно не побывали. Словом, информации ноль. Неизвестно даже, где именно разыскивать укрепленное поселение на достаточно большом острове Даго, да и что врать моим псевдокупцам – тоже. Хеллик только виновато разводил руками, хотя я его и не думал винить.