– Не простужусь. – отвечаю я ей.
– Прости, Княже, что? – переспрашивает мастер.
– Ничего, ничего, – поспешно успокаиваю я его и тут же вспоминаю цель своего прихода. – а скажи-ка ты мне, любезнейший, что это за нововведение в нашей Канцелярии такое дивное, что они по две копии делают с каждого перагмента?
Кожевенник практически мгновенно меняет свое настроение из благодушно-угодливого в настороженное.
– Дык, эта, а вдруг пожар там… Али еще какая беда. Проходимцы какие, опять же.
– Я это все понимаю, но не могу понять другого. Ты сколько золота получаешь из Канцелярии за свою продукцию еженедельно?
– Ну… около ста золотых монет.
– Хорошо. А покажи-ка мне, любезнейший, свою учетную книгу. Ведь ты ее, наверняка ведешь правильно, указываешь в ней все приходы и расходы?
При этих словах мастер побледнел и ссутулился.
– Княже, ты просто скажи, сколько, а я уж найду золотишко.
– Что значит «сколько»? – возмутился я. – Мне ничего не надо, я хочу, чтобы все велось честно! Показывай свои учетные записи.
Первый раз кожевенник сильно покраснел, когда показывал мне листы закупки. Мама тут же начала комментировать каждую запись, кроя мастера на чем свет стоит. Сравнив отпускные цены ,указанные в листах продаж, я понял в чем дело. А как вы думаете, не будет ли возмущаться человек, имевший всю свою жизнь дело с торговлей, видя, что разница между закупкой и продажей составляет десять раз?
Впрочем, вчитавшись повнимательнее, мама просто лишилась дара речи. Оказывается, Кожевенник скупал живую скотину, забивал ее лично, экономя на этом деньги, после чего, содрав шкуру и отправив ее на выделку, сдавал мясо на продажу на рынок, возвращая обратно большую часть потраченных средств.
Когда мамин крик, с требованиями казнить негодяя немедленно, раскатился по кожевенной мастерской, я решил вмешаться. Сказав мастеру, чтобы стоял и ждал моего решения, выскакиваю на улицу и вдыхаю полной грудью чистый и свежий воздух.
– Мам, ты чего?
– Как чего. Мы что, эти золотые монеты из воздуха делаем?
– Ну, если быть абсолютно честным, то да…
– Витя, не дури. Мы с тобой трудимся для того, чтобы заработать каждую… каждый этот нарисованный желтый кружочек. А этот урод дерет с нас втридорога.
– Мам, а ты обратила внимание на сумму дохода, с которой он платит налог?
– М… Не особо, а что? Он что, еще и льготы какие-то имеет?
– Нет, наоборот. Он добросовестно суммирует все доходы. Как от продажи пергамента, так и от продажи «отходов» производства.
– Серьезно? Хм, тогда, как бы и наказывать не за что. Да, цены, конечно, завышены, еще чуть-чуть, и нам было бы выгоднее покупать пергамент на Рынке, но если он исправно платит налог, то…
– Мам, вопрос не в этом. Мне вот другое не совсем понятно.
Я захожу обратно в мастерскую и раскрываю страницы расходов. Сразу после графы «Налог» видна надпись «вз. чин.», напротив которой стоит сумма, равная двум третям чистого дохода мастера.
– Милейший, а что это обозначает? – спрашиваю я у Кожевенника.
– Ну, это… разные там расходы. Туда пару монет, сюда… – было видно, что мой вопрос застал его врасплох, и он не знает, что ответить.
– Ну, что ж, в таком случае… – я ставлю на Кожевенника метку, такую же, как и те, которые были поставлены на чиновников в Канцелярии и обещаю ему. – Я прослежу за тобой на протяжении ближайших дней.
Весь оставшийся день прошел под знаком разбирательства всяческих мелких жалоб и тяжб.
Все те прошения, которые подали жители моего Замка на мое имя, с уплатой указанного сбора, лежали все это время и терпеливо ждали моего внимания.
Чего здесь только не было. И жалобы на соседей (слишком шумят вечерами), и на молодежь (громко поют песни на улицах), и…
Дошло до того, что одна из жалоб была подана на моего питомца, который в образе кот Баюна обрюхатил кошечку какой-то бабки, и та теперь требовала от меня, как от владельца новоявленного папаши, принять меры и оплатить ей кормежку нежданного пополнения.
Мамин хохот заглушил для меня все прочие звуки.
– Мам, ты хоть микрофон подальше держи от себя, а то у меня от твоего смеха уши закладывает.
– Извини, Витя, отца твоего вспомнила.
– Папа? Кстати, а как он?
– А как… Суд недавно был. Его подельники сдали его с потрохами, да и он во всем признался. Увидел тебя по головизору, понял, что у нас деньги есть, решил забрать тебя к себе, чтобы иметь доступ к богатству. Под подъездом фургон стоял, которым сразу должны были везти тебя и капсулу в аэропорт. Там вас ждал чартерный рейс, который должен был унести вас в Непал.
– А почему именно туда, а не, скажем, куда-то в Европу?
– Потому что есть такая вещь, как договор о выдаче преступников. С Непалом он не подписан, следовательно, и отца, и тебя, там, в официальном порядке, достать невозможно.
– Круто, – я машинально передернул плечами, на что тут же отреагировала встревоженная мама.
– Вить, тебе холодно? Почему твой Богатырь поежился? Может, давай, вылезай из капсулы, замерз, наверное, ноги холодные?
– Нет, мам, просто представил себе себя, в чужой стране… Так надо понимать, подразумевалось, что я буду непрерывно играть в Земли, зарабатывая деньги?
– ОТрабатывая, Витя, ОТрабатывая! – выделяя голосом первый слог ответила мне мама. – Как ты, наверное, понимаешь, денег у твоего отца на подобное не было, поэтому он обратился за помощью к… чтобы тебе было проще понять, бандитам.
– То есть…
– Ну да. То есть, фактически, он собирался использовать тебя как машину, для добывания денег, которые должны были пойти, в первую очередь, на покрытие долга. Правда, что-то мне слабо верится, что его бы оставили в живых.
– Блин… а если бы я отк…
– Витя, тебе не кажется, что этот разговор можно вести не через микрофон и колонки? – напомнила мне мама цель моего пребывания в этом игровом мире.
Далее я побывал на Конюшне, где с умным видом наблюдал за действиями конюхов, выхаживавших молодых жеребцов. На мою просьбу, рассказать, что они делают, мне была прочитана целая лекция по основам коневодства. Всплывшая подсказка сообщила мне, что если я найму персонажа, мастера в данной отрасли, то и сам приплод коней будет больше, и кони будут сильнее.
Отметив про себя, что при первой же возможности, надо будет воспользоваться этим советом, я покидаю Конюшню.
Следующей на моем пути оказалась Кузница. И, должен честно признаться, в ней я и застрял.
Вначале кузнец, заметив меня, оставил свою работу, и подошел ко мне, чтобы выразить почтение и узнать, что привело меня к нему.
Я машу рукой, давая понять, что не стоит на меня отвлекаться, после чего нахожу более менее свободный и чистый участок в углу, и присаживаюсь там.
Мерные движения ручкой мехов нагнетают воздух в горн, вынуждая лежащие там угли разгораться сильнее, меняя свой цвет от красных к желтым, а сам метал разогревая до белого каления.
Удерживая заготовку длинными щипцами, кузнец вертит ее, то одной стороной, то другой, добиваясь как можно более равномерного разогрева. Наконец, добившись того, что она стала абсолютно белая, он переносит ее, удерживая все тем же инструментом, на наковальню, огромный, массивный кусок металла, лежащий на не менее массивном пне, берет во вторую руку тяжелый молот и начинает бить им по ней.
От некоторых ударов вокруг разлетаются целые снопы искр.
Я не выдерживаю и, дождавшись, когда кузнец вновь отнесет в горн остывшую заготовку, подхожу к ручкам мехов.
В ответ на мой вопросительный взгляд мастер горна и молота лишь едва заметно кивает, оставаясь у пышущего жаром жерла.
Тонкая, но прочная на вид, веревка идет через потолочную балку к небольшому камню, образуя противовес, помогающий наполнять меха воздухом. А вот вниз приходится давить всем своим весом.
Спустя несколько качаний я уже мокрый с головы до ног. А ведь кузнец качал гораздо дольше и чаще! Еще спустя некоторое время до меня доходит, что на обратном ходе можно и отдохнуть пару секунд. Наконец, когда я уже был готов плюнуть на свою гордость и расписаться в собственном бессилии, кузнец кивает, давая знак, что достаточно, и переносит заготовку на наковальню.
Следует небольшая заминка, во время которой он держит в одной руке щипцы, а во второй – небольшой молоток, выжидательно глядя на меня, а я стою и пытаюсь понять, что от меня требуется.
Кузнец оставляет маленький молоток, подбирает другой, заметно больше и продолжает ковать. До меня вдруг начинает доходить, чего он ждал от меня.
Рядом с наковальней стоит, опираясь на нее рукоятью, огромный молот, кувалда, если я не ошибаюсь. В каком-то из мультфильмов, просмотренных в далеком детстве, была сцена, когда пожилой кузнец, с бородой и в старом фартуке, держал заготовку и стучал по ней маленьким молотком, давая понять, куда нужно нанести следующий удар, а стоявший рядом молодой парень, с бугристыми мышцами, держал именно такой, громадный молот, и бил в указанное место.
Молотобоец! Так вот чего ждал от меня мастер. Ну, мужик, извини, во-первых, я устал, а, во-вторых, не понял твоего намека.
Впрочем, к тому моменту, когда заготовка успела остыть достаточно, чтобы потребовать очередного разогрева, моя полоска усталости заполнилась до предела. Я вновь стал у мехов и продолжил свое дело.
На этот раз процесс был уже не столь выматывающим. То ли я успел привыкнуть, то ли…
Ну да, как вовремя то.
«Усиленными физическими занятиями Вы подняли свою Выносливость на одну единицу»
«Для славян профессия кузнеца издревле считалась очень уважаемой и почетной. Наличие такого умения у Повелителя Замка повышает Ваш статус в глазах подчиненных. Желаете начать изучение мирного умения Кузнец?»
Конечно!
«Вами получено первое достижение на этом пути, Начинающий подмастерье первого уровня.» Ух, а приятно то как! Словно после долгой контрольной наконец-то встал, и размялся.