— А если и в самом деле неведомое чудище? Или ты совсем в злых духов и прочую нечисть не веришь?
— Я ревностный католик, господин барон! — Фридрих размашисто перекрестился. — Мне не престало бояться чертей. Да и… — тут капитан опять замялся. — Видел я его.
— Кого? Великана этого? Людоеда?
— Ну, о людоедстве судить не стану, за одним столом с ним не сиживал. А видеть — видел. Плохо, правда. Через пламя костра. В бою… Не до смотрин было. Старшой в обозе — мечник искусный. Но что никакой тот неизвестный ратник не великан, хоть сейчас поклянусь. Рослый мужик, крепкий — это да. Но ничего особенного. Наш Степан, — капитан кивнул на меня, — может, и повыше будет.
— Говоришь, похож на Степана? — барон пристально посмотрел на меня.
Блин, даже мурашки под одеждой забегали. Надеюсь, мой ответный взгляд был достаточно безмятежным.
— Нет, — Рыжий Лис отвечал не задумываясь. — Тот ниже и в плечах шире.
Спасибо костру и искажающему вид пламени. А я ведь даже переодеться не сообразил.
— Ладно, тебе виднее. Будем мерить, когда поймаем его. Собственно, за этим я и пришел. У тебя найдется десяток людей, хорошо знающих лес?
— И не один…
— Мне нужны не лесорубы… — пренебрежительно хмыкнул фон Шварцреген. — А те, кто завербовался в компанию из браконьеров.
— Найдутся и такие… — кивнул капитан.
— Собери их к вечеру. Устроим небольшую охоту. Если этот «людоед» тот, о ком мы думаем, он должен быть где-то неподалеку.
— Вы совершенно правы, господин барон. Он же не знает точного времени, когда Круглей покинет замок, значит, не выпускает ворота из виду.
— В землях моего племени тоже растут деревья…
Моя реплика была так расплывчата и не вязалась в рассуждение о предстоящей вылазке, что привлекла внимание всех.
— Это ты о чем? — спросил Лис, так как барону подобный вопрос задавать было не по чину.
— Тоже пойду.
— Ради славы или награды? — улыбнулся фон Шварцреген. — Впрочем, это снова можно объединить. Славу ищите сами, а моя светлость не поскупится на награду.
— И я не стал бы искать его перед воротами замка.
— У вас, Степан, наверно, деревья очень редко растут, — засмеялся Лис. — А здесь на дюжину шагов вглубь отойди, уже ничего не видно. Он должен быть на опушке, иначе рискует остаться, когда обоз уйдет.
— Нет… — я говорил отрывисто и медленно, словно подбирал правильные слова. В общем, как варвар, который не слишком хорошо владеет речью. — Я прошел бы два-три поприща[60] дальше по дороге и там устроился. На обочине. Мимо не проедут. Он же знает, куда обоз путь держит?..
— Молодец, — мотнул головой фон Шварцреген. — Похоже, в моем замке на одного лиса больше стало… Значит, решено. Готовьтесь к выходу за час до рассвета. Как вторые петухи пропоют, так и двинемся… на охоту.
Глава шестая
Раньше я думал, что рыцарь, особенно из тех, кто при званиях и титулах — это нечто вроде легкого танка или хотя бы — бронетранспортера. То есть всегда в броне и на колесах. И это очередное, уже и не припомню которое по счету клише опять развеялось под натиском правды жизни. Фон Шварцреген если чем и отличался в снаряжении от отобранных Лисом бывших браконьеров, так только качеством тканей и оружия. Плотный кожаный камзол с дополнительными накладками на груди и спине, выдержанный в коричнево-зеленых тонах, и светло-серые, тонкой пряжи рейтузы, заправленные в высокие сапоги. На голове — коричневый мягкий берет, украшенный единственным, но очень длинным пером какой-то неизвестной мне птицы. На широком поясе барона висел короткий меч, а через плечо был перекинут колчан со стрелами. Полутораметровый простой тисовый лук со снятой тетивой хозяин замка держал в правой руке, слегка опираясь на него, как на посох.
И все же молва рождается не на пустом месте. С высоты своего роста мне удалось заметить, как в вороте камзола блеснули кольца кольчуги. Мелочь, но приятно. Фон Шварцреген хоть и вел себя так, словно собирался на охоту с целой сворой псов и отрядом вооруженных загонщиков, уважение к зубам предполагаемой добычи выказывал. Опасался то есть…
Время до рассвета пролетело быстро.
Сперва барон решил довести до логического завершения спектакль, разыгранный им для Круглея. И объявил, что мне пора встретиться с купцом, чтобы окончательно обсудить стоимость вознаграждения. Поскольку затягивать с «гостеприимностью» больше не имело смысла.
А я что? Надо так надо. Другой на моем месте, может, стал бы спорить, полез драться… Шучу.
Вид купца и дядька Озара меня сильно обрадовал. Таких похмельных рож я не видал давненько. Даже с учетом всеобщего застолья в корчме Западной Гати. Вот что значит чествовали гостей барона со всем прилежанием. Круглей, похоже, даже не сразу меня признал. Во всяком случае, ничем этого не выдал, а молча таращился и периодически икал. Пока барон не смилостивился над страдальцем и не велел подать вина. Заодно уже и всем налили.
— Ну так как, гость? — фон Шварцреген, как хозяин и единственный из всех присутствующих титулованный дворянин, сам направил разговор в нужное ему русло. — Ты определился? Рассчитаешься со своим спасителем добром или заплатишь деньгами?
— Я готов… да… — Круглей попытался кивнуть, но голова его, видимо, чересчур потяжелела за последние сутки, и купца мотнуло вперед. Мог бы и упасть, если бы мы с Озаром не успели его поддержать.
— Ты, давай… осторожнее, — засмеялся барон. — А то еще и за свою жизнь окажешься Степану должен. — Фон Шварцреген помолчал немного, но так как купец явно не спешил продолжать, уточнил: — Готов — это хорошо. Но ты не сказал: к чему? Товар или деньги?
— Могу… — отчетливо произнес Круглей и снова умолк.
Интересно, это он в себя столько хмельного влил, чтобы тоже время потянуть, или со страха? Ведь кто как не Круглей понимал: где он находится и чем все это может закончиться в любую минуту. Вот и выигрывал время единственным доступным способом. Исходя из того, что нет смысла вести в пыточный застенок пьяного до бесчувствия…
— Мне что, клещами из тебя каждое слово тянуть? — фон Шварцреген начинал терять терпение.
Вот! Не зря в народе говорят: «не буди лихо, пока оно тихо». Я еще и подумать не успел о пытках, а барон уже мысль подхватил.
— Не надо… — купец тоже осознал, что не стоит сердить хозяина замка, и попытался произнести более длинную фразу: — Я согласен… как скажет…
— Ага, — этот вариант, похоже, устраивал и барона. — Слово за тобою, Степан. Выбирай…
— Я возьму товаром, но с одним условием.
Мой ответ давно был обдуман, взвешен и приготовлен.
— Каким? — гость Круглей и благородный рыцарь задали вопрос вместе. Почти хором. Зацепило, значит. Купец даже выглядеть стал значительно трезвее.
— Я хочу сопровождать обоз до его конечного пункта. И получить деньги с продажи уже на месте.
— Это еще что за блажь? — удивился барон.
— К нам тоже купцы заезжают… — начал я издалека. — Один часто в доме отца останавливался. И я как-то спросил его: «Зачем так далеко товары возить?» А он объяснил: «Что чем дальше доставишь товар от того места, где его взял — тем дороже продашь». Вот я и подумал: «Если продавать не рядом с Белозерьем, а там, куда Круглей и сам хотел все отвезти, так и денег больше будет».
— Разумно… — кивнул фон Шварцреген. — И практично. Вижу, ты умеешь слушать. Но зачем самому? Возьмем с купца слово, что на обратном пути рассчитается, и пусть едет. Или ты опасаешься, что обманет? Так это зря. Даже не подумает, иначе веры ему нигде больше не будет, и торговать с обманщиком никто не станет… Верно, гость?
— В самую точку, — согласился Круглей. — Купеческое слово вернее печати. Сказал — обязан исполнить. Торговать, может, и будут, если товар хорош. Но из Гильдии мигом выставят. А без ее защиты — обоз легкая добыча для каждого, кто сильнее.
— Вот. Слышал? — барон прогнал с лица кислое выражение, возникшее, когда купец вспомнил о значении Гильдии.
— Не обмана я опасаюсь, а разбойного люда. Мало ли. Дважды уже, как я знаю, на купца нападали. А что если в третий раз не удастся обозникам отбиться? И товар мой сгинет, и с должника не спросишь. Поэтому я и хочу сам за всем приглядеть. А если позволите, ваше сиятельство, то и из компании нанял бы в помощь парочку парней. Вместе потом и на службу к вам вернемся.
— Гм, а ведь хорошо рассудил, шельмец, — барону явно понравилось мое объяснение. — В этом что-то есть. Надо подумать…
Думай, не думай, а эту приманку, господин барон, ты проглотишь, не зря ж я ее так красиво упаковал. Самый шикарный запасной вариант из всех, которые можно предложить, не прибегая к членовредительству. Предположим, никого мы в лесу не поймаем. Говорю — предположим, потому что и сам не посвящен полностью в белозерские тайны. А все разумные сроки и предлоги, позволяющие удерживать купца взаперти, миновали. И что дальше? Наплевать на просьбу магистра ордена? В которой, как теперь выяснилось, еще и аббат какого-то католического монастыря заинтересован. Причем настолько, что лично посетил замок, пройдя Переходом…
Нет, об этом лучше не вспоминать, и без этого душа не на месте. Я же такой умный, а о самой простой вещи не подумал… Что портал может быть не линейным и иметь несколько входов-выходов. И Чичка, шагнув в него, окажется не в Западной Гати, а… В общем, где угодно. Все, забыл!.. Сделанного — не воротишь. Доверимся судьбе. Не все ж ей по головам стучать, может, когда и подсобит.
Вернемся к барону.
Отмахнуться от такого важного поручения он не может, но и связываться с Гильдией, о которой ему так вовремя напомнил Круглей, тоже не хочет. И тут я открыто, при всех, заявляю, что желаю сопровождать купца в его путешествии. На законных правах партнера. И при этом прошу у барона ландскнехтов для охраны обоза! Только полный кретин смог бы отказаться от такого виртуозного паса.
Фон Шварцреген кретином не был.