На скале заключена,
И с царевичем Росаном
Уж помолвлена она.
Но царице не до свадьбы:
Дулардухт объята горем –
У нее сестра скончалась,
Где-то жившая за морем.
Дулардухт за море едет
И с собою хочет взять
Колдунов своих искусных
И бесчисленную рать.
Показался неприступным
Нам великий город каджей.
Там скала стоит до неба,
Вся оцепленная стражей,
И внутри скалы той чудной
Проведен подземный ход –
Он на самую вершину,
В башню пленницы ведет.
Стерегут проход подземный
Десять тысяч самых лучших
Юных витязей отважных
И воителей могучих,
И у трех ворот стоят там
По три тысячи людей».
Горе мне с тобою, сердце!
Нет защиты от цепей».
Автандил, купцом одетый,
Услыхав известья эти,
Молвил: «О Фатьма, скажи мне
Все, что знаешь о Каджети,
Если оборотни каджи
Или духи – объясни,
Почему людьми простыми
Смертным кажутся они?»
«Нет, не оборотни каджи, –
Так Фатьма ему сказала, –
Колдуны они простые,
Но вреда от них немало.
Кто пойдет на них войною,
Будет мигом ослеплен,
И вернется из похода
Чуть живой в отчизну он.
Что творят они над нами,
Эти злые изуверы!
Подымают ураганы,
Топят лодки и галеры,
По воде умеют бегать
И взлетают в высоту,
Ночь сияньем освещают,
Днем наводят темноту».
Автандил с Фатьмой расстался
И вознес молитву Богу.
«Боже, – он сказал, – недаром
Я отправился в дорогу.
Ты на путь меня наставил
И привел меня сюда.
Не оставь меня, великий,
Если встретится беда!»
Автандил проснулся утром,
Преисполненный надежды.
В этот день решил расстаться
Он с купеческой одеждой.
Снова витязем оделся
И хозяйку пригласил.
Лев, от муки исцеленный,
Стал светилом из светил.
Лик его, подобный розе,
Я сравнил бы с пышным садом.
Вот на зов Фатьма явилась,
Он уселся с нею рядом,
Улыбнулся он хозяйке,
И румян и белолиц,
И на садик роз упала
Тень от хижины ресниц.
И сказал он ей: «Не гость я,
Не начальник каравана,
Я – великий полководец
Государя Ростевана.
Рать подвластна мне большая,
И доспехов полон дом.
Лишь на время пред тобою
Я прикинулся купцом.
Есть у нашего владыки
Дочь – царица Тинатина.
Чтоб руки ее добиться,
Я покинул господина.
Отыскать я обещался
Деву, лучшую на свете, –
Ту, которая томится
Ныне в крепости Каджети».
И Фатьме поведал витязь
О любови Тариэла:
«О Фатьма, клянусь тебе я –
Нет любви его предела!
Помоги спасти мне деву,
Истомленную в неволе!
Пусть влюбленные воссядут
На отеческом престоле.
Мы пошлем раба в Каджети,
Пусть к царевне он слетает,
Пусть снесет посланье деве
И о новостях узнает.
Мы со временем исполним
Все, что скажет нам девица.
Уж недолго ей осталось
В заточении томиться!»
И Фатьма в ответ на это
Прошептала: «Слава Богу!
Ты меня утешил, витязь,
И наставил на дорогу».
За рабом она послала.
Тот пришел, как ворон черный,
И собрался в путь далекий,
Госпоже своей покорный.
Сказание двадцать четвертое.О том, как Нестан-Дареджан послала письмо своему возлюбленному
Вот письмо жены Усена:
«О небесное светило!
Ты ушла от нас и горем
Нас навеки поразила.
О судьбе своей печальной
Не сказала ты ни слова.
Лишь теперь узнала тайну
Я от гостя молодого.
Ныне прибыл в Гуланшаро
Из далекого предела
Автандил, арабский витязь,
Брат названый Тариэла.
Ищет он тебя повсюду,
Чтоб помочь в несчастье брату.
Твой возлюбленный не в силах
Позабыть свою утрату.
Через нашего посланца
Получив известья эти,
Напиши нам, о царевна,
Все, что знаешь о Каджети:
Уезжают ли за море
Колдовские эти каджи,
Сколько войска остается
И достаточно ли стражи.
И еще пошли, царевна,
Тариэлу знак любови.
Вырвем мы тебя из плена,
Будь отныне наготове.
Успокойся же, о солнце,
И забудь былые муки –
Лев найдет свое светило
После тягостной разлуки».
Это краткое посланье
Колдуну Фатьма вручила
И отдать письмо царевне
В тот же вечер поручила.
Раб накрылся с головою
Некой мантией чудесной
И над кровлями помчался,
Словно призрак бестелесный.
Как стрела летит из лука
И трепещет от полета,
Так достиг он до Каджети
И прошел через ворота.
Мимо витязей отважных
Он, как призрак, промелькнул,
И никто из них ни разу
На пришельца не взглянул.
Солнцеликая сидела
В тесной каменной темнице.
Вдруг явился перед нею
Некий странник чернолицый.
Безобразный и косматый,
Был он мантией одет
И, как пленнице казалось,
Предвещал немало бед.
Дева вскрикнула в испуге
И отпрянула робея.
Раб сказал: «Не бойся, солнце,
От Фатьмы пришел к тебе я.
Я принес тебе посланье
От любимой госпожи.
Близок час освобожденья!
Не томись и не дрожи!»
Изумленная царевна
Глаз миндалины открыла
И посланье прочитала
И слезами окропила.
«Кто же он, – она спросила, –
Этот витязь молодой?
После долгих лет изгнанья
Кто сочтет меня живой?»
Раб сказал: «С тех пор как, солнце,
Ты попала к этим каджам,
Я клянусь тебе судьбою,
Нет конца страданьям нашим.
Ныне к нам приехал витязь,
Он спасет тебя от бед.
Должен я спешить, царевна,
Напиши скорей ответ».
«Вижу я, – сказала дева, –
Справедливы вести эти.
От кого ж Фатьма узнала,
Что попала я в Каджети?
Значит, он еще не умер,
Мой возлюбленный жених!
Напишу Фатьме письмо я
О страданиях моих».
И царевна написала:
«Госпожа моя сестрица!
Ты мне матери дороже,
Лишь к тебе мой дух стремится.
Ты меня спасла когда-то,
Снова я теперь в плену:
Сотня витязей отважных
Стерегут меня одну!
Что еще могу ответить
На твои благие вести?
Повелительница каджей
И войска ее в отъезде,
Но бесчисленная стража
Здесь стоит и день и ночь,
Как бы вы ни захотели,
Невозможно мне помочь.
Пусть возлюбленный мой витязь
Не спешит сюда с войною.
Если он в бою погибнет,
Смертью я умру двойною.
Напиши ему посланье,
Пусть не плачет обо мне.
Я о нем не позабуду
В этой дальней стороне…
Ныне шлю ему на память,
В знак любови и печали,
Из моей темницы тесной
Лоскуток моей вуали.
Та вуаль отбита милым
У хатавов, и она,
Всюду странствуя со мною,
Как судьба моя, черна».
Кончив скорбное посланье,
Дева пишет Тариэлу.
Сердце в муке пламенеет,
Слезы льются без предела.
Сквозь расщепленную розу
Чуть виднеется алмаз.
Вот письмо царевны юной,
Изумляющее нас:
«О мой милый! В заточенье
Вот письмо я начинаю.
Стан пером мне ныне служит,
В желчь перо я окунаю.
На твоем пишу я сердце,
Чтобы слить его с моим.
Не забудь о друге, сердце,
Навсегда останься с ним!
Жив ли ты, о мой любимый,
Я не ведала доселе.
Все мои иссякли слезы,
Дни тянулись, как недели.
Ныне я узнала правду
От волшебного гонца –
И смирилась перед Богом,
И прославила творца.
Если жив ты, мой любимый,
Сердцу этого довольно;
Пусть израненное ноет, –
Утешаюсь я невольно.
Вспоминай меня в разлуке,
Нелюдим и одинок.
Я любовь мою лелею,
Как диковинный цветок.
Как сумею рассказать я
О былой моей печали?
Удивится каждый смертный,
Но поверит мне едва ли…
Милосердная подруга
От рабов меня спасла,
Но, застигнута судьбою,
Снова я в пучине зла.