— Похоже, — сказал, озираясь, Автандил, — на здешние места.
— Так ведь это они и есть, — подтвердила присоединившаяся к миджнурам Асмат. — Здесь мы с Тариэлом остались в одиночестве.
— Так нам поначалу показалось, — уточнил амирбар. — Очень скоро выяснилась, что край хоть и безлюден, но ненаселённым его назвать никак нельзя. Только собрались мы подняться по тропке к пещере, как из неё появился разгневанный дэв. Глаза его сверкали злобой… Ты когда-нибудь встречался с дэвами?
Автандил признался, что нет.
— Они, — снова вступила в разговор Асмат, — огромны и рогаты; ноги их подобны столбам въездных ворот, а руки — как потолочные балки. Едва такое чудовище появилось из пещеры, я отвернулась в ужасе и омерзении.
Она не видела разразившейся битвы, только слышала её звуки: хриплое дыхание, звон меча, свист плети, грохот обрушивающихся камней. Когда Тариэл сразил дэва, тот исчез столбом смрадного чёрного дыма (так всегда бывает), но вослед первому появилось второе чудище.
Без перерыва и отдыха длился бой. Десять дымных столбов пустил Тариэл и наконец присел на камень отдышаться.
Но не тут-то было. Сердито рыча, огромными прыжками стал стремительно приближаться к нему гривастый лев. Амирбар вновь выхватил меч и во всеоружии встретил новую опасность. Пронзённый, царь зверей бездыханно распластался на земле.
И вновь раздалось рычание. Скаля зубы и обвивая спину хвостом, стрелой неслась к Тариэлу, соскочив со скалистого утёса, разъяренная тигрица. На мгновенье он застыл от ужаса: вытащить клинок из львиного сердца никак не успеть. Но тут же, прогнав страх, миджнура переполнил неизъяснимый восторг — неукротимая полосатая хищница так живо напоминала разгневанную Нестан-Дареджан, готовую броситься на обидчика!
Широко раскинув руки, Тариэл кинулся навстречу тигрице и крепко-накрепко обхватил её. Та рычала, рвала когтями одежду и тело противника, но вырваться из могучих объятий не смогла и в них окончила свой век. Путь в пещеру был свободен.
Тариэл и Асмат вошли в неё. Оба молчали: спутница всё ещё трепетала от перенесённого ужаса, а амирбар целиком был погружён в печальные мысли о своей царевне.
Разожгли огонь под низкими сводами. Запалили факел, стали осматриваться в новом жилище. В дальнем углу обнаружили запертую и опечатанную кованую дверь.
«Интересно, что за ней?» — спросила Асмат, постепенно приходя в себя.
«Думаю, там спрятаны богатства дэвов, — со спокойным безразличием ответил амирбар, — ведь эти чудища, как говорят, хранят в своих тайниках неисчислимые сокровища».
«Наверное, стоит сбить замки и открыть дверь?»
«Зачем? Разве золото и самоцветы мы ищем? Не они нам нужны, а Нестан-Дареджан».
Асмат кивнула.
Было решено, что дальнейшая их жизнь будет протекать так: девушка станет постоянно пребывать в пещере, ведя какое-никакое хозяйство, а Тариэл — появляться лишь изредка, в перерывах между поисками, которые ни за что не прекратит, пока не отыщет хоть какие-нибудь следы возлюбленной. Во время этих походов он охотой сможет добывать пропитание.
«Но для начала, — сказала Асмат, — я сварю лечебный бальзам из листьев дерева алоэ, чтобы смазать твои раны, господин. А потом надо хоть как-нибудь залатать твою одежду: она вся изодрана в клочья».
«Зачем латать, — возразил миджнур, — лучше сшей мне одеяние из тигриной шкуры».
— Вижу, Асмат отлично с этим справилась, — воскликнул Автандил, глядя на Тариэла. — А как вы поступили со шкурой убитого льва?
— На ней я недавно подавала вам угощение, — улыбнулась девушка.
Так и шла отшельническая жизнь, как они решили. Однажды, добравшись до мыса, вдающегося в море далеко на юге от их горного края, Тариэл прилёг на траву вздремнуть. Стояла тишина. Местность была совершенно пустынна.
Разбудили его воинственные крики и цокот бешеной скачки. Вдоль берега мчался всадник, держа в правой руке обломок меча. Левая, пронзённая стрелой, бессильно повисла вдоль тела.
Недолго думая, Тариэл вскочил с земли и, потрясая оружием, выбежал на берег: если преследуемому нужна помощь, как не помочь?
Увидев, что противник уже не один, немногочисленная погоня разочарованно повернула вспять.
«Благодарю от всего сердца, — сказал раненый. — Я, государь Мульгазанзара Нурадин-Фридон, отныне вечный твой должник. Проси о чём угодно».
«Ты ничего никому не должен. Позволь мне заняться твоей рукой и поведай, что случилось».
Пока Тариэл извлекал наконечник стрелы и смазывал рану нового друга бальзамом из алоэ, сваренным Асмат, Нурадин-Фридон, без стонов превозмогая боль, рассказал, как на него среди дороги напали разбойники; он, конечно, вступил с ними в бой, многих уложил на месте, но, когда меч оказался переломлен напополам, вынужден был, оказавшись безоружным, поскакать прочь; оставшиеся в живых ринулись следом, уже начинали нагонять…
«И тут чудесным образом, — завершил свою историю государь Мульгазанзара, — появился ты. Удивительно, но на этом мысу со мной раз за разом происходят необыкновенные вещи».
«И что же, — заинтересовался Тариэл, — случилось здесь в прошлый раз?»
А вот что. Преследуя на охоте оленя, Нурадин-Фридон далеко ушёл от своих егерей и остался в полном одиночестве. Вдруг видит: стоит неподалёку на поросшем кустарником пригорке открытый сундук, а рядом с ним — печальная луноликая красавица. До глубины сердца поражённый её несказанной прелестью, он окликнул незнакомку и стремглав устремился к ней, но ещё быстрее оказались две какие-то тени, двигающиеся так молниеносно, что подробностей не различишь. Мелькнула на мгновение перед глазами пара отвратительных лиц — и всё. Крышка сундука захлопнулась, а потом увидел Нурадин-Фридон, как отплывает небольшой парусник, швартовавшийся у пристани, — вон она, там…
Рассказ был прерван тяжким горестным стоном.
«Что с тобой?» — воскликнул государь Мульгазанзара, пытаясь поднять упавшего в отчаянье на землю Тариэла.
И услышал в ответ: «Это была она, моя светозарная, та, которую я ищу!»
Узнав всё о беде Тариэла, Нурадин-Фридон загорелся мыслью оказать ответную услугу несчастному миджнуру и уговорил его вместе с собою отправиться в славный Мульгазанзар. Добрались быстро, скача вдоль берега на запад. Государь вселил в сердце амирбара надежду: Мульгазанзар — город торговый, портовый, стоящий на пересечении дорог, идущих со всего света. Сразу же по прибытии друзей всем караванщикам и купцам, всем капитанам и приезжим чужестранцам дано было повеление немедленно сообщать во дворец о любой молве и малейших известиях о пропавшей индийской царевне и небольшом паруснике с сундуком на палубе.
Целую неделю день за днём приклоняли два друга слух к рассказам тех, кто стоял в нескончаемой очереди у дворцовых ворот (хорошо, что Тариэл, уходя, оставил Асмат большой запас дичи). Были среди услышанных историй занимательные, были сказочные и нелепые, но ничего сколько-нибудь определённого узнать не удалось.
На восьмой день пребывания в Мульгазанзаре гость собрался в дорогу. Хозяин опечалился, но перечить не посмел, лишь попросил обращаться к нему за любой помощью, как только появится нужда. И пообещал без устали продолжать расспросы о Нестан-Дареджан; если что-нибудь узнает, хоть малую мелочь — сразу же разыщет Тариэла и сообщит подробности. А ещё добавил:
«Знаю, что ни алмазов, ни золота ты в дар не примешь. Но есть гостинец, от которого ни один воин не может отказаться», — и подарил уезжающему быстроногого вороного коня.
— Сидящим на нём ты и увидел меня, когда мы повстречались в Аравии, — сказал Тариэл Автандилу около пещеры. — Вот как далеко я заехал в своих поисках, которые не прекращал ни на день. И не прекращу. А ты, узнав, кто я такой, выполнил повеление своей солнцеликой и можешь возвращаться назад, к своей Тинатин.
— Но имей в виду, — отвечал Автандил, — я скоро вернусь, и мы станем искать Нестан-Дареджан вместе.
— Спасибо, — промолвил амирбар, и два странника, два воина, два миджнура, два друга крепко обнялись.
Из глаз Асмат лились слёзы.
Домой и обратно
«Домой!» — пело в груди сердце Автандила. «Домой!» — звонко цокали копыта его коня. «Домой!» — гудел в ушах встречный ветер.
Наконец Автандил достиг родного города и, никем не узнанный, добрался до дворца Тинатин. Не стоит даже пытаться описать восторг долгожданной встречи — всё равно не сыщется для этого на всём белом свете достойных слов. Скажем только, что с той минуты, как Автандил вошёл в покои Тинатин, до его рассказа о пережитых приключениях прошло немалое время.
— Хвала тебе, мой доблестный! — молвила она, выслушав историю спаспета. — Мы сейчас же отправимся к отцу — он до сей поры пребывает в тревоге, не в силах разобраться, кем был послан ему воин в тигриной шкуре — доброй судьбой или злыми чарами. Теперь-то в душе могучего Ростевана вновь воцарится покой!
Автандил молча кивнул. У него не хватило решимости сразу же, не медля, рассказать Тинатин о своих дальнейших планах.
Ростеван, увидев Автандила, радостно его приветствовал. Узнав же, что таинственный незнакомец, явившийся им на вороном коне в час давнишней охоты, существо из плоти и крови, окончательно расцвел лицом:
— Что же ты не привёл его сюда? — и, не дав Автандилу ответить, воскликнул: — Надеюсь, славный воин, столь странно облачённый, в скором времени посетит нас! Тогда мы устроим весёлый пир, равного которому не бывало, и все вместе станем принимать гостя — и я, и дочь моя, и наш дорогой спаспет!
— Увы, — вздохнул Автандил, — боюсь, это случится не скоро. Да и мне не придётся здесь надолго задержаться: я обещал Тариэлу, ставшему мне названым братом, вернуться обратно и помочь в поисках той, что свела его с ума.
От этой новости на глаза Тинатин навернулись слёзы.
— Что за глупости? — раздражённо бросил Ростеван, не глядя на дочь. — Спаспет не должен так часто покидать доверенное ему войско. Что, если кто-нибудь нападёт на Аравийское царство? Ты и так совершил на чужбине многое; теперь оставайся при нас и жди заслуженных наград!