— Раскатал губу! — замахнулся Вольга. — На наших женщин!
— Угомонись ты! — рассердился Кузьма. — Выгоню следом за Улебом! Не посмотрю, что воевода!
Вольга обиженно засопел.
— Скажи, Магомад? — повернулся Кузьма к пленнику. — У моря, где ты стоял, на берегу не было никакого большого идола? Или статуи? Помнишь?
Пленник замолчал, морща лоб. Неуверенно пожал плечами:
— Может и была… Голова сильно болела…
— Ты в самом деле ничего не помнишь из своего прошлого?
Пленник кивнул.
— У тебя была жена — молодая, красивая. Были дети: мальчик и девочка — красивые и умные. Ты их очень любил, — Кузьма положил руки на плечи Магомада, смотрел ему прямо в глаза. — Их убили враги. Жестокие, коварные, вероломные. Ты сам хоронил своих детей. Не помнишь?
В глазах пленного не отразилась ничего. Он покачал головой. Кузьма встал.
— Отведи его в подвал к другим полонным! — приказал он пришедшему на зов кату. — Верни одежду, дай пищу и воду. Не бей! Он мой!
— Я его захватил! — насупился Вольга.
— Наш, — согласился Кузьма…
— Повесить его! Прямо стене! На той городнице, что он хотел взорвать! — бешенно сказал Вольга, когда они вышли наружу. — Чтоб все видели!
— Хорошая мысль! — одобрил Кузьма. — Можно еще посадить на кол или четвертовать. А также сварить живьем в котле или поджарить на сковороде — Иван Грозный любил такие штуки.
Вольга подозрительно посмотрел на друга.
— В самом деле, скоро два месяца здесь, а ни одной публичной казни! — продолжил Кузьма. — Резали мы с тобой людей, кололи, грызли, жгли и даже подрывали толом. А вот казни не видели. Упущение!
Вольга набычился.
— Ты кого собираешься вешать? — спокойно спросил Кузьма.
— Цечоева.
— Где он? Здесь нет Цечоева. Есть некая темная личность по прозвищу Магомад. Прозвище наверняка дали половцы — других арабских имен они, видно, не знают.
— Ты поверил гаду?! Деточек своих не пожалел, когда напомнили?! Да ему, что свои, что чужие! Сколько деточек малых такие в России убили? Девочка с отрезанным пальцем в пещере, две городницы в Римове наконец?.. Там наверняка дети были!.. Он же профессионал, спланировал и осуществил такую операцию — все спецслужбы страны на ушах стояли! Что стоит дурачком прикинуться?
— Из какого времени ты сюда попал?! — в свою очередь разозлился Кузьма. — Мы в двадцать первом веке недалеко ушли от двенадцатого, но хоть не вешаем людей без суда!
— Соберем суд!
— Тебя назначим председателем! Микула и Улеб — народные заседатели. Приговор можно написать заранее — никто и буквы не переменит! Наказывать надо личность, а не тело. Он действительно не помнит себя. Я сомневался бы, если б не встреча ночью в стане половцев, когда он смотрел на меня пустыми глазами. Вспомни Мумита в горах! Тот был другой — жестокий, страшный, уверенный в себе безжалостный убийца. Этот жалкий.
— В тюрьме они все такие! Робкие…
— Магомад действительно не помнит себя прежнего. И это меня тревожит. Почему забыл?
— Сам видел у него шрам. Шандарахнуло камнем при взрыве…
— Амнезия, дежа вю? Но я точно знаю, что после таких травм память возвращается. Хотя бы частично. У него — ноль. Табуля раза.
— Чистая доска? Не сказал бы. Гадости делать не разучился!
— На уровне инстинктов и моторики рук. У этого человека железная воля и огромная страсть к жизни. Он хочет уцелеть и делает все для этого.
— Мы тоже.
— Потому волнуюсь. Представь, есть какая-то дыра между двумя слоями времени. Кто и зачем ее устроил — неизвестно. Может, и не устраивали, просто природная аномалия, если так можно сказать. Но у нашего мира есть свои законы. Вообрази, из одного времени в другое вдруг хлынут люди с новым менталитетом, знанием, а самое страшное — современным оружием, способным изменить ход истории. Что будет?
— Бардак!
— Мягко сказано! Хаос… Поэтому в пещере стоит своеобразный фильтр, очищающий память субъекта от опасных в другом времени знаний и устремлений.
— Но мы-то помним!
— Мы пришли не людьми. На животных фильтр не действует. Зачем? Что они могут изменить в новом мире? Одним волком больше, одним меньше… Не предусмотрели.
— Для возвращения домой придется надевать шкуры?
— Боюсь, что так!
— Пусть! — пожал плечами Вольга. Но не договорил. Шумная толпа, несущаяся к воротам города, едва не сбила их с ног. Вольга поймал за рубашку пробегавшего мимо пацаненка.
— Степка… Что случилось?
— Наши идут! — радостно сказал выпалил Степка и стал вырываться. — Пусти дяденька!..
Вольга отпустил рубашку мальчика, и они с Кузьмой быстро пошли вслед толпе. Ворота в стене были открыты настежь, народ валил в них через подъемный мост прямо к сгоревшему посаду. Остатки забора, выставленного половцами, снесли еще вчера, и с высокого путивльского холма было хорошо видно, как оставленную кочевниками пойму заполняют отряды всадников и пеших в броне и куяках. Реяли на древках копий узкие и длинные стяги-хоботы, развевались квадратные хоругви, ржали лошади и радостно кричали люди.
— Теперь мы всех поганых побьем! — громко крикнул друзьям Степка, подскакивая на месте от восторга. — Будут знать!..
— Побьем, конечно, — с улыбкой подтвердил Кузьма. — Поймаем и на хвост соли насыплем!
— Сначала нужно поймать! — вздохнул Вольга.
Часть четвертаяПобег
«И рекоша Игорю думци его… А о семь не разгадаешь — оже приедуть половци с войны, а се слышахом, оже избити им князя…»
«И по малых днех ускочи Игорь князь у Половец. Гониша по нем и не обретоша его»
Глава шестнадцатая
Нападение было неожиданным. Едва хоругвь миновала опушку и вышла в открытое поле, как из редкого перелеска с воем и криками вылетела орда. Выставив перед собой копья и пригнувшись к шеям коней, всадники галопом понеслись к застигнутым врасплох русским.
— Сомнут! Ей богу, сомнут! — воскликнул Тудор, наблюдая, как мечется в поле толпа, еще мгновение назад бывшая пешим строем. Улеб, стоявший рядом с воеводой, только улыбнулся. И оказался прав.
Толпа, подчинясь приказам сидевшего на коне предводителя в блестящей броне, быстро превратилась в правильный квадрат-каре, ощетинившееся копьями. Из середины каре вылетел рой стрел и ударил по нападавшим, смешав их ряды.
— По-настоящему бьют? — подивился Тудор. — Постреляют друг друга!
— Стрелы охотничьи, тупые — на белку, чтоб шкуру не портить, — пояснил Улеб. — Ни броню, ни щит не пробьет, разве что синяк на роже оставит. А не подставляй голову! Стрел в Путивле нашли, лежали без дела.
Тем временем орда, остановленная вторым залпом из луков, растеклась в цепочку и в свою очередь выпустила по каре стрелы. Строй русских мгновенно укрылся щитами; первый ряд присел, стоявшие во вторых рядах подняли свои щиты выше передних, третий ряд — еще выше и назад, закрыв стоявших за ними лучников. Стрелы нападавших частой дробью ударили по щитам и пали на землю, не причинив обороняющимся вреда. Тут же третьи и вторые ряды опустили свои щиты, и лучники за их спинами дали залп. Всадники не выдержали его и заметались. А каре, сдвинутое с места командой предводителя, быстрым шагом устремилось на врага. И тот не выдержал, побежал.
— Добрая работа! — сказал Тудор, трогая каблуками бока своей кобылки. — За неделю из смердов войско сделали. Дело знаешь, князь!
— Вольга помог! — довольно сказал Улеб, пуская рысью жеребца. — Это он придумал не только стоять, отбиваться, но идти строем на врага.
— Пеший конного все равно не догонит! — засмеялся Тудор. — Но напугать можно. Не любят поганые, когда на них с копьями…
Завидев рысящих полугу всадников, Вольга повернулся Микуле.
— Давай этих к лесу — чучела копьями колоть, а сюда — вторую хоругвь! Все повторить Стрелы соберите! И проверь тули. Вдруг кто с острым наконечником запустит, своего прибьет.
— Слушаюсь, воевода! — весело гаркнул Микула.
Вольга поскакал навстречу гостям и остановил коня в шаге от них. Поздоровался.
— Добре воюешь, боярин! — похвалил Тудор.
— Стараюсь! — наклонил голову Вольга.
— Едем в стан к князю — совет держать. Разведка прискакала.
Дорогой старый воевода молчал, а в стане слез со своей кобылки и решительно зашагал к шатру — единственному на огромной поляне, где сидели у костров, лежали, ходили, чистили коней и разговаривали тысячи дружинников и воев.
В шатре их ждали. Княжич Олег и трое тысяцких поднялись со скамей, когда Тудор вошел.
— Поганые стоят у брода на Сейме в десяти верстах отсюда, — сходу стал докладывать один из тысяцких, коренастый боярин средних лет. — Со вчерашнего дня. Нам удалось поймать половца, и тот показал, что Кза с войском и полоном отошел в Поле, оставив здесь зятя с пятью тысячами — жечь и грабить волости.
— Стоят у меловой горы? — спросил Тудор. — Где мы ночевали третьего дня?
— Там.
— Что делать будем?
— Пойдем на них! — быстро сказал княжич, быстро оглядывая собравшихся, словно ища их поддержки. — Пока опять не убежали.
— Убегут, — вздохнул Тудор, — и половины дороги не пройдем. Коней у поганых больше, гнаться не можно. Они знают, сколько нас, а хан у поганых никогда не будет биться, если русских столько же, сколько их. Вторую неделю за ними бегаем. Уходить в Поле не уходят — мало добычи взяли, но и от сечи скрываюся. Дружина и вои устали. Еды мало — брали только вьюки.
— А если взять только конных? — предложил Олег. — Выступить затемно, а с рассветом — напасть!
Тудор посмотрел на него с улыбкой.
— Конных у нас вдвое меньше пеших. Две тысячи против пяти… Можно, коли врасплох. Но две тысячи всадников тихо не подойдет — ни днем, ни ночью. Это только из засады… А узнай поди, куда зять Кзы двинется?