Проснулась я уже далеко за полночь. В первые мгновения никак не могла понять, где и как оказалась, так мен разморило в мягкой и уютной постели, не мерный звук, доносящийся со двора быстро привел в сознание. Столько лет проведя в свите принцессы я ни с чем не могла путать лязг железа. Только тревоги этот звук во мне не вызывал совсем. Кажется, кто-то тренировался. Ночью. Под моими окнами.
Потянувшись, чувствуя себя выспавшейся на ближайшие несколько дней, я осторожно спустилась с высокой кровати и попыталась отыскать внизу домашние туфли, выданные мне леди Ламьеной. Шторы были задернуты, только через узкую щель пробивался ночной свет. Кажется, сегодня над этой крепостью светила невероятно яркая луна.
Закинув один из тяжелых отрезов тканей на крюк на стене, я выглянула в окно. Перед сном я не успела даже глянуть, что находится с той стороны, и теперь передо мной открылся небольшой двор, залитый золотым лунным светом. Самого ночного светила я не видела, но света хватало, чтобы рассмотреть каждую травинку, что то тут, то там пробивалась сквозь плиты под ногами неспящего воина. Мужчина, крупный, широкоплечий, в одних штанах, с босыми ногами и голым торсом, стремительными рывками двигался по площадке. Острие длинного копья, то и дело вылавливая лунные блики, и звенело, касаясь плит двора.
Я смотрела как завороженная. Этот человек явно владел немалым мастерством. Конечно, такая манера боя вовсе не подходила для войны, но определенно помогала мужчине держаться в отличной форме и не терять силу. А еще отлично подходила для привлечения внимания дам.
Я невольно хмыкнула. Мое внимание удалось привлечь даже сквозь сон.
Завершав какую-то до безумия сложную связку, воин замер на мгновение, прежде чем медленно подняться из глубокого приседа. Откинув с лица темные волосы, мужчина поднял голову, глянув прямо в мое окно, словно чувствовал взгляд, направленный на него. Не стоило и надеяться, что меня можно не заметить в белой рубашке на фоне темных штор, да еще при свете такой яркой луны. Я даже в первый миг дернулась, собираясь скрыться в глубине спальни, но вовремя узнала Паскаля. Генерал, с чуть кривоватой улыбкой, шел в сторону моего окна, расположенного, кажется на втором этаже над площадкой.
– Я тебя разбудил? Прости, как-то я не привык, что в этой комнате кто-то ночует, – генерал поднял руку, взъерошив волос на затылке. В свете лунных лучей его смуглая кожа блестела каплями пота, и было как-то очень сложно удержать взгляд на его лице: глаза все норовили спуститься пониже, изучить четкие линии торса, переходящие в крепкие бедра. – Обычно все спальни, кроме моей и этой выходят на долину, а не на внутренний двор.
– Я выспалась. Так что сильно не переживайте. Мне было интересно посмотреть на то, как вы занимаетесь.
Паскаль вдруг скривился и прикрыл глаза, прежде чем опять посмотреть на меня, но уже с другим, строгим выражением лица:
– Долго будешь мне выкать? До третьего ребенка? Или же до самых внуков? – голос звучал спокойно, но я почувствовала себя неуютно, отступив на шаг от окна. Веселое, игривое настроение тут же куда-то испарилось.
Видя мою реакцию, явно раздосадованный, мужчина откинул в сторону копье, что до того все еще удерживал в руках, и сложил ладони на груди:
– Ты можешь на меня злиться. Но я все же надеюсь на понимание. Пусть не сейчас, но когда-нибудь… У меня нет выбора. Как и у тебя. В моей жизни было довольно женщин, но судьба не посчитала ни одну из них достойной того, что досталось тебе. Хотя некоторые из них очень бы хотели…
– В твердыне есть твои любовницы?! – перегнувшись через подоконник, резко и громко потребовала я ответа. Я конечно не была готова к свадьбе с этим лордом, но почти смирилась с неизбежным. Но никак не с присутствием целого гарема!
Перебитый мной, паскаль замолчал. Темные брови удивленно взлетели вверх, а затем откинув голову, словно больше не мог удержаться, генерал расхохотался. Его хохот разносился по двору, отскакивая от стен и умножаясь в десятки раз. Я едва не оглохла от этого звука. А еще почувствовала, как стремительно наливаются жаром щеки: все знают, что во всех благородных семьях вполне мирно относятся к наличию любовниц. А иногда и поощряют подобное.
Отсмеявшись, Паскаль заметно расслабился и даже покачал головой, словно подобная мысль никак не могла прийти ему самому в голову.
– Ты, кажется, прослушала все, что я или мама тебе говорили. Никаких любовниц с момента твоего появления. И раз уж ты выспалась… не хочешь прогуляться по стенам крепости? Сегодня Медовая луна, а это бывает довольно редко.
Не ожидая подобного предложения, я задумалась. Любая придворная или служанка прекрасно знала, что по ночам лучше не ходить по замку, а здесь мне прямо предлагали прогулку…
– А это можно?
– Нам? – мне показалось, что Паскаль опять рассмеется на весь двор, но мужчина сдержался. – Нам можно все.
***
Я накинула плотный халат поверх длинной ночной рубашки и в нетерпении переступала с ноги на ногу, ожидая, когда придет Паскаль. Мужчина попросил подождать его, чтобы я не заплутала в переходах крепости, и мне ничего не оставалось, кроме как мяться у дверей.
Простоя в так немного, я вдруг сообразила, что надо бы заплестись, и бросилась к столику у кровати. Тут точно должно было что-то быть… но пока никаких приспособлений, ни гребней, ни расчески, та не было. Даже самой простой шпильки не обнаружилось. Сейчас в комнате не удалось найти бы ни платья, ни даже сорочки. Конечно, служаки непременно все мне принесут. Только будет это утром. Никто и не может предположить, что гостья удумает гулять по ночам.
Оглядываясь кругом, я пыталась найти хоть что-то, чем можно завязать волосы. Пусть я не совсем одета, но растрепой выходить из спальни – уж совсем слишком.
Взгляд зацепился за шнурок, которым была подвязана портьера над кроватью. Из-за теплой погоды их так и не раскрыли, когда я укладывалась спать и темная ткань так и оставалась привязанной к столбикам.
Еще раз кинув взгляд на дверь, я быстро подошла к занавескам и сняла шнурок. Сплетенный из двух нитей, он оказался достаточно длинным, чтобы можно было хоть как-то закрепить волосы. Когда в дверь, наконец, постучали, я как раз откинула готовую косу за спину.
В коридоре, улыбаясь одной стороной губ, стоял Паскаль. Влажные волосы торчали прядями, рубашка кое-где прилипла к телу, но от мужчины пахло не потом, а какими-то травами.
– Пришлось немного задержаться, – улыбнувшись, мужчина протянул мне ладонь.
– Вы мылись? – эта мысль показалась мне странной. Сейчас было не достать горячей воды, да и генерал принимал ванну после того, как мы прибыли в крепость, а в своей жизни я не встречала ни одного человека, который бы принимал ванну дважды за день. Хорошо, если как моей госпоже, хватало ума на еженедельное омовение и купание перед важными событиями.
– Как мог быстро, – кивнул Паскаль, ведя меня по сумрачным коридорам. – Тебе понравится луна.
– Но зачем вы мылись? – я никак не могла понять. Мысль казалась для меня настолько абсурдной, что голова просто шла кругом.
Словно поймав мое недоумение, генерал остановился перед лестницей и посмотрел с улыбкой:
– У моей матушки, как ты уже поняла, довольно тираничный характер. Нет, она невероятно добра, – мужчина поднял руку не позволяя себя перебить. – Но это совершенно не мешает ей добиваться того, что она хочет. Так вот, в этой 5крепости невозможно сесть за обеденный стол или предстать пред ясные очи Ламьены Трианонской, если от тебя воняет. И поверь, мам совершенно не стесняется в выражениях, когда речь заходит о ее сыновьях. Бывало, из-за нас с братьями обед переносили на полчаса только потому, что по мнению матери, мы портили ей аппетит.
– И что же, она выгоняла вас из-за стола? – мы медленно спускались по крутой лестнице, освещенной только лунным светом сквозь узкие длинные окна.
– Безо всякого сомнения. И это вошло в привычку. Со временем я понял, что в чем-то мама права, и лучше потратить пять минут на купание, чем терпеть запах мужских казарм. Впрочем, я не знаю ситуаций, где она не была бы права, – задумчиво произнес Паскаль, толкай деревянную узкую дверь.
– Почему не горят факелы и нет стражи на выходе? – я поежилась от свежего ночного ветра, и тут же прикрыла глаза от удовольствия. Пространство вокруг было наполнено запахом хвои и каких-то цветов, что распустились чуть ниже в долине.
– Потому, что эта дверь ведет во внутренний двор. Сюда не попасть извне. Да и в крепости всего с десяток человек на верхних этажах: любое постороннее перемещение чувствуется, как удар в нос. Твердыня безопасна не только из-за толщины стен. Идем, я хотел тебе показать больше.
Мы прошли по той площадке, где занимался Паскаль и поднялись по внешней лестнице, оказавшись на открытом пространстве стен. Вот тут у меня окончательно перехватило дыхание. Луна, почти золотая,сияла в половину неба, затмевая собой все звезды, а долина внизу была видна как на ладони. Верхушки деревьев казались покрытыми тонкой плеткой слюды, а недольшое озерцо, вдали, за деревьями казалось золотой расплавленной лужей.
Дыша полной грудью, пьяней и от вида и от ароматов, что витали в воздухе, я передернула плечами. Меня всю переполняли неясные, незнакомые чувства, очень похожие на свободу и восторг одновременно.
– Тебе нравится? – Паскаль шагнул ближе к спине, опустив большие ладони мне на плечи. Я хотела было дернуться, отстраниться, но от него шло такое тепло, что я просто не смогла.
– Это восхитительно!
__________________________________
Прим автора: Напомню, что и в нашей Европе чрезмерное мытье считалось дурным тоном и причиной возникновения некоторых болезней. В Лимерии и прилегающих территориях все не так плохо, но мнение, что нечего кожу до скрипа тереть, все же присутствует.
**
– Я бы извинился перед тобой, что все так у нас складывается, – неожиданно проговорил генерал, подходя все ближе и согревая меня своим теплом со спины, – но правда в том, что я не жалею. Совершенно. Я даже рад.