ика Артемия 17).
Мужчины и женщины с различными недугами посещали храм святых целителей Кира и Иоанна[24]в надежде на чудесную помощь. Среди них были парализованный мужчина, который не мог ходить, и лежащая на койке справа от него женщина, которая не могла говорить из-за депрессии. Святые явились к паралитику и сказали ему, что если он хочет исцелиться, то должен заняться любовью с этой женщиной. Думая, что ему это лишь привиделось, он не обратил внимания. Но они являлись ему снова и снова и, в конце концов, стали угрожать ему. Поэтому, дождавшись середины ночи, он подполз к кровати женщины. Когда он схватился за ее край, она почувствовала это, поняла, что он собирается сделать, и начала громко звать на помощь. Он, в свою очередь, увидел идущих к нему людей и в ужасе бросился бежать. Таким образом, оба они выздоровели — два исцеления по цене одного (Софроний Иерусалимский. Чудеса Кира и Иоанна 24).
Трансвеститы
Многие супружеские пары принимали решение воздержаться от секса и жить благочестиво и подвижнически, а некоторые даже расставались, чтобы поступить в монастырь. Именно так сделали Андроник и Афанасия, которая отправилась в паломничество в Святую землю, одевшись монахом. Некоторое время спустя она случайно встретила Андроника, но смогла «не сказать ничего такого, что обычно говорят женщины» в таких обстоятельствах. Он не узнал ее и принял за монаха-собрата. После этого они прожили вместе много лет, и Андроник не подозревал, что «Афанасий» — на самом деле его жена. Перед тем как умереть, она оставила ему записку, открыв правду (Императорский минологий 2 марта; 1034–1041 годы[25]).
Ты становишься тем, кем притворяешься
Разбойник переоделся монахом, чтобы войти в монастырь и впустить ночью своих сообщников, но сестры приняли его за настоящего святого человека и стали омывать ему ноги. Когда, омывшись в этой воде, выздоровела парализованная монахиня, сестры стали настойчиво просить у этого человека благословения. Тогда он признался, что он разбойник и, пораженный их искренностью, решил стать монахом («Обращенный разбойник» (J. Wortley, A Repertoire of Byzantine Beneficial Tales, no. 861)).
В эпоху гонений мимы устраивали популярные сатирические представления, высмеивающие христиан и их ритуалы. Однажды, когда актер Геласин из Гелиополя появился в своей сценической пародии на Крещение, он объявил, что отныне христианин, ибо Бог явился ему в купели. Теперь он обратился и готов умереть за Него как христианин. Народ стащил его со сцены и забил камнями до смерти (Иоанн Малала. Хроника 12, 50).
Смесь
Миссионер Иулиан был послан императрицей Феодорой для обращения нубийцев (в современном Судане), что он и выполнил за два года (537–539). Но Иулиан не мог выносить зноя, и на солнце его кожа покрывалась волдырями, так что в течение двух лет, проведенных там, весь день, с девяти утра до четырех вечера, он проповедовал своим последователям в воде внутри пещеры и носил только набедренную повязку (Иоанн Эфесский. Церковная история 3, 4, 7).
Согласно похвальному слову Анне Комнине, она не отличалась набожностью, потому что была некрасива. Это объясняет, почему так много людей становятся набожными; на самом деле, она была очень красива (Георгий Торник. Надгробная речь Анне Комнине 248).
Один афинянин по имени Пафнутий отправился в Рим, где стал специалистом по изгнанию демонов. Однажды дьявол соблазнил его изнасиловать и убить одержимую девушку, которую привели к нему. Он бежал в Малую Азию и жил в пещере в течение трех лет, никогда не вставая, не поднимая глаз и не произнося имени Божьего, чтобы так снискать прощение. Он питался только растениями и водой, которая капала со скалы над его пещерой. Однажды пастух поразил его стрелой, решив, что это дикое животное. Тело святого Пафнутия было доставлено в Константинополь, а пастух, мучимый угрызениями совести, занял место отшельника в его пещере (Житие Лазаря Галесиота 37–40).
Сомнения
В своем труде «О лицемерии» Евстафий Фессалоникийский разоблачил некоторые выходки крайних аскетов, таких как столпники или носители вериг. Некоторые из них резали себе кожу ножичком или царапали ногтями, притворяясь, будто ночью на них напали бесы. Другие носили железные вериги в течение дня — но снимали их ночью, когда были «не на службе» — и смазывали кровью железо изнутри, чтобы усилить впечатление от своего долготерпения. Один из таких персонажей брал легкое или печень животного, растирал их до состояния разжеванной массы и, притворившись, будто это возникает у него под веригами, принимал посетителей. После недолгой беседы он начинал тихо подергиваться, будто страдая от укусов, а затем запускал руку внутрь, где намазал этим легким, и вытаскивал оттуда какую-нибудь мерзость. «Мясо», — печально говорил он и часть его бросал на землю, а часть оставалась у него под ногтями (Евстафий Солунский. О лицемерии 35–36).
Глава X. Ереси и скандалы
Византийское общество было расколото, и его энергия расходовалась на богословские споры, которые требовали вмешательства императоров и многочисленных церковных соборов; иногда дело доходило до применения силы, гонений, арестов и других наказаний. В число главных вопросов входили такие:
• Каковы взаимоотношения между Отцом и Сыном в Божестве? (IV век)
• Каково отношение между человеческой и божественной природой Христа? (V–VI века)
• Имеет ли Христос одну волю? (VII век)
• Допустимо ли изображать Христа и святых? (VIII–IX века)
• Исходит ли Святой Дух только от Отца или от Отца и Сына? (с XI века по сей день)
• Существует ли различие между энергиями и сущностью Бога, и может ли энергия быть зрима в виде света? (XIV век)
Эти большие споры затмевали другие, менее известные, или иногда порождались ими, например:
• Пребывала ли божественная природа Христа с Его человеческой душой в Его человеческом теле, то есть действительно ли у Христа было две души?
• Как Мария, мать Иисуса, осталась девой после Его рождения? Восстановил ли Бог Ее девственную плеву или Иисус родился чудесным образом, не порвав ее?
• Была ли Богородица матерью Бога или только матерью Христа?
Кроме того, у людей всегда были «практические» богословские вопросы, которые редко рассматривались на церковных соборах, например, следующие (в основном взяты из Анастасия Синаита. Вопросоответы (VII век)):
• Если я утону в море, или мое тело съедят птицы, то как оно будет восстановлено после Воскресения?
• На какой возраст наши тела будут восстановлены после Страшного суда? Будут ли у нас половые органы? Будет ли секс на небесах?
• Куда попадают не грешившие некрещеные младенцы, когда умирают?
• Могут ли мертвые действительно получить пользу от молитв, которые совершаются за них?
• Примет ли Бог как пожертвование украденные деньги?
Во время гонений на христианство при императоре Галерии (умер в 311 году) епископы разделились на тех, кто, подобно Петру Александрийскому, занимал снисходительную позицию по отношению к «павшим» и принесшим жертву по принуждению, и тех, кто, как Мелитий Ликопольский, занимал более строгую позицию. Позднейший рассказ гласит, что Петр и Мелитий некогда были вместе заключены в тюрьму римскими властями и начали расходиться по этому вопросу уже в камере. Они настолько не могли переносить друг друга, что Петр, в конце концов, повесил посреди нее свой епископский плащ и сказал: «Кто согласен со мной, перейдите сюда, а кто с Мелитием, пусть остаются с Мелитием!» Это разделение стало известно, как Мелитианский раскол (Епифаний Кипрский. Панарион 68, 3, 3).
Арий (умер в 336 году) был пресвитером в Александрии, и его богословие было заклеймено и осуждено под именем арианства. Его противники любили изображать, как он умер, буквально взорвавшись в уборной. Проходя через форум и увидев там статую Константина (который некогда пытался заставить Ария принять никейское учение), Арий испытал угрызения совести и последующее «расслабление желудка. Спросив, есть ли где-то поблизости уборная, и узнав, что она за форумом Константина, он направился туда. И вот этого человека охватывает слабость, и вместе с экскрементами у него вываливается анус. И то, что врачи называют прямой кишкой, немедленно выпало у него из зада, а за этим последовало множество крови, и выскочили отдельные органы, даже селезенка и печень, и он сразу умер. Эту уборную до сих пор показывают в Константинополе» (Сократ Схоластик. Церковная история 1, 38).
Богословие было популярным увлечением, и о нем говорили на улицах почти столько же, сколько о скачках. В 381 году Григорий Нисский был в Константинополе на Вселенском соборе и жаловался на пристрастие низших классов к богословским рассуждениям: «Вы, конечно, отлично знаете, кого я имею в виду. Все в Городе полно такими людьми: улицы, рынки, площади, переулки; торговцы одеждой, менялы, разносчики еды. Если ты спросишь его о деньгах, он будет философствовать о рожденном и нерожденном. Если осведомишься насчет цены на хлеб, он ответит, что «Отец больший, а Сын подчиненный». А если поинтересуешься: «Баня готова?», он примется утверждать, что Сын из не сущих. Я не знаю, как следует назвать это зло: помешательством, безумием или какой-то эпидемией, которая производит помутнение рассудка?» Григорий намекал на то, что на арианских позициях стоят только люди низшего сословия (О божестве Сына и Духа 557).
Богословствование метеоризмом: арианский богослов Аэтий (IV век) иллюстрировал различные богословские позиции относительно Отца, Сына и Святого Духа посредством пуков. Три одинаковых пука обозначали богословие его противников, тогда как три последовательно уменьшающихся пука обозначали его собственную (