XV век
Поздневизантийский философ Георгий Гемист Плифон выступал против того, что он называл «жестокими и необычными наказаниями», особенно против увечий и ампутаций конечностей, которые он считал варварскими и неэллинскими. Наказание должно быть направлено на то, чтобы человек не совершал преступлений в будущем. Если человек неисправим, то лучше всего казнить его и освободить его душу. Но множество искалеченных людей — это бремя для государства (Совет деспоту Феодору Палеологу касательно Пелопоннеса 124–125).
Осужденных преступников можно было бы заставить работать на оборонительной стене, защищающей Пелопоннес от турецкого вторжения (Георгий Гемист Плифон. Речь к Мануилу II Палеологу о делах на Пелопоннесе 162).
Мехмед II Завоеватель часто казнил сотни пленников, «рассекая тела надвое. Ведь это самая жестокая казнь, которую он придумал для врагов, — разделять тело на две части. Делали надрез на диафрагме, из-за чего получалось, что казнимый, прежде чем умереть, долго мучился» (Лаоник Халкокондил. История 10, 11).
Илл. 13.4. Раннехристианский мученик с распиленной головой; миниатюра Минология Василия II, XI в.
Валашский князь Влад III Дракул (1431–1477) был известен как Цепеш, по своему любимому методу казни врагов, и он породил легенду о Дракуле. Поразительный отчет оставил афинский историк Лаоник Халкокондил, описывая реакцию турецкой армии Мехмеда II, когда они вошли в Долину смерти, созданную Владом близ своей столицы. «Войско султана вошло в область, утыканную колами и имевшую семнадцать стадиев в длину и семь в ширину [то есть 3 на 1,5 км]. Там были большие колы, на которые было нацеплено примерно двадцать тысяч мужчин, женщин и детей. Это произвело, как говорится, сильное впечатление на турок и на самого султана. Пораженный этим зрелищем, он сказал, что человека, учинившего такое, невозможно лишить его страны, ибо у него есть демонское знание того, как использовать власть и подданных… А остальные турки онемели, увидев столько людей на колах. Там были и младенцы, привязанные к своим матерям, насаженным на колы, а птицы устроили себе гнезда в их внутренностях».
Глава XIV. Чужие земли и люди (330–641)
Синесий — философ-платоник (ученик знаменитой Ипатии) и епископ Кирены (в современной Ливии). В письме брату он рассказывает о своем путешествии из Александрии в Кирену в 401 году, которое почти целиком пошло не так. Капитан и более половины его команды (всего было тринадцать моряков) оказались евреями, «считающими благочестивым делом стать причиной смерти как можно большего числа эллинов». Они называли друг друга прозвищами, основанными на физических недостатках: «Хромой, Грыжа, Левша и Косой». Более того, оказалось, что это были настолько ортодоксальные иудеи, что в субботу они отказались управлять кораблем даже во время шторма. Капитан только и делал, что читал свой свиток, даже когда пассажиры умоляли его спасти их, а воин-араб угрожал ему мечом (Синесий Киренский. Письма 5).
Позже, во время того же путешествия, корабль остановился в месте под названием Азарий. Провизию туда приносили местные женщины, наделенные от природы огромными грудями, и соски их торчали вверх, так что они кормили своих детей через плечо, а не на руках. Эти женщины слышали, что у женщин из других стран грудь меньше, и хотели на таких поглядеть — они даже принесли еду в качестве платы за это зрелище. Среди попутчиков Си-несия случайно оказалась молодая служанка из Понта, которая была грациозней муравья. «Все внимание было уделено только ей, эти женщины больше всего обслуживали ее… А она вполне готова была раздеться перед ними» (Синесий Киренский. Письма 5).
Король вандалов Гейзерих (умер в 477 году) завоевал Северную Африку, разграбил в 455 году Рим и терроризировал Средиземное море своим пиратским флотом. Однажды, когда он отплывал из Карфагена, его рулевой спросил, куда они направляются. Гейзерих ответил: «Ясно, что против тех, на кого Бог разгневан» (Прокопий Кесарийский. О войнах 3, 5, 25).
Добыча из Иерусалима: в 534 году Юстиниан I праздновал завоевание королевства вандалов, расположенного в Северной Африке. Среди трофеев, пронесенных в триумфальной процессии, были священные предметы из иудейского Иерусалимского Храма — Второго Храма, восстановленного Иродом Великим в I веке до н. э. Второй Храм был разрушен в 70 году н. э., когда Тит взял Иерусалим в конце Иудейской войны. Трофеи из Храма, включая знаменитую менору, были доставлены в Рим и торжественно выставлены напоказ, как это показано на арке Тита на Форуме и подробно описано Иосифом Флавием (Иудейская война 7, 5, 3–6). Затем они были захвачены вандалами, когда под предводительством Гейзериха те разграбили Рим в 455 году, и хранились в его дворце в Карфагене, где полководец Юстиниана Велизарий их обнаружил и отправил в Константинополь. После триумфа 534 года один еврей указал Юстиниану, что ни один город, в котором они находятся, не будет в безопасности и их следует возвратить в Иерусалим. Юстиниан так и сделал, распределив их по разным церквям города (Прокопий Кесарйиский. О войнах 4, 9, 5–9). Иерусалим был захвачен персами в 614 году, и об этих святынях больше никто никогда не слышал.
Египтяне
«Люди в Египте многочисленны, черноваты и скорее темны, чем хмуры с виду, стройны и поджары, легко возбудимы, сварливы и очень упорны. Покраснел бы тот из них, кто после отказа платить налог не смог бы показать на своем теле множество рубцов от плети. И никакие пытки невозможно было выдумать, чтобы при их помощи заставить разбойника против воли назвать свое имя» (Аммиан Марцеллин. Римская история 22, 16, 23).
Чиновники, надзиравшие в Константинополе за общественным порядком, нанимали «египтоглотов» и «сироглотов» (αἰγυπτιοπιάσται и συριοπιάσται). С помощью средств, сходных с нынешней оперативной проверкой на расовой основе, они задерживали тех провинциалов, которые находились в столице не по уважительным причинам[31].
Последняя известная датированная иероглифическая надпись в Египте была сделана в Филах (остров на Ниле) писцом и пророком Исиды Исмет-Ахомом в день рождения Осириса, 24 августа 394 года н. э. В ней записано имя жреца, дата и бог, — сын Гора, — которому он поклоняется.
В V веке н. э. грамматик и философ Гораполлон написал на греческом языке трактат «Иероглифика» о том, как читать египетские иероглифы. Кое-что из них он понимает правильно, но в основном полагается на собственное воображение. Трактат Гораполлона сохранился и даже был переведен. Но не известно никого, кто бы умел читать иероглифы между 394 годом и 1820-ми годами, когда их расшифровал Шампольон.
Когда в 391 году был разрушен храм Сераписа в Александрии, обнаружились иероглифы, среди которых некоторые христиане желали видеть знак креста. С его помощью они намеревались обратить язычников, демонстрируя им, что их собственная религия пророчествовала о грядущей Жизни. Но позднее церковный историк Сократ указывал, что, если пришествие Христа «было тайной, скрытой от веков и от родов» (Кол. 1, 26), то не существовало никакого способа, которым дьявол и его служители, египетские жрецы, могли бы узнать об этом заранее (Церковная история 3, 17).
Монах по имени Иаков поселился в гробнице Рамсеса IV в египетской Долине царей. Он написал на ее стене граффити, где признается в своей неспособности разобрать иероглифы, найденные им внутри, а также в том, что он частично закрыл их занавесом[32].
Эфиопы
Шутник подошел к сутенеру, предлагавшему чернокожую проститутку, и спросил: «Сколько берешь за ночь?» (Филогелос 151).
Старый египетский отшельник по имени Пахон рассказал историю о том, как в молодости его мучило воспоминание о девушке-эфиопке, которую он однажды видел за работой в поле. Дьявол принимал ее облик и садился к нему на колени, и Пахон возбуждался до такой степени, что ему казалось, будто он занимается с ней любовью. Он ударил ее, и она исчезла, но потом в течение двух лет он не мог выносить запаха своей руки. Поэтому он нашел маленькую гадюку и приложил ее к своим гениталиям в надежде, что она укусит его там и убьет, но этого не случилось (Палладий. Лавсаик 23).
Во многих житиях пустынников дьявол является святому в образе черного мужчины, женщины, ребенка или зверя, чтобы искусить его. Иногда святому приходится бороться с такими персонажами в видениях. Поэтому, хотя эфиопы в целом имели положительную репутацию, в таком контексте их чернота была признаком зла. Собратья Моисея Мурина («Чернокожего»), например, насмехались над ним, чтобы духовно испытать его: «Чего этот эфиоп пришел к нам?.. Ступай прочь, эфиоп… Ты же не человек, чего ты пришел к людям?» (Изречения Отцов, PG 65, 284).
«Некоторые говорят, что женщина, которая представляет себе эфиопа во время зачатия, родит эфиопа» (Феодор Студит. Письма 380).
В 530–531 годах император Юстиниан I отправил Нонноса с посольством в Аравию и Эфиопию, и тот собственноручно написал отчет о своем путешествии, включая впечатляющее описание Элесбоя (Элла Асбехи или Калеба), царя эфиопского царства Ак-сум (также известного византийцам под именем «Индии»). «Царь был голый, и [только] от пояса до бедер на нем были златотканые льняные одежды, а на животе и плечах он носил накидки с жемчугом и по пять лент, да золотые браслеты на руках. Вокруг его головы был обернут златотканый льняной тюрбан, с четырьмя цепочками по бокам, а на шее красовалось золотое ожерелье. Он возвышался над четырьмя слонами, запряженными в ярмо и влекшими высокую колесницу на четырех колесах, украшенную золотыми листьями… И весь его сенат стоял с оружием, а флейтисты играли музыкальные мелодии» (