Возвратившись в обитель свою, Михаил идет в храм во имя священномученика Анфима. И, попрощавшись с этим мучеником Христовым, исповедник Христов и мученик направляется в так называемое тамошними монахами убежище, где покоятся славные и святые мощи святых мучеников Вавилы и 84 его учеников.[375] И, припав к их святым гробницам, он молил святых мучеников не оставлять его в пути, который предстоит ему, и своим заступничеством перед богом оборонить их общий святой монастырь от злого соблазна. Попрощавшись с этими мучениками, он вышел из храма и отпустил всех бывших с ним клириков великой божией церкви, дав им святое целование и помолившись за них.
Они удалились, и вот ученики его встретили праведника со свечами, курильницами и песнопением: «Слава тебе, господь Христос, гордость апостолов, радость мучеников», и так далее. И, приветствовав их, он направляется вместе с ними в храм сорока святых мучеников. Михаил попрощался с ними и вошел в усыпальницу святых исповедников, отцов наших Германа и Феофана, и пал на святые могилы их, слезно молясь и говоря: «Святые исповедники Христовы и богоносные отцы, се иду к вам по велению господа лежать с вами телесно. Прошу, чтобы по молитвам вашим и в небесном Иерусалиме я был вместе с вами». После прощания с ними он указывает место, куда сложить его святое и нетленное тело, и входит в свою келию.
В субботу 19 декабря на память святого великомученика Игнатия он велел отслужить панихиду в его приделе,[376] находящемся в храме во имя святого великомученика Анфима. Затем после утренних песнопений Михаил возвращается к себе в келию и призывает многочисленных учеников своих и говорит им: «В плоти сей мне уж больше не стоять с вами на всенощной молитве, ибо, как я вам сказал, меня призывает бог». Когда святой промолвил это, все начали плакать и стенать, не в силах подумать об утрате святого старца. А великий человек божий со слезами говорит им: «Оставайтесь, отцы и братья, оставайтесь в месте сем и с благодарностью терпите все испытания до отшествия своего из этой жизни и повинуйтесь власти игуменов ваших, которые будут после меня, а я заступлюсь за вас перед богом в страшный день судный, когда он придет воздать каждому по делам его».[377]
Вслед за этими словами Михаил в последний раз всех облобызал, лег на постелю свою, сложил руки для молитвы и со словами: «В руки твои предаю дух мой», почил 4 января.
Уместно тут вспомнить слова Священного писания: «Дорога в очах господних смерть святых его».[378] Вседержитель бог почтил отшествие его чудом. Ибо одному монаху из паствы его, много лет одержимому нечистым духом[379] — за какое прегрешение, не знаю, но бог знает, по слову апостола,[380] не было дано освободиться от этого демона до отшествия праведника: бог, мнится мне, предопределил лучшее — монаху очиститься кончиной этого праведника, а тому возвыситься из-за великого чуда. Ведь когда блаженный предал святую свою душу в руки господа, нечистый дух вскричал и, нещадно истерзав монаха, вышел из него и исчез по невидимой божией силе.
Недостойный труд сей написал я со слов родных святого, знавших его людей, тех, кто разделял с ним трапезы, жил с ним под одной крышей, и учеников его, а также со слов сподвижников тирана. Что же я скажу тебе, о, честной отец, пресвятой Михаил? Поведать о твоем исповедничестве и жизни превышает силу человеческую, ибо деяния твои велики и заслуживают похвалы, превосходящей обычную. Мученик божий, ты единый подражал владыке Христу страданием за его икону и смелым исповеданием веры, ты, пресвятой Михаил, страж всего нашего рода, губитель демонов, почитатель святых икон, целитель страждущих и тихая пристань для терпящих бурю, путеводитель заблудших и опора православных, вселенский светильник, просвещающий души, омраченные ересью, сообщник ангелам и соименник архангелам,[381] водящий с ними хороводы, слуга святой троицы, освятитель душ человеческих, по истинной вере приявших и прославивших подвиг твой, и, чтобы быть кратким, праведник, неутомимый во всяком благе и во всяком деле, гордость подвижников, цвет праведников, правило монашествующих, светильник наставников, образец для подначальных, совенчанник мучеников. Слуга бога Слова, прими мое слово, чтобы в здравии и крепости душевной и телесной я по достоинству благодарил и славил прославившего тебя господа нашего Христа, которому почитание и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Текст переведен по изданию Ф. Шмидта:
Изв. русск. археол. Инет, в Константинополе, XI, Сафия, 1906.
Симеон МетафрастЖизнь и деяния святого отца нашего Николая
Сколь ни мудра рука зографа в искусстве подражать жизни и сколь ни изощрена воспроизводить образы предметов, слово сравнительно с изображением много искуснее показывает то, что ему угодно, и делает это наглядным, в более сильной степени побуждая к подражанию, подстрекая души к ревности и наставляя таким же деяниям. Потому боголюбезная жизнь, отображаемая словом, многих может подвинуть к добродетели и внушить им ревность о том же. Житие божественного отца Николая как едва ли какое другое услаждает слух, радует душу и путеводит к добродеянию. Нам должно, по мере своих сил, пересказать его и представить словом (хотя оно известно большинству и знакомо) лишь одного ради, чтобы привести на память и тем усладить души, стремящиеся к добродетели.
Отчизна этого великого и пречудного отца — славный некогда ликийский город Патара, родители — люди благородные, достаточные, но не богатые, чуждые мирской славы и роскоши, прекраснейший для будущего их сына пример нестяжательности, ибо заботились только о добродетели и всячески к ней стремились. Они, посаженные при потоках благочестия, вовремя приносят плод,[382] святого Николая, и затем чрево матери заключают родовые муки, так что она остается впредь бесплодной и бесчадной, словно сама природа признает, что невозможно женщине этой родить другое подобное чадо. Мать, родивши этого своего первого и последнего благородного отпрыска, дала, однако, вместе с мужем обильный плод духу (ибо благословенны были подлинным благочадием), сокровищницу добродетелей, я разумею пречудного того Николая. Отпрыск таких родителей, святой Николай, бесплодием своей матери явил свидетельство сродства с Крестителем, потому что тот рождением своим разрешил родильные муки матери, а этот навечно скончал.[383] Когда он был младенцем и лежал у материнской груди, бог показал, каким будет Николай, достигнув разумного возраста. Ибо всю седмицу он, как младенец, сосал грудь, а по средам и пятницам вкушал молоко по разу в день, да и то лишь вечером, следуя еще до вступления в детский возраст святому правилу[384] и с самого начала показывая склонность к воздержанию.
Так он рос, усваивая добрые нравы частично от родителей, а частично, как тучная земля, сам порождал их и взращивал; когда же пришло время, его отдали учителю.
Вследствие своих природных дарований и остроты ума в краткое время Николай превзошел большинство наук; всяческую же суету презирал и сторонился неподходящих сборищ и бесед, уклонялся вступать в разговор с женщинами и даже не смотрел на них, заботясь лишь об истинно разумном. Он простился с мирскими делами и все время проводил в домах божиих, приуготовляя себя к тому, чтобы стать достойным домом господним. Так как святой много потрудился для ведения святого писания и разумения божественных догматов, был украшен множеством добрых качеств и неукоснительно соблюдал подобающую иереям неукоризненность жизни, а также и потому, что нрав у него и до того, как он стал стар, был спокойный и рассудительный, его хотят удостоить пресвитерского сана.[385] Попечением дяди, заменявшего ему отца, тогдашний предстоятель церкви в Мирах[386] рукополагает его во пресвитеры: так, богом дарованный родителям, по их молитве он возвращается богу. А этот архиерей Мир, удостоенный божественного духа, видя, что душа юноши цветет добродетелями, предрек грядущее преизобилие у него благодати, сказав, что он будет благим утешителем печалящихся, добрым пастырем душ, подателем спасения тем, кто в опасности, и призовет заблудших на нивы благочестия. Дальнейший рассказ покажет, что это впоследствии исполнилось.
Что сказать о том, сколь велика была ревность его о подвигах после рукоположения, как он предавался бдению, постам и молитве, стремясь наблюдать бестелесную жизнь в смертном теле? Многих это заставляло весьма дивиться на него. Когда уже помянутый дядя его — тоже Николай — увидел, что отрок стяжал столь великую добродетель, он поручает ему попечение о храме божием, который воздвиг во имя святого Сиона для основанного им монастыря, а в помощники дает тех, кого он знал как сподвижников его по добродетели, чтобы вместе с ним они несли эти заботы и прилежали в подобных трудах. Однажды пречудный этот Николай отправился в Палестину, чтобы поклониться животворящему гробу господню и спасительному крестному древу, а сподвижники его, заменяя Николая, столь ревностно пеклись о храме, как если бы он сам был тут. Но об этом позднее. Когда родители его скончали жизнь свою и он стал наследником их достояния, Николай выказал то, что полагается любящему сыну после смерти добрых родителей, — не стал тотчас подсчитывать наследство и нимало не заботился о том, чтобы преумножить его и сохранить. Ведь он давно был далек от всяческих мирских соблазнов и стремился последующими деяниями своими показать праведные основы жизни и все дальнейшие поступки свои привести в соответствие с этим началом. Поэтому, все поручив богу, он сказал: «Укажи мне, господь, путь, по которому мне идти, ибо к тебе возношу я душу мою»