шедший, что все вы встали, когда он вошел?». Один из них сказал ему: «Имя этого человека Мегас, а могущество соответствует имени,[473] ибо он — известный чародей, который может сделать все, что пожелает». Услышав это, Анфимий обрадовался, надеясь с его помощью насытить диавольское вожделение свое. И один всемогущий бог, спасающий души прибегших к нему, будь то мужи или жены, желающий спасти всякого человека и «не хотящий смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего, и жив был»,[474] от века творящий великие чудеса, и ныне по мудрости своей спас верную мать с добродетельной дочерью ее, но не их одних, а также и мужа, стремившегося к своей и их погибели. А то, как он спас их, я расскажу, чтобы всякий слушающий восславил спасителя всех, на него уповающих.
Этот Анфимий зачастил в место то и, вновь встретив вышеупомянутого чародея, открыл ему диавольское вожделение свое, сказав: «Я люблю одну девушку-сироту, которая живет со своей бедной матерью. Уже второй год мне не удается ни самому, ни через людей склонить ее неустанными уговорами и обещаниями». Чародей сказал ему: «Покажи мне дом, где живут женщины те, и будь спокоен, ибо сегодня ночью я заставлю девушку прийти и стать у постели, где ты спишь». Анфимий пал к ногам чародея и молил сделать это, и пообещал ему награду, и ушел, оставив при нем одного раба, чтобы тот показал, где те женщины живут. Ночью Анфимий бодрствовал и ждал обещанного чародеем. Напрасно проведя все время без сна, он рано утром пошел, чтобы попенять на это волхву. Найдя его и приветствовав, он сказал: «То, что ты вчера пообещал мне, господин мой, не сбылось». Тот сказал ему: «Вечером я забыл о тебе, но следующей ночью девушка непременно придет». Когда опять настала ночь, юноша не спал, ожидая свершения диавольского обещания. Но, так как волхв и на этот раз не исполнил своего олова, Анфимий, утомленный бодрствованием, в отчаянии и горе наутро отправился к волхву, чтобы еще горше упрекнуть его, и, найдя, сказал: «Если вам невозможно заставить девушку прийти в дом мой, сделай хотя бы, чтобы женщины заговорили со мной или позволили мне говорить с ними». Чародей сказал ему: «Молчи, безрассудный. Я пренебрег твоей просьбой, так как поглощен был более важным делом, но и твое уже сделано. Иди и будь спокоен — этой ночью девушка придет к тебе, хочет она того или не хочет». Снова поверив его словам, Анфимий ушел.
И, когда наступил вечер, тревожимый безбожной той надеждой, он опять бодрствовал и рассуждал в уме своем.
Волхв же отправился к дому, где жили почтенные те женщины, и поставил там двух демонов, сказав им: «Тут живут мать с дочерью, а блистательный Анфимий, здешний гражданин, любит эту дочь. Никоим образом не уходите отсюда и отведите девушку в спальню его, иначе вам не сдобровать». И, оставив этих двух демонов, чародей ушел. Демоны вошли к спящим и стали тревожить их различными сновидениями. Мать проснулась и, перекрестившись, говорит дочери: «Встанем, дитя, и пойдем в церковь, ибо всю ночь эту меня тревожили сны. Казалось мне, будто ужасный тот человек схватил тебя и хочет увести от меня, а я противилась, и боролась с ним, и держала тебя, заклиная его богом и всеми святыми уйти от нас. Он же не отступал, сказав, что не уйдет, мол, „пока я не отниму ее от тебя". И тут я увидела клириков и толпу верных, как это бывает, когда ждут архиепископа. И архиепископ тотчас освободил тебя, и скрылся, и мы вошли в церковь, и возблагодарили господа, спасшего нас. Право, дитя, пойдем помолимся богу, чтобы он спас нас и призрал на бедность нашу». Дочь, отвечая, говорит ей: «Пойдем, почтенная мать моя: и я претерпела тяжкое испытание, ибо приснилось мне, что мы с тобой идем в церковь, и я, не знаю как, очутилась в каком-то просторном покое, и там был нечестивый тот человек; он держал меня и показывал мне много серебра, всевозможные украшения, шитые золотом одежды, великолепные ложа, множество рабов и рабынь и говорил мне: „Всем этим ты будешь владеть, если будешь со мной". А я со слезами говорила: „Не нужно мне это, видит бог, не нужно", и так с плачем и пробудилась. Пойдем в церковь». Одевшись, они вышли из дома своего, чтобы пойти в церковь. Было еще очень рано — разбуженные своим страшным сновидением, женщины подумали, что проснулись в обычный час свой. Когда они миновали один переулок и собирались войти в следующий, те два демона встали между матерью и дочерью. Один принял образ матери и повел девушку по другой улице, говоря ей: «Иди сюда, дитя мое, следуй за мной». Девушка, думая, что сопровождает мать, в действительности сопровождала демона. И этот демон привел ее в дом Анфимия и, открыв двери, подвел к ложу, где тот спал, и удалился. Другой демон, приняв образ ее дочери, следовал за матерью и говорил с ней, пока они не дошли до притвора[475] церкви, и тогда удалился.
А Анфимий, увидев у своего ложа девушку, с которой он много лет стремился хотя бы вступить в беседу, был поражен и, вскочив на ноги, взял ее за руку и сказал ей: «Это ты, госпожа моя Мария? Сколько раз и через других людей, и сам я просил вас хотя бы поговорить со мной, и вы не желали, а ныне — вот ты сама пришла в дом мой, и в спальню мою, и теперь ты в руках моих». А раба божия Мария, увидев, куда она попала и какой подвергается опасности, содрогнулась от ужаса и со слезами воскликнула: «Горе мне, несчастной! Что пришлось мне претерпеть? Господи боже, к кому я спешила прийти, помоги мне в час сей, потому что нет у меня других помощников». Анфимий говорит ей: «Не бойся, госпожа моя Мария, и будь спокойна. Вон, гляди, сколько у меня серебра. Вон, посмотри, как много у меня украшений, сколько всевозможных одежд и лож, сколько рабов и рабынь будут служить тебе и матери твоей. Если же по своей воле ты не согласишься выйти за меня замуж, я сделаю тебя наложницей и не позволю тебе взглянуть на свет солнца, и ты будешь всецело в моей власти». И, взяв ее за руку, он стал показывать ей серебро, украшения и одежды. Но раба божия Мария даже не взглянула на серебро и другие богатства, но непрестанно из глубины своего сердца вздыхала и плакала, и господь, ведающий глубины сердец человеческих, единый, могущий спасти уповающих на него ото всякого насилия и опасности, ниспослал ей помощь святого духа. Овладев собой, девушка падает в ноги Анфимию и говорит ему: «Господин мой, коль скоро я в твоих руках и не могу бежать, скажу тебе всю правду. Мы всегда были бедными женщинами и бедны теперь, и мать постоянно поучала меня, говоря так: „Дитя мое, никому невозможно спастись, если он не исполняет заповедей божиих и не благотворит нищих. А так как по бедности своей мы никому не можем подавать милостыню, должно нам принести богу хотя бы телесную чистоту и всенощные молитвы, дабы он помиловал нас в день судный.[476] Если же ты выйдешь замуж, то придется тебе разлучиться со мной, и я, оставшись одна, буду плакать по тебе, а ты впадешь во зло и во грех и, исполненная вины, предстанешь пред судом господним. Послушавшись же меня, ты соблюдешь девственность, и мы верно будем служить богу и унаследуем вечное блаженство". Потому невозможно было нам с тобой общаться. А раз ты согласен вместе со мной взять и мать мою, я готова быть твоей рабой; молю только не совершать надо мной пока ничего, ибо я уговорю мать дать свое согласие. Если же она не захочет, я сама отдамся твоей власти». Анфимий, обольщенный обещаниями девушки и успокоенный данной ею клятвой, что через пятнадцать дней его желание исполнится, отпустил Марию.
Раба божия Мария, покинув дом Анфимия, пошла в церковь и застала мать свою слезно умоляющей бога открыть ей, где дочь ее, ибо, разыскивая Марию, она вернулась в дом свой, но и там ее не нашла. Увидев девушку, мать стала спрашивать, говоря: «Куда ты ушла, дитя, когда оставила меня в притворе церкви, и где была?». Та говорит ей: «Не бойся, почтенная мать моя, ибо со мной по молитвам твоим не случилось ничего дурного. Когда мы совершим молитву нашу и вернемся домой, я расскажу тебе, где я была». Когда они вернулись домой, мать стала спрашивать дочь свою, куда она уходила. Та рассказала ей всю правду. Мать, услышав это, пала на землю и начала горько плакать. Дочь же призывала ее успокоиться, ибо с ней по смотрению божию не случилось ничего дурного. «Попросим, — говорила она, — бога удалить от нас человека, воздвигшего против нас это испытание. Бог, спасавший нас до сих пор, поможет нам и ныне». Обе они в печали своей долго плакали и молились, прося бога послать им избавление до того, как минут те пятнадцать дней, срок, который Мария клятвенно обещала Анфимию соблюсти. И так оно по воле единого, могущего все благоустроять бога и случилось. Ибо Анфимий, отпустив рабу божию и деву из дома своего, долго дивился в душе тому, как волхв сумел уговорить мать отпустить от себя дочь свою и как склонил дочь «прийти ко мне в дом мой» и говорил себе: «Человек, который творит столь великие чудеса, сильнее всех людей. Почему же мне не предложить ему все мое достояние, чтобы он и меня сделал таким, каков сам?». И, горя таким желанием и подогреваемый своей любовью, он рассуждал сам с собой так: «Если я сделаюсь всемогущ, я получу все, чего только ни пожелаю». И эта мысль, словно по предусмотрению божию, пришла ему на ум, дабы он по своей воле отказался от девушки, и она не впала в клятвопреступление, и блудонаставник диавол был посрамлен и девушкой, и ее врагом.
На рассвете Анфимий поспешно ушел из дома, чтобы увидеть чародея и возблагодарить его. Увидев его и приветствовав, юноша со всяческою благодарностью отдает чародею обусловленную плату, а затем, пав ему в ноги, обещает дать сколько тому будет угодно денег, если только сделает его таким же всемогущим, каков он сам. Чародей говорит, что Анфимий, будучи христианином и прияв крещение, не может стать волхвом.
Анфимий говорит: «Я отрекусь и от крещения, и от самого имени христианина, только бы мне стать волхвом». Чародей говорит ему: «Ты не можешь стать волхвом и соблюдать установления волхвов, а если отступишь от них, навеки должен будешь проститься с волхвованием». Анфимий снова припал к ногам волхва, обещая соблюдать все его наставления. А волхв, видя его настойчивость, говорит ему: «Хорошо, сделаю», — просит харатью,