M. Gratsianskiy
Mikhail V. Gratsianskiy, PhD, Leading Researcher, Lomonosov Moscow State University, Faculty of History, Lomonosovsky prospect, 27-4, 119192 Moscow, gratsianskiy@mail.ru
Abstract: Based on the surviving correspondence of Pope Zosimus (417–418), the article analyzes the latter’s policy towards the Churches of Gaul, belonging to the Western Roman diocese of the Seven Provinces (Septem provincial). The article presents the course of correspondence between Pope Zosimus and his addressees from Gaul, concerning the elevation of the See of Arles. The article shows how the state-political interests in Southern Gaul were realized through the intervention in the Gallic affairs of the Pope, who at the same time tried to strengthen his authority among the Churches outside the area of his jurisdiction.
Keywords: Pope Zosimus, Emperor Honorius, Roman provinces, church-administrative system, South Gaul, Arles, Vienne, Narbonne, Marseille.
Весьма краткий понтификат Зосима (с 18 марта 417 по 26 марта 418 г.) представляется чрезвычайно важным и показательным в целом ряде отношений[31]. Прежде всего, следует констатировать качественный и количественный рост папских притязаний на властное первенство: обоснование претензий римских понтификов на власть во «Вселенской Церкви» выходит на качественно новый уровень. Целый ряд тезисов, о которых можно лишь предположительно говорить применительно к предшествующим понтификатам, при Зосиме начинают озвучиваться открытым текстом и служить подкреплением конкретных политических шагов. Понтификат Зосима тем самым завершает краткий этап развития концепции папской власти[32], для которого было характерно позиционирование себя римским престолом как соборной структуры, отстаивающей незыблемость канонов Никейского собора и транслирующей их Церквам Запада. Период пребывания Зосима на римской кафедре характеризовался окончательной увязкой специфической римской петринологии с постановлениями Никейского собора, к которым отныне открыто причислялись и каноны собора Сардикийского, и перевод ее в плоскость политической практики[33].
Наиболее важные события понтификата Зосима были связаны с эпизодами церковно-политической борьбы, протекавшей в Галлии и Африке, и потому за небольшим исключением сохранившиеся послания Зосима делятся на два блока, связанные с делом Патрокла Арелатского (Арльского) и неожиданным разворотом дела Пелагия и Целестия в Африке[34]. В обоих эпизодах Зосим проявил себя как весьма решительный деятель, во многом готовый как пересмотреть сложившийся в церковно-политических делах статус-кво, так и пойти на разрыв с политикой собственных предшественников. Как следствие, послания Зосима сохранились в ряде документальных собраний, имеющих происхождение из Галлии и Африки[35].
Политика папы Зосима в отношении церквей Южной Галлии ознаменовала собой качественный переход от теоретического и отчасти завуалированного формулирования идеи превосходства римской кафедры при предшественниках Зосима к попыткам прямого директивного воздействия на церковно-политические процессы за пределами территории, на которую собственно распространялась юрисдикция римского епископа[36].
По-видимому, первым документом, лично от имени папы направленным за пределы римской церковной области и имеющим четкие признаки распорядительного, является первое послание Зосима, адресованное 22 марта 417 г., всего через четыре дня после вступления этого папы на кафедру, «всем епископам, поставленным в Галлиях и семи провинциях»[37].
Это послание было издано в пользу арелатского (арльского) епископа Патрокла[38]. Поскольку письмо было издано в дни, непосредственно следующие за интронизацией римского епископа, вполне резонным выглядит предположение, высказанное Л. Дюшеном, о том, что Патрокл находился в эти дни в Риме, приехав туда либо на церемонию избрания нового папы, либо ранее того[39]. Хорошо известно, что во время интронизации пап, проведения Римских соборов, заседаний римского клира, а также иных торжеств в Риме могли находиться епископы городов, не относящихся к римской церковной области. Эти епископы прибывали в Рим по самым разным причинам, чаще всего ради решения каких-либо своих дел. Естественно, личное присутствие было наилучшим способом решить в свою пользу важное дело, а потому нахождение Патрокла в Риме во время издания письма представляется вполне вероятным[40].
Письмо галльским епископам очевидным образом не имеет характера синодального послания, которым другие Церкви извещались о вступлении на кафедру нового предстоятеля[41]. Начинается оно с распорядительной части, что в целом не характерно не только для папских, но и для императорских распорядительных посланий, обыкновенно содержащих преамбулу: «Было угодно апостольскому престолу, что если кто-либо любого церковного чина из какой бы то ни было части Галлий соберется прийти к нам в Рим или вознамерится идти в другую землю, то да отправится он не иначе, как получив рекомендательные [письма] (formatas)[42] арелатского епископа, дабы засвидетельствовать свое священство и церковное место, которым обладает, приложением его писем»[43]. Данное предписание Зосим обозначает как «постановление» (statuimus) и «распоряжение» (auctoritas), которое «он разослал повсюду, дабы было известно всем областям, что то, что мы постановили, следует всемерно соблюдать»[44].
Данное требование аналогично тому, что было принято в Церквах Африки в 397 г. и затем неоднократно повторялось: любое духовное лицо, отправляясь за пределы провинции по какому-либо делу, должно было получить рекомендательное письмо своего «первенствующего» (primas)[45]. Судя по смыслу этого африканского правила, Зосим рассматривал арелатского епископа как «первенствующего» на определенной территории. Как и подобает распорядительным документам, предписание сопровождается указанием на меры взыскания, причитающиеся за его несоблюдение: тот, кто нарушит эти постановления (constituta), будет «отделен» от общения с римским епископом (a communione discretum)[46].
Подчеркнуто приказной тон послания Зосима является беспрецедентным для папских посланий вплоть до того времени. Он позволил большинству исследователей делать вывод о том, что действия и распоряжения папы основывались на авторитете правителей Западной Римской империи и были руководимы ими – прежде всего Флавием Констанцием – полководцем и будущим соправителя императора Гонория. Таким образом, действия Зосима преследовали политические цели укрепления римской власти в галльских провинциях, подвергнувшихся варварским вторжениями и страдавшим от последствий ряда узурпаций[47].
Беспрецедентным, тем самым, является и следующий шаг Зосима, отраженный в послании: он «повелевает» (jussimus) арелатскому митрополиту иметь «особую власть» (praecipuam auctoritatem) поставлять епископов[48]. В свою юрисдикцию тот должен «отозвать» (ad pontificium suum revocet) провинции Вьеннскую, Нарбоннскую Первую и Нарбоннскую Вторую[49]. «Всякий, кто после этого вопреки постановлениям апостольского престола и наставлениям предков (apostolicae sedis statuta et praecepta majorum) в обход епископа митрополии посягнет рукоположить кого-либо в вышеупомянутых провинциях или если позволит незаконно рукоположить себя, да узнает, что лишен священства (uterque sacerdotio se carere cognoscat). Ведь как может получить власть верховного священника (auctoritatem summi sacerdotis) тот, кто пренебрег соблюдением того, что подобает архиерею (quae erant pontificis)?»[50]
Поскольку под «наставлениями предков» в папских посланиях в первую очередь имеются в виду апостольские правила, а также правила Никейского собора, то очевидно, что Зосим в данном случае позиционирует себя как проводника и гаранта апостольских и соборных постановлений – роль, ставшая для пап к этому времени уже вполне привычной[51]. Новым здесь, впрочем, является то, что нарушивший это правило епископ оказывается лишенным своего сана автоматически, лишь на основании данного папского решения, а не в результате соборной процедуры, проведенной в Галлии. Приказной тон и угроза односторонних санкций в отношении нарушителей также являются безусловно новым аспектом папской риторики.
В заключении Зосим требует соблюдения никейского правила, запрещающего епископам совершать рукоположения в чужих «пределах и территориях» (finibus territoriisque), устраивая «варварский и нечестивый беспорядок» (barbara et impia ista confusio)[52]. Далее он утверждает, что Арелатская Церковь имела «древнюю привилегию» (vetus privilegium), поскольку от римской кафедры (ex hac sede) к ней якобы был отправлен «верховный предстоятель» (summus antistes) Трофим, «из источника которого все Галлии получили ручейки веры» (ех cujus fonte totae Galliae fidei rivulos acceperunt)