Иерусалим также подвергся разгрому. Были разрушены христианские храмы, в том числе и Храм Воскресения. Число жертв достигло нескольких десятков тысяч, и в первую очередь это было именно христианское население города. Крест Господень и множество святынь были увезены персами в их столицу Ктесифон, что должно было подчеркивать победу зороастрийской Персии над христианским миром. Это дает возможность предполагать, что для Хосрова вся эта война имела определенный религиозный смысл, что, в свою очередь, придало религиозную окраску предприятиям Ираклия, которые во многом стали прообразом будущих крестовых походов.
Важным в этой войне было и то, что многие группы населения византийского Ближнего Востока приняли сторону персов. В первую очередь это были монофизиты, испытывавшие серьезные притеснения со времен Юстиниана, и евреи, основной религиозный и культурный центр которых находился в то время не в Палестине или Европе, а в Месопотамии, то есть как раз в пределах Персидской империи.
По словам русского византиниста Н. П. Кондакова, «это было бедствие, неслыханное после взятия Иерусалима при Тите и на этот раз непоправимое: для этого города уже не было потом эры, подобной временам Константина, и великолепные сооружения в его стенах, подобно так называемой Омаровой мечети, уже не составят эпохи в истории; отныне город и его здания приходят в упадок, со ступеньки на ступеньку, и самые крестовые походы, изобилующие всякого рода результатами и, пожалуй, всякой добычей для самой Европы, отзовутся только смутой, путаницей и разложением в жизни самого Иерусалима. Персидское нашествие разом снесло наносную, искусственную грекоримскую культуру Палестины, разорило земледелие, обезлюдило города, уничтожило или на время, или навсегда монастыри и лавры, прекратило торговлю. Этим нашествием освободились от прежних уз и страха грабительские племена арабов, и они приготовились к сплочению в будущем и повсеместному наступлению. Отныне период культурного развития страны кончен»[1].
Из Палестины персидская армия двинулась в Египет. В 619 г. пала Александрия, и весь Египет со своим по преимуществу монофизитским населением оказался в руках персов. Завоевание Египта имело для империи тяжелые экономические последствия, так как эта процветающая провинция в течение многих веков являлась житницей империи, снабжая зерном сам Константинополь. По замечанию Георгия Острогорского: «Можно было подумать, что возрождается древняя империя Ахеменидов, хотя еще совсем недавно казалось, что Юстиниан почти что восстановил древний imperium romanum»[2].
Однако персы не ограничились одним Ближним Востоком. Еще до завоевания Египта, в 615 г., они двинулись в Малую Азию, не встречая серьезного сопротивления еще ранее разгромленной византийской армии. Их войско дошло до самого Босфора и встало около византийской столицы, захватив Халкидон.
Помимо персов, другими серьезными врагами византийцев (а соответственно, союзником персов) были славяне и авары, угрожавшие византийцам с севера. Во главе с аварским ханом они дошли до самого Константинополя, разоряя на своем пути балканские области империи. Во время встречи с ханом в городе Гераклее в июне 617 г. сам император Ираклий чуть не пал жертвой их коварства. Однако от варваров удалось откупиться богатыми дарами, и блокада Константинополя была прорвана с одной из сторон. Оставались персы, но, лишившись союзников в лице аваров и славян, они решили отойти от столицы. Примерно в эти же годы (начало 20-х гг.) на западе вестготы захватили у империи остававшиеся у нее владения в Испании, не сумев добраться лишь до Балеарских островов, на которых под охраной флота сохранилась римская власть.
Оказавшись в столь тяжелой ситуации, Византия в очередной раз смогла выжить и даже вскоре полностью разгромить своего давнего врага – Персидское государство, которое уже было готово праздновать окончательную победу над Новым христианским Римом. Это удалось отчасти из-за разлада между персами и аварами, что помогло спасти столицу, но в первую очередь из-за внутренней перестройки империи, произведенной императором Ираклием на краю гибели государства. А ведь при этом в начале своего нелегкого правления Ираклий всерьез думал о том, чтобы уехать из Константинополя и перенести столицу в родной для него Карфаген, пытаясь превратить северную Африку в основу и центр Римского государства. В то время он удержался от этого благодаря харизматической личности константинопольского патриарха Сергия. История подтвердила правильность этого решения, дав Константинополю и Византийской империи еще восьмивековую историю.
Освобождая Константинополь от осады аваров и славян, с одной стороны, и персов – с другой, византийцы применили свой испытанный способ, у которого и дальше было большое будущее в их истории, – разъединение врагов и подкуп одного из них. На деньги покупались обычно варвары, как произошло в этот раз с аварами. По большому счету это было серьезным успехом византийской дипломатии, столь часто приходившей на помощь византийскому оружию. С персами в данном случае это бы не прошло, особенно учитывая религиозную заинтересованность Хосрова в борьбе с христианской Византией. Но перед тем, как начать «реконкисту» Ближнего Востока, византийцы добились еще одного успеха своей дипломатии и религиозной харизмы: в Константинополе в 619 г. принял крещение болгарский хан Куврат, который позже станет основателем государства Великая Болгария. Болгарские племена, кочевавшие в то время в степях к северу от Черного и Каспийского морей, после дипломатического поражения аваров у стен Константинополя сочли возможным избавиться от зависимости от них. Неудивительно, что в этом они нашли поддержку императора Ираклия. После успешного освобождения от аваров Куврат прибыл во главе болгарского посольства в Константинополь, принял крещение и получил чин патрикия, что вводило его в круг цивилизованных государей, так или иначе находящихся в сфере византийского влияния. Для славянских племен поражение аваров также привело к серьезным последствиям и миграциям, но об этом ниже.
Все 20-е годы для Византии пройдут под знаком успешного отвоевания восточных провинций. В 621 г. Ираклий принял решение о походе против персов и решил сам стать во главе экспедиции. Это было очень символичным жестом, который должен был подчеркнуть значимость этой войны. Из недавних предшественников Ираклия только император Фока лично возглавлял поход против аваров, а до него – Феодосий I. Интересно, что многие советники Ираклия пытались удержать его от непосредственного участия в опасном походе. Император оставил регентами при своем малолетнем сыне уже упоминавшегося константинопольского патриарха Сергия и патрикия Бона, а сам с лета 622 г. занялся подготовкой армии.
Об административных реформах Ираклия речь пойдет ниже, но пока нельзя не сказать, что их сутью была перестройка управления империи на военный лад. Это было памятно императору по западным областям империи, где вся военная и гражданская власть была сосредоточена в руках Карфагенского и Равеннского экзархов. Теперь вся система управления перестраивалась на основе совмещения гражданской и военной власти в одних руках. Гражданская администрация оставалась, но на подчиненном положении. Вместо старых провинций новые области были мельче и назывались фемами. Первыми фемами стали Опсикий, Армениак и Анатолик в Малой Азии. Их названия были даны не по географическому делению провинций, но по тем военным отрядам, которые там стояли. В дальнейшем все новые и новые провинции будут превращаться в фемы. Принцип формирования армии также претерпел изменения. Раньше армия была наемной, но теперь у империи не хватало денег на ее поддержание. Ираклий решил расширить на всю армию старый римский принцип формирования пограничных войск: в местах своей службы солдаты получали значительные земельные наделы и совмещали военную службу с крестьянским трудом. Таким образом государство снимало с себя значительную часть расходов, а армия становилась в большей степени народной, а не состоящей из нанятых варваров, как часто было раньше. Для освободительной и отчасти религиозной войны, которую собирался вести император, это было существенно.
В 622 г. начался первый этап освободительной войны (всего с 622 по 628 г. Ираклий предпринял три похода). Столицу император покинул 5 апреля после торжественного богослужения и провел лето в подготовке армии на территории новых фем. Сам император занимался изучением военного искусства и введением новой тактики. Большую роль теперь должна была играть легкая конница, в чем историки усматривают влияние кочевых народов и их военного искусства. До осени война была позиционной. Ираклий не надеялся победить персов на их позициях в горах Малой Азии. Но он сумел выманить оттуда персидского полководца Шахрбазара и дать ему сражение на территории Армении. Битва закончилась полной победой византийцев, а Малая Азия была очищена от персов.
Опасаясь нападения со стороны аваров, император решил увеличить выплачиваемую им дань, чтобы иметь возможность закончить войну к весне 623 г. Однако Хосров не собирался отдавать захваченные византийские провинции или тем более сдаваться. На предложение мира он ответил оскорбительным письмом, направленным как против Ираклия, так и против христианства. В передаче армянского историка Себеоса ответ шаха начинался так: «Хосров, любимец богов, царь и господин всей земли, сын великого Армазда, нашему рабу безумному и бесчестному Ираклию»[3]. В этой ситуации Ираклий направил свои войска через Каппадокию в сторону Армении. При дружественном отношении христианского населения императору было легче защищаться от персидских атак и самому переходить в наступление. Многие города, в которых находились персидские гарнизоны, постигала печальная участь: так, Двин и некоторые другие города были стерты с лица земли. К югу от Армении Ираклию удалось взять Ганзак – столицу первого Сасанидс