«Епископ новгородский был приговорен к смерти за измену, чеканку монеты и отсылку ее и других сокровищ королям польскому и шведскому, обвинен в содомском грехе, в содержании ведьм, мальчиков и животных и в других ужасных преступлениях. Все его имущество ― огромное количество лошадей, денег и сокровищ ― было конфисковано в пользу царя, а самого епископа присудили на вечное заключение в погреб…»
В XX в. точно также будут изобличать английских, немецких, польских и прочих шпионов; и священнослужители в числе первых отправятся в тюрьмы, либо в матушку‑землю. История имеет обыкновение повторяться, ― особенно для тех, кто плохо усваивает ее уроки. Спустя четыре столетия падет царская власть, но Россией будет править человек, для которого Иван Грозный станет идеалом.
В разгар опричных репрессий Иван IV назначает митрополитом Филиппа ― игумена Соловецкого монастыря, принадлежавшего к древнему боярскому роду Колычевых. Издеваться над старинными прославленными фамилиями стало излюбленным делом государя. Он ждал от Филиппа неповиновения, провоцировал его, и наконец добился желаемого. Филипп попросил отставки, потому что не мог далее служить царю, стоявшему по пояс в крови собственных подданных.
Получить увольнение от Ивана Грозного удалось скоро. Опричники возникли перед Филиппом во время службы в Успенском соборе, сорвали с него митрополичьи регалии и отвезли в захудалый монастырь. Царь повелел истребить весь род Колычевых. И только пережив всех родственников, принял смерть бывший митрополит, ― его задушил в монастыре Малюта Скуратов.
А потом маховик смерти начнет убивать тех, кто его раскручивал и питал человеческой кровью. (Все это повторится. Совсем недавно мы наблюдали неожиданные повороты в судьбах верных ленинцев и преданных партии большевиков.) На плаху пойдут главные опричники: Афанасий Вяземский, отец и сын Басмановы; преданный слуга Грозного ― дьяк Висковатый ― под пыткой признается, что тайно служил польскому королю, крымскому хану и турецкому султану.
Самое страшное было впереди. Подозрительность царя стала маниакальной, он опасался предательства даже со стороны любимого сына. (Мудрый и кроткий царевич на свою беду стяжал народную любовь.) Во время приступа ярости царь «ударил его жезлом (железным посохом) в ухо ― и так нежно, что тот заболел горячкою и на третий день умер. Царь рвал на себе бороду и волосы, как сумасшедший, плакал и убивался о потере сына».
Терпение русского народа удивляло всегда. «Одна из нравственных черт, какую я повсюду наблюдаю у русских, это быстрая покорность судьбе и готовность склониться перед неудачей, ― приходит к выводу французский дипломат Морис Палеолог в начале XX в. ― Часто даже они не ждут, чтобы был произнесен приговор рока: для них достаточно его предвидеть, чтобы тотчас ему повиноваться; они подчиняются и приспосабливаются к нему, некоторым образом, заранее».
При этом следует заметить одну закономерность: русские безропотно подчиняются силе и жестокости, а добрых правителей периодически убивают.
Иван Грозный был первым, кто на Руси официально принял царский титул ― 16 января 1547 г. его венчали в Успенском соборе легендарной шапкой Мономаха. Неограниченная власть вскружила голову преемнику византийских императоров; он осмеливался соперничать даже с Богом ― о чем свидетельствовали периодические избиения божьих слуг и экспроприация церковного имущества.
Между делом Иван Васильевич продолжил, так сказать, прием византийского наследства. Закрепив за московскими правителями царский титул, он решил обзавестись собственным патриархом. Пользуясь тяжелым положением высшего константинопольского иерарха, царь невозмутимо принялся его шантажировать. По словам Джерома Горсея, «царь отделил московскую епархию от сообщения с нею (греческой церковью) и, таким образом, лишил последнюю пособий и даней, собираемых для ее нужд, и уговорил малодушного патриарха Иеремию отказаться за патриаршество в Константинополе в пользу московской митрополии».
Собственный патриарх на Руси появился в 1589 г. ― уже после смерти Ивана Грозного.
Вот она: сильная центральная власть, с которой массы людей на разных исторических отрезках связывали свои надежды на порядок в стране и всеобщее благоденствие! Получили то, что хотели! И, тем не менее, страна катилась в пропасть. Самое интересное, ситуацию осознавал деспот и пытался ее исправить: «Царь привел к определенной и точной форме писаного закона двусмысленные и неясные обычаи и судопроизводство, предоставив каждому подданному уразуметь смысл закона и самому, без ходатая, вести тяжбу своего дела, а в важных случаях обращаться беспрепятственно к верховному суду правительства», ― рассказывает английский посланник. (Тем же способом сингапурский премьер боролся с коррупцией в XX в.!)
Но… Слишком поздно царь пытался восстановить торжество закона, слишком долго он творил беззаконие.
После великих тиранов не остается наследников, ― таково наказание, посылаемое небом. С потомством Ивана Грозного все гораздо сложнее. Да! Они все безвременно умрут, не оставив корня, как дети Александра Македонского или Юлия Цезаря, но прежде безвольное правление одного сына и имя другого сына произведут в России небывалую смуту. Страна, желавшая властную руку, от этой же руки примет разорение, а потом долгие годы будет стоять на краю гибели.
После того как Иван в порыве гнева убил старшего сына, первым в очереди к трону невольно встал Федор. Он явно не годился для роли, предназначенной судьбой. Тем не менее, Иван Грозный постарался достойно устроить его личную жизнь: он выбрал сыну невесту «из знатной, могущественной и преданной ему фамилии»; то была Ирина ― дочь Федора Ивановича Годунова. Еще один сын Ивана IV в возрасте двух лет получил в удел город Углич.
После смерти царя часть бояр прибыла в Углич, чтобы присягнуть младенцу; пожалуй, это и явилось для него приговором. В мае 1591 г. мальчика не стало. По официальной версии 10‑летний царевич сам себя смертельно ранил ножом во время игры; по неофициальной, его зарезали по приказу Бориса Годунова ― брата царицы.
Царь Федор не проявлял никакого интереса к государственным делам, и вся страна связывала надежды с рождением наследника. Федору катастрофически не везло и в этом деле: после долгих ожиданий царица разрешилась дочерью, которая вскоре умерла. В январе 1598 г. скончался царь Федор Иванович, с этим событием пришел конец династии Рюриковичей. Никого не осталось от семени Ивана Грозного, хотя царь вопреки всем законам семь раз вступал в брак. Кстати, любвеобильность и свела в могилу тирана:
«Царь и в самом деле стал страшно пухнуть, потому что он злоупотреблял собою в течение 50 лет, хвастаясь тем, что осквернил тысячу девиц и погубил тысячи своих собственных детей», ― рассказывает английский дипломат о его заслуженной кончине.
Трон оказался в руках не отличавшегося родовитостью Бориса Годунова. При всей изворотливости и коварстве ему не удалось основать собственную династию, ― добытый кровью трон не принес счастья.
В наши дни в останках царя Федора ученые обнаружили повышенное содержание ртути. Это обстоятельство позволило историкам заподозрить, что Борис поспешил расчистить себе дорогу. Но, если рассуждать логически, Годунову была невыгодна смерть царя; более того, она могла принести ему лишь неприятности. Брат царицы и так являлся полновластным правителем при слабовольном Федоре.
А вот маленький Дмитрий являлся источником постоянной опасности, для собственного спокойствия Годунову просто необходимо было уничтожить царевича. Но взяв на душу смертный грех, Борис Годунов отнюдь не решил проблему, а только умножил ее. «Никому и в голову не приходило в то время, ― пишет иноземный дипломат, ― что скоро явится призрак царевича Дмитрия, на гибель Бориса Федоровича и всей его семьи».
Увы! После правления тирана обычно начинается период небывалого своеволия; и Борис Годунов не смог преломить мировую тенденции. После смерти Александра Македонского мир погрузился на целых четыре десятка лет в полосу междоусобиц, ― полководцы делили наследство царя; после смерти Гая Юлия Цезаря римляне с новым ожесточением принялись убивать друг друга: Брут, Кассий, Секст Помпей, Антоний Клеопатра, Октавиан… Пример тирана заразителен, и каждый стремится занять его место; со смертью тирана уходит страх перед ним, а перед законом страха не было, ― откуда ему взяться, когда первое лицо государства закон не чтит. Ужас, пришедший в Россию и едва не уничтоживший русскую государственность, историки назовут Смутным временем.
Чего только не пришлось пережить стране в начале XVII в.! В 1601–1603 гг. Россию поразил страшный голод, жертвами которого стало около полумиллиона человек. Крестьяне объединялись в большие и малые разбойничьи ватаги и таким образом добывали себе пропитание. Россия напоминала пороховую бочку, когда в 1604 г. в Польше появился молодой человек и объявил себя чудесным образом спасшимся царевичем Дмитрием ― сыном Ивана Грозного.
Самозванцем стал монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев. Любопытно, что в 1600–1601 г. Борис Годунов репрессировал влиятельную русскую фамилию Романовых. Отец будущего царя ― Федор Романов ― был насильно пострижен в монахи под именем Филарета и помещен в монастырь, ― не в Чудов, но… Григорий Отрепьев побывал во многих обителях, Романов тоже не сидел постоянно в Сийском монастыре. Они могли встречаться; по крайней мере, легкость пути Лжедмитрия к российскому трону наводит на мысль, что кто‑то в Московии ― влиятельный и недовольный Борисом Годуновым ― подставил ему плечо. Есть свидетельство, что в юности Григорий Отрепьев был холопом Романовых и князя Бориса Черкасского.
Лжедмитрий I собрал отряд из поляков‑добровольцев, казаков и недовольных русских; с этими небольшими силами появился на землях Московского государства. Некоторое время он вел успешную войну, затем потерпел поражение под Добрыничами, но 13 апреля 1605 г. умер Борис Годунов. Это событие и привело к успеху сомнительную авантюру: царские войска перешли на сторону самозванца, 20 июня 1605 г. он вступил в Москву. Почти год длилось его правление, достаточно разумное, но не удовлетворившее аппетитов ни поляков, ни русских бояр, ни крестьян, ждавших избавления от голода и крепостного рабства. 17 мая 1606 г. заговорщики ворвались в Кремль, вытащили из постели Марины Мнишек мнимого сына Ивана Грозного и порубили на куски.