Социализм не пришел, его силой притащили в кандалах и под винтовочными стволами в Россию, а потом социализм строили в странах, где феодализм полностью не победил первобытнообщинный строй; за социализм сражались банды латиноамериканских наркобаронов, монгольские пастухи, китайские крестьяне… кто угодно, но не только не сознательный пролетариат, как полагалось по марксистскому учению. Один из биографов Маркса метко заметил: «Участь его трудов показывает, как, стремясь к самой лучшей мечте, можно стать основоположником самого худшего варварства…»
После катастрофы. Четвертый Рим
Это конец, но не гибель
«И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма;
…
И подошел Авраам и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым?
Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? Неужели Ты погубишь и не пощадишь места сего ради пятидесяти праведников в нем?
…
Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие.
…
Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти».
(Библия, Бытие, гл.18.)
Третьего Рима не стало. Российская империя погибла в огне гражданской войны. К власти пришли люди, которые ничего общего не имели с прежней Россией; они методично и последовательно уничтожали все, что напоминало о тысячелетней истории.
Прежде всего, большевики поспешили избавиться от главного столпа, на котором стояла Россия, и который с тех пор стал именоваться опиумом народа. Задуманное удалось поразительно легко. И дело не только в том, что русские люди, как обычно, приняли силу (большевики ведь свою агитацию подкрепляли маузером, и, не задумываясь, пускали его в ход). Огромную помощь безбожной власти оказал… русский царь Петр I Великий.
2 декабря 1915 г. в дневнике Мориса Палеолога появился любопытный диалог. Французский посол обсуждал с неким крупным землевладельцем С. проблему полной дискредитации русского духовенства в народных массах:
«После минутного раздумья С. мне ответил:
– Это ― вина, непростительная вина Петра Великого.
– Каким же образом?
– Вы знаете, Петр Великий упразднил престол московского патриарха и заменил его побочным учреждением ― святейшим синодом; его целью, которой он не скрывал, было ― поработить православную церковь. Он успел в этом даже слишком хорошо. При таком деспотическом решении церковь не только потеряла независимость и влияние; она теперь задыхается в тисках бюрократизма; день ото дня жизнь от нее отлетает. Народ все больше смотрит на священников, как на правительственных чиновников, на полицейских, и с презрением от них отходит. Со своей стороны духовенство становится замкнутой кастой, без чувства чести, без образования, без соприкосновения с великими течениями нашего века. В то же время высшие классы обращаются к религиозному равнодушию, а иные души, охваченные аскетическими или мистическими чувствами, ищут для них удовлетворения в сектантских заблуждениях. Скоро от официальной церкви останется только ее формализм, ее обрядность, ее пышные церемонии, ее несравненные песнопения: она будет телом без души».
Потому так легко удалось закрыть церкви, сделать православную страну крупнейшим в мире очагом атеизма, ― как ни странно, народ был готов к таким переменам. Все же, адский план не был реализован в чистом виде, кое‑где народ защитил свои храмы, многие церкви спасла их древность ― Советскому Союзу, не хотелось выглядеть варварской страной перед лицом мирового сообщества, подобно афганским талибам, расстрелявшим из танков статуи Буды.
Но вот пришла настоящая опасность, и о Боге вспомнили даже те, кто взрывал или приказывал взрывать храмы. Когда немецко‑фашистские войска стояли у ворот Москвы, самолет со святой иконой облетел город по кругу. И наследница Рима и Константинополя выстояла. В ней нашлось десять праведников.
Даже немцы, презирающие и славян, и православие, понимали огромную силу религии. На оккупированной территории они разрешали открывать храмы. Эффект был потрясающим и чудовищным: более миллиона граждан Советского Союза встало на сторону врага, с которым у них не могло быть ничего общего. Предатели не разделяли человеконенавистническую идеологию новых хозяев, ― то была нестандартная (как и все порывы русской души) форма протеста. Урок не пойдет впрок советской власти, с мазохистским упорством она упрямо наступала на те же грабли. На освобожденных территориях церкви вновь станут использоваться не по назначению: лучшим для них вариантом будет музей атеизма, а многочисленным деревенским церквям уготована судьба стать хранилищами колхозного зерна.
Страна шла вперед, напрягая последние силы для восстановления разрушенной многими войнами экономики… индустриализация, коллективизация… Были успехи, но обещанное светлое будущее так и не стало настоящим.
Господь добр, он всегда дает шанс. Вопреки знаменитому пророчеству Филофея, Москва не погибла с концом Третьего Рима. На его руинах встал Четвертый Рим. Ругая и проклиная имперскую политику царской России, Советский Союз, сам того не сознавая, широко и часто использовал византийский опыт.
Вселенская империя по‑большевистски
О всемирном государстве рабочих и крестьян большевики мечтали не менее страстно, чем Александр Македонский о власти над миром. Идеи эти имели мало общего с византийской мечтой о вселенской империи, план объединения всех жителей планеты в коммунистическое сообщество принадлежал Марксу. Но тем не менее…
Большевистские лидеры, при всем своей ненависти к Византии, пошли византийским путем. Вместо связывавшего народы православия, появился лозунг: «Пролетарии всех стран соединяйтесь».
Широкомасштабные планы Ленина не были столь утопичны, как могло показаться на первый взгляд. Европу до предела измучила мировая война, многим народам выпало не меньше испытаний, чем русскому. Но только русский народ одинаково склонен к двум крайностям: к слепому повиновению при жестокой власти и к бунту при либеральном правительстве. Увы! Европейские народы более разумно пользовались свободами, и не спешили пускать в ход ружье, коль оно завелось в доме; не спешили идти отнимать силой кусок хлеба у соседа, а предпочитали заработать. Ленин не сделал поправку на чужой менталитет, и просчитался.
Справедливости ради, заметим, что октябрьский переворот в России стал катализатором для горячих голов на Западе. В марте 1919 г. социал‑демократы пришли к власти в Венгрии. Впоследствии они объединились с коммунистами и принялись строить государство по модели Советской России.
7 апреля 1919 г. Советской Республикой провозглашается Бавария, а спустя пять дней все правительственные органы оказываются под контролем коммунистов. Тотчас последовала национализация банков, заводов, фабрик.
«Когда‑то церковь говорила: «Свет с востока», ― восторженно писал в апреле 1919 г. Лев Троцкий. ― В нашу эпоху с востока началась революция. Из России она перешла в Венгрию, из Венгрии в Баварию и, нет сомнения, пойдет дальше на запад Европы».
Радость была непродолжительной. После национализации помещичьих земель и устройства совхозов в Венгерской Советской Республике начался голод. Недовольны были и крестьяне, не получившие земли, и рабочие, оставшиеся без хлеба. В таких условиях войска Румынии и Чехословакии без особого труда в августе 1919 г. оккупировали Венгрию и передали власть адмиралу Хорти. Еще короче была история Советской Баварии; 1 мая Мюнхен после непродолжительного сопротивления пал.
Большевистская Россия не смогла оказать помощь советским очагам за границей. У нее самой пролетарии не соединялись, а наоборот. Непрочно стоящая на ногах республика была вынуждена провозгласить право наций на самоопределение. В те времена обещалось много и многим, но на практике исполнялся минимум. Первыми воспользовались ситуацией Финляндия и Польша. Стали независимыми Литва, Латвия, Эстония. В 1920 г. Советская Россия протянула братскую руку помощи польским пролетариям, но те эту руку откусили по самый локоть. По Рижскому миру (1921 г.) Россия была вынуждена уступить своей бывшей провинции Западную Беларусь и Западную Украину.
26 января 1924 г. на Всероссийском съезде Советов Сталин еще делал ставку на мировую революцию. В речи, посвященной почившему вождю пролетариата, имелась такая фраза:
«Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять союз республик. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы выполним с честью и эту твою заповедь».
Но уже в следующем, 1925 г., был обнародован «гениальный» вывод Сталина о возможности построения социализма в отдельно взятой стране. Пришлось творчески развивать учение Маркса, когда стало ясно, что никакой мировой революции не будет. И еще: прежняя теория мешала налаживать отношения с капиталистическим окружением. Это отнюдь не отказ от намерений распространить свое влияние на весь мир, ― Советская Россия в силу обстоятельств была вынуждена затаиться. Однако лозунг «Пролетарии всех стран соединяйтесь» продолжал красоваться на гербе Советского Союза; до 1943 г. существовала пятая колонна Москвы ― Коминтерн.
Двуликий Янус, похоже, переселился из Рима в Москву, но и он не справлялся со своими обязанностями, потому что здесь думали одно, говорили другое, а делали третье.
Со временем большевистские вожди поняли то, что византийцы познали полторы тысячи лет назад: широкие права национальным анклавам ― это бомба с заведенным часовым механизмом. Византийцы, независимо от национальной принадлежности, гордо именовали себя ромеями, т. е., римлянами. А истоки такой политики можно найти в Библии: «Нет эллина, и нет римлянина…» Поэтому, несмотря на образование Союза Советских Социалистических Республик, национальная политика на деле была необычайно жестокой. Неблагонадежные нации, как крымские татары или чеченцы, меняли свое место жительства на необъятных просторах, как карты в колоде. Показательные переселения дали нужный эффект ― остальные народы молчали из опасений за свою судьбу. Несмотря на то, что каждая республика де‑юре могла выйти из состава Советского Союза, даже заикнуться об этом ни у кого не возникало мысли.