Мануилу Палеологу Плифон рекомендовал радикальные изменения, которые перекликались с целями зилотов:
«Вся земля, как это дано природой, должна быть общей для всех на ней живущих, и никто не должен превращать ее в личную собственность. Каждый может… на ней выращивать плоды, строить жилища и возделывать почву. Каждый должен считаться хозяином возделываемого им участка до тех пор, пока он не оставляет работы на нем…
Плоды трудов всех по справедливости разделяются на три части: первую часть – тем, кто производит работу, вторую – тем, кто доставляет работающим средства производства, и третью – тем, кто обеспечивает безопасность».
По мнению Плифона, «тот… кто служит в армии или на государственной службе, должен быть свободен от всяких повинностей, за исключением службы, которая на него возложена». Его должно поддерживать государство и налогоплательщики – илоты: «Каждому пешему воину нужно дать одного илота, всаднику же – двух. Каждый воин будет иметь возможность пользоваться плодами своего хозяйства и получать долю от илота, будет ли последний работать на собственные или на государственные средства. Таким образом, это не будет мешать воину нести военную службу, и он сможет оставаться на своем посту».[69]
Плифон также хотел реформировать денежную систему: «Чрезвычайно неразумно пользоваться плохими сортами чужеземных монет, – ведь это приносит выгоду иностранцам, а нам – обидные насмешки». Он дал еще и дополнительные рекомендации относительно контроля торговли, чтобы обеспечить самодостаточность. Плифон надеялся увидеть создание эффективной армии и хорошо организованной налоговой базы, что обеспечило бы лучшее управление и военные успехи. Как и в других регионах, имевших целью независимость, Плифон видел в Мистре необходимость сделать правительство более отзывчивым, быстрее реагирующим на народные требования.
В связи с этими предложениями – создать общество в спартанском стиле – Плифон хотел возродить древние греческие социальные ценности и – религию. Его «Законы», должно быть, содержали полную литургию для поклонения Зевсу, но только 16 из 100 глав в трех книгах уцелели, причем некоторые только частично. Однако заголовки глав отражают широкий охват проблем этого труда – теология, этика, политика, церемонии, естественные науки. Здесь же можно прочесть и молитву богам рассудка: «Придите же, о боги рассудка, какие вы и сколько вас, вы, которые ведаете науками и истинными мнениями и распределяете их, кому пожелаете, в соответствии с замыслами отца всех вещей – царя Зевса. Ибо без вас нам не завершить столь великое произведение. …Дайте данному сочинению стать как можно более удачным достоянием, которое всегда будет в наличии у тех людей, которые хотят и назначают себе, быть может, в собственных интересах и в интересах общественных, жить наипрекраснейшей и наилучшей жизнью».[70]
Зевс у Плифона – абсолютное добро; он не рожден, вечен, отец себе, отец и верховный творец всего сущего. Олимпийских богов мало, и все они небожители; у них нет тел, и существуют они где-то в пространстве. Низших, менее значительных богов намного больше, как и земных демонов.
Многие главы, судя по всему, посвящались религиозным обрядам (молитвам на утро, день и вечер), функциям священнослужителей и именам богов, но также были разделы, касающиеся метафизики (абстрактные вопросы, относящиеся к вечности вселенной), этики (против инцеста и полигамии) и практических вопросов управления (административных, судебных, экономических). Плифон имел конкретные предложения по усовершенствованию поздневизантийского общества. Отметим, что непристойное сексуальное поведение, по его мнению, можно было ликвидировать только угрозой страшного наказания – смертью сожжением. Женщинам, обвиненным в адюльтере, следовало выбривать головы, после чего заставлять продолжать жизнь проституток. Насилие, гомосексуализм и скотоложство должны были наказываться сожжением в специальных местах, расположенных в районе кладбища, где должны были хоронить отдельно священнослужителей, обычных граждан и преступников. В приложении к «Законам» Плифон взывал к силам богов и призывал использовать доктрины Пифагора, Платона и Зороастра, которые превосходят любые другие. Он отверг учения некоторых софистов, которые, по его мнению, вводили людей в заблуждение. Он верил, что философия, сформулированная в его книге законов, предлагает душе абсолютную вечность, прошлую и будущую, – ссылка на доктрину непрерывной и повторяющейся реинкарнации душ.
В 1438 г. начались переговоры о единстве церкви, и Плифон отправился в Феррару и дальше во Флоренцию, где установил контакт с итальянскими учеными. Его интерес к христианской теологии, возможно, не был глубоким и всеобъемлющим, но он мог при необходимости урегулировать спор, используя логику и изобретательность. Один раз он с блеском вмешался и доказал, что латинский документ, якобы принятый VII Вселенским собором 787 г., содержавший формулировку Символа веры с оговоркой filioque, не мог быть аутентичным. Он указал, что, если бы документ был достоверен и все – латиняне и греки – его тогда приняли, проблем бы не было. Но не имелось свидетельств того, что дополнительная оговорка filioque упоминалась в тот год. Наоборот, папы Адриан I и Лев III, приветствовавшие конец иконоборчества, формулировали Символ веры без нее. Только в XI в. папство приняло то, что стало стандартной практикой во всей Европе – символ веры с filioque.
Лекции Плифона о платонизме, которые он читал итальянским ученым во Флоренции, произвели большое впечатление на современников. Те принялись с энтузиазмом идентифицировать, переводить и читать все древние тексты Платона, которые сумели найти. Их относительное невежество стимулировало написание главной работы Плифона «О том, чем отличается Аристотель от Платона». В ней он нападает на Аристотеля и превозносит Платона. Его лекции вызвали подъем в изучении платоновской философии на Западе, что впоследствии – в 1460 г. – принесло плоды в виде основания флорентийской академии Козимо Медичи. Под руководством Марсилио Фичино, который перевел платоновский «Симпосий» на латынь и написал к нему важное введение, изучение платоновских текстов велось очень широко. Плифон интересовался географией, и его обсуждение «Географии» Страбона, вероятнее всего, сыграло важную роль в дебатах ученых Ренессанса в 1430-х гг. Паоло Тосканелли был одним из тех, кто встречал Плифона и показывал ему новые карты самых северных островов на земле: Скандинавии, Гренландии и Туле, которые тогда активно исследовались. В 1474 г. Тосканелли написал, что самый быстрый путь на Дальний Восток – на запад из Европы. Страбона определенно считали надежным гидом для величайшего исследовательского путешествия того времени – попытки Христофора Колумба в 1492 г. достичь Индии, двигаясь через Атлантику.
До своей смерти в 1452 г. Плифон продолжал защищать Платона от аристотелизма Георгия Трапезундского и Георгия Схолария. Его преданные ученики Михаил Апостолис и Иоанн Аргиропул и покровители, включая кардинала Виссариона, продолжили изучение платоновских текстов, хотя и оставались в меньшинстве. Аристотелевские аргументы были включены в христианскую теологию еще в VI в. и стали признанной частью византийской учености. На Западе изучение логики в средневековых школах и труд Фомы Аквинского Summa contra gentiles (1259–1264) сделали аристотелизм точным инструментом рационального мышления. Схоларий всячески поддерживал этот новый западный схоластицизм, который он старался ввести в традиционную византийскую программу. Он также перевел труды Фомы Аквинского и написал к ним комментарии. Его оппозиция Плифону была вызвана не только его нападками на Аристотеля, но также книгой «Законы», которая была прислана ему после захвата Константинополя турками. Схолария, к тому времени ставшего монахом и принявшего имя Геннадий, султан Мехмед II назначил патриархом. В этом качестве Схоларий осудил ярую приверженность Плифона эллинской религии, назвав это ересью, и приказал уничтожить все копии «Законов». Так он мог быть уверенным, что остальные труды Плифона тоже останутся мало кому известными.
Через несколько лет после этого насильственного акта цензуры Сигизмондо Малатеста возглавил кампанию против турок, которые вынудили деспота Димитрия и его супругу Феодору в 1460 г., когда была захвачена Мистра, бежать в Константинополь. В 1464 г. Малатеста взял нижний город, где обнаружил могилу Плифона. За много лет до этого он пытался убедить Плифона возглавить придворную школу в Римини, но тщетно. Теперь все, что он мог сделать, – это обеспечить для своего героя достойные похороны. И он перенес останки Плифона из Мистры, чтобы похоронить со всеми должными почестями в стене Темпио Малатестиано, где до сих пор можно прочитать надпись: «Останки Гемиста Византийского, князя философов своего времени».
Мистра лишилась могилы своего самого известного философа. Во время турецкого господства на Пелопоннесе Мистра по большей части опустела. Многие церкви, монастыри и городские постройки превратились в руины. Но теперь их восстанавливают, фрески и надписи реставрируют. Дворец деспотов нуждается в новой крыше, после чего он может служить главной достопримечательностью нового центра византийских исследований. Чтобы отдать должное огромной преданности историка Стивена Рунсимана этому месту, выразившейся в его блестящей книге о Мистре, одна из городских улиц названа его именем. Возможно, когда-нибудь в этом удивительно красивом византийском городе улица или площадь будут названы именем Георгия Гемиста Плифона.
Глава 27«Лучше турецкий тюрбан, чем папская тиара»[71]
Между освобождением Константинополя от латинян в 1261 г. и его переходом в руки оттоманов в 1453 г. в византийской внешней политике доминировал вопрос объединения церквей. Политические соображения вынуждали императоров не отступать от этой политики, поскольку они отчаянно нуждались в помощи Запада, чтобы справиться с турками. А западные духовные лидеры выдвинули предварительное условие любой помощи – объединение церквей, при подчинении Константинополя Риму. После действий крестоносцев в 1204 г. многие византийцы считали это требование отвратительным, если не еретическим, и упорно отказывались его поддерживать. Поэтому Палеологи оказались в весьма затруднительном положении: если цена союза с эффективной западной военной си