[75] имеется 15 башен со сдвоенными импульсными орудиями главного калибра, а калибр этот у холодян – 21 единица, в отличие, скажем, от имперцев, у которых он – всего 17 единиц. Разумеется, орудия стреляют не снарядами, так что определение «калибр» является всего лишь данью традиции. На самом деле речь идет о силе энергетического импульса, величине плазменного заряда и дальности уверенной стрельбы. В общем, даже относящиеся к «старшему поколению» крейсера огневой поддержки, – являлись более чем серьезными боевыми кораблями. Но и тяжелые-атакующие крейсера типа «Кастор»[76] вооружены не хуже. Они, правда, имеют меньше орудийных башен, да и калибр установленных в этих башнях импульсных орудий несколько меньше – максимум 19 единиц, – но зато эти крейсера несут от шести до восьми тяжелых ракетоносцев. То есть практически, по имперской классификации, такой крейсер – это сверхмалый носитель, но заточенный при этом под совсем иные оперативные задачи.
Почти одновременно с Эриком, то есть в 18.30 вечера по планетарному времени, на флагманский корабль прибыл фельдъегерь, доставивший командующему эскадры приказ Главного командования на выдвижение в систему Альфы Октопуса, чтобы прикрывать оттуда дальний фланг главных сил 3-го флота, занявших позицию в системе Гаммы Пера[77]. То есть по всему выходило, что 37-ю ссылают в периферийный и малозначимый район, который тем не менее тоже нужно кому-то взять под контроль. Сейчас там находилось всего одиннадцать кораблей дивизии тыловой поддержки королевства Гонконг, сменить которые и должна была эскадра Эрика.
Тащиться до Альфы Октопуса было далеко и долго, но Главное командование совершенно справедливо полагало, что если уж начинать войну, то чем дальше от населенных планет она будет вестись, тем лучше для этих планет. Эрик с этим не спорил, но изучение звездных карт и данных разведки, чем он, собственно, и занимался всю последнюю неделю, оптимизма не внушало. Далеко – понятие относительное, особенно в такой войне, какая предстояла Холоду. Не утешало даже то, что бёза, по всей видимости, эту часть галактики изучить толком не смогли – возможно, просто не успели или посчитали ненужным, – и, значит, действовать будут наобум. Однако правда и то, что чем больше шар, тем больше площадь его поверхности. Это аксиома, но с военно-стратегической точки зрения прямым ее следствием является необходимость прикрывать невероятно расширившиеся границы обитаемого космоса. Чем дальше от Холода и других заселенных людьми планет, тем шире фронт обороны. Превратить же войну оборонительную в войну наступательную мешало отсутствие сколько-нибудь точных данных о конфигурации и размерах государства бёза. Имелись сомнения даже в том, что таковое вообще существует… Правду сказать, холодянская разведка знала о бёза до обидного мало, собираясь, впрочем, собрать больше данных уже в ходе военных действий.
Сейчас же все данные о противнике сводились к информации, почерпнутой во время редких встреч в дальнем космосе, – несколько холодянских экипажей, два экипажа Трилистника и смутные данные от нескольких периферийных миров, – трех неудавшихся попыток вести переговоры, исследования корабля бёза, погибшего в поясе астероидов планетарной системы Проксимы Бегуна, и из военного противостояния в системе Беты Оленя. Тогда, пользуясь многократным численным превосходством, бёза попросту выдавили холодян из системы, которая была Холоду по сути не нужна и за которую они посчитали излишним лить свою и чужую кровь. И еще был один малозаселенный и очень далекий мир под патронажем Трилистника, который пришлось эвакуировать, поскольку было очень трудно удержать. Так что по большому счету никто с бёза пока всерьез не воевал, и поэтому никто ничего толком не знает ни об их государстве – если таковое вообще существует, – ни о численности населения, ни об истинных размерах флота. Мало было известно также об их вооружении и тактических приемах.
Предполагалось, что в отличие от других космических народов, демографический переход[78] у них не состоялся, в связи с чем население быстро растет, а их религия – или какая-то иная форма идеологии – полагает главной целью прогресса заселение галактики. Причем заселять космос должны именно бёза, но «терраформирование» планет под свою анатомию и физиологию отчего-то ими даже не рассматривается. Отсюда высокий спрос на кислородные планеты с невысокой гравитацией, лежащие в обитаемой зоне солнцеподобных звезд. При этом бёза нельзя было назвать агрессивными в полном смысле этого слова. Они не атакуют отдельные встреченные ими в космосе корабли, если те им не мешают или впрямую не угрожают. В бой вступают, похоже, только в борьбе за гегемонию в космосе, но главное, за контроль над кислородными планетами. Однако население захваченных планет истреблять, по-видимому, не хотят, позволяя ему эвакуироваться. Об этом же говорит их сакраментальное – освободите планеты!
«Получается, – подытожил Эрик свои размышления на актуальную для военного человека тему, – нашли мы себе качественного врага. Ни убавить, ни прибавить!»
Между тем, закончив знакомство с офицерами штаба и командной рубки – он уже знал их всех в лицо, беседовал, так сказать, на расстоянии, но коммуникатор одно, а личное знакомство – совсем другое, – Эрик прошел в свой адмиральский отсек. Здесь, на «Хобергорне», в отличие от имперских крейсеров, адмиральское кресло находилось сразу позади «командной подковы» – двух параллельных друг другу дугообразных панелей управления, за которыми располагались кресла командира корабля, трех пилотов и трех старших офицеров, представлявших группы главного навигатора, тактика и связиста. Кресло Эрика было расположено выше, так что он мог свободно видеть и ходовой и тактические экраны, а также всю командную группу крейсера. А позади этого кресла как раз и находился адмиральский отсек, то есть территория, предоставленная оперативному штабу при командующем эскадрой. Сам штаб со всеми своими отделами и оперативным центром располагался двумя палубами ниже, но был связан с адмиральским отсеком двумя скоростными лифтами типа «вошел-вышел». А здесь в командной рубке крейсера у адмирала Вильфа был просто «свой закуток», в котором с помощью опускающихся с потолка или поднимающихся из пола звуко- и светонепроницаемых перегородок можно было выкроить практически любую понадобившуюся командующему конфигурацию помещений. Например, адмиральский кабинет с примыкающим к нему секретариатом или еще что. Сейчас это был именно кабинет командующего и смежное с ним помещение, где работали несколько референтов Эрика и два его постоянных адъютанта. Сюда он и прошел, чтобы ответить на личный вызов одного из семи первых адмиралов холодянского флота – начальника отдела стратегического планирования Родрика Лобанова.
– Вильф на связи, – сказал он, усаживаясь в кресло и одновременно включая режим конфиденциальности.
– Подключение, – сообщил механический голос.
– Офис адмирала Лобанова. – А это уже был живой женский голос.
– Проверка линии, – подключился кто-то из техников службы безопасности.
Сразу после этого пошел перезвон подключающихся систем защиты, и наконец, над столом Эрика возникло голографическое изображение немолодого, но все еще крепкого мужчины, одетого в форму адмирала холодянского флота.
– Здравствуйте, Мориц! Я Родрик Лобанов. Мы можем поговорить?
– Здравствуйте, Родрик! – в свою очередь поздоровался Эрик. – Я в вашем распоряжении.
– Хорошо, – кивнул адмирал. – Вы уже получили приказ на выдвижение?
– Да, стартуем через шесть часов.
– Хорошо, – повторил Лобанов. – Успели ознакомиться с общей концепцией развертывания сил?
– Да, – подтвердил Эрик очевидное. – Но я не совсем понимаю смысла задаваемых вами вопросов.
– Смысл в том, что я хочу ознакомить вас со своим особым мнением, которое, разумеется, до вас не довели.
– Любопытно, – Эрик не стал скрывать своего удивления. Все-таки не каждый день один из руководителей флота сообщает командующему второстепенной эскадрой о том, что имеет особое мнение относительно решений, принятых Главным Штабом.
– Полагаю, что штаб ошибается в оценке намерений противника.
«Ну, ничего себе! Штаб ошибается?»
Впрочем, в штабах сидят не боги. Ну а люди способны ошибаться.
– В чем заключается ошибка? – спросил Эрик вслух.
– Приходилось играть в шахматы с самим собой? – вопросом на вопрос ответил адмирал Лобанов.
«Вот даже как!» – Эрик сразу понял, о чем идет речь, но если адмирал прав, то все они в жопе.
– Считаете, что штаб планирует военные действия, исходя из неверной оценки возможностей противника?
– О возможностях не скажу, – тяжело вздохнул собеседник, – потому что знаю не больше, чем все остальные. Но вот способности бёза в оперативном искусстве наши умники явно переоценивают. Исходя из того немногого, что мы о них знаем, я делаю вывод, что у бёза нет опыта космических сражений. Если они и воевали в прошлом, то имели дело только со слабым противником. А между собой – в отличие от людей – или не воевали совсем, или воевали давно и успели забыть подробности. Поэтому, полагаю, ожидать от них тех же действий, которые на их месте предприняли бы мы, в корне неверно. Мое особое мнение сводится к тому, что они не станут изощряться, а ударят всей силой, исходя из простой логики, а эта логика подсказывает провести наступление сразу на нескольких направлениях, среди которых, увы, находится и Альфа Октопуса. Так что вам, Мориц, по моему мнению, следует готовиться к худшему. Вы или вывалитесь в систему, уже занятую противником, или окажетесь на пути гораздо большей силы, чем предполагает роспись сил вашей эскадры.
– Почему именно Альфа Октопуса?
– А вы попробуйте развернуть к себе ту карту звездного неба, которую видят перед собой бёза, и прикиньте, как бы стали действовать сами, не будь вы обучены всем тонкостям оперативного искусства.