контролировать бездельников-рабочих.
Он в тот момент увлекся кайтингом, ежедневно брал уроки и ничего не заподозрил. А через месяц Женя огорошила: она в положении. И выходит за отца ребенка замуж.
Конечно, Денис психанул. Орал. Умолял послать конкурента к черту. Даже предлагал: усыновить (или удочерить) будущего младенца.
А она грустно ответила:
– Прости. Я много раз предлагала это тебе. Сам не захотел. А сейчас уже поздно.
Синий «Инфинити» у дальнего подъезда Денис заметил краем глаза – как всегда привык охватывать окружающую обстановку. Поначалу значения не придал: двор у них не бедный, хорошие машины самых разнообразных марок постоянно паркуются.
Сел за руль своего «БМВ». Спросил у навигатора про самый короткий маршрут. Ехал. Думал. Отвечал по пути на звонки. Километрах в пяти от дома заметил: снова синий «Инфинити». Вроде бы тот же самый. На светофоре. За три машины от него.
Стартанул на желтый, проскочил. Поток за ним не шевельнулся. Но уже минут через пять преследователь нагнал. Опять пристроился на классической дистанции в нескольких машинах позади.
Много чего в жизни бывало. Но впервые охотник за ним выбрал столь приметный автомобиль.
Денис подпустил «Инфинити» поближе. Разглядел номер. Пробудил лежащий на пассажирском сиденье планшет, пробил по базе данных, и на сердце отлегло. Водительница оказалась заочно знакомой. Это ж та самая девчонка, что с Митей возится!
Денис пару раз приезжал в Женин поселок. Хотел убедиться, что ее сын в порядке. Тогда и обратил внимание на симпатичную, похожую на Мэри Поппинс, в исполнении Натальи Андрейченко, воспитательницу. Еще удивлялся: как это жлоб-муж не пожалел деньги на такой уровень? Сделал фотографию красотки, прогнал через программу распознавания лиц. Выяснил: никакая не няня, а Татьяна Садовникова. Креативный директор в рекламном агентстве. Еще удивлялся: зачем успешной, симпатичной, богатой волонтерская обуза?
Давно сам искал пути, как к ней подступиться. А бабочка тут как тут, на огонек прилетела.
От преследовательницы своей симпатичной больше не скрывался. Подъехал прямо к клинике. Припарковался. Притворился, будто идет через главный вход. А дальше – просочился через служебный во дворе и поймал красавицу из «Инфинити» в прилегающем переулке.
В первую секунду в ее глазах промелькнул испуг. Но быстро взяла себя в руки и улыбнулась:
– Привет, Дэнис.
Когда Богатов услышал про отчима – бывшего сотрудника органов – ощутимо напрягся. Но отказываться от встречи не стал. Рандеву состоялось в частной клинике, у постели Жени.
Богатов Ходасевичу понравился. Парню, несомненно, было что скрывать, но обо всем, что касалось своей подруги, вроде бы говорил откровенно. Рассказал, как познакомились. Чем, в общих чертах, занимались. Почему разошлись.
– Когда вы последний раз ее видели? – спросил Валерий Петрович.
Денис улыбнулся:
– Официально – два года назад. Женя согласилась на свой день рождения сходить со мной в ресторан. Но я иногда наведывался в этот ее клуб, «Пегасус». По гостевому абонементу. В тренажерке стены стеклянные, а в три Женька обедать ходила. Педали крутил – и смотрел на нее.
– Откуда вы узнали, что она в больнице?
Он вздохнул:
– Двенадцатого июля очень ее увидеть захотел. Поехал в «Пегасус». Время обеда прошло, а Женя не появилась. Тогда пошел вроде как годовой абонемент покупать, завязал с девочками в бухгалтерии разговор. Узнал и сразу в Зареченск помчался.
– Сколько вы прожили вместе с Женей?
– Почти двенадцать лет.
– Она чем-то болела?
Денис скупо улыбнулся:
– Травмы в нашей э-э… работе случались. Два перелома у нее было, в разные годы. Спину повредила, когда на Филиппинах с малой высоты с парашютом прыгали. Больше вроде ничего.
– А давление?
Он усмехнулся:
– Я постарше, и Женька мне на тридцать пять лет тонометр подарила. Пошутила: мол, взрослый, пора контролировать. Я пару раз измерял, а она отказывалась. Говорила, что молодая и ей еще рано.
– Может быть, нервные срывы? Обмороки? Травмы головы?
– Нет. Ничего подобного.
Следующий вопрос мог взорвать мирное течение разговора. Но Ходасевич его все-таки задал:
– У вас не осталось… каких-то неоконченных дел?
– Что вы имеете в виду? – сразу подобрался Денис.
– Кто-то мог желать Жене зла?
– Вы считаете, ее болезнь не случайна? – Глаза вспыхнули.
– Врачи, конечно, говорят: ранние инсульты в современном мире стали нормой. Но согласитесь. Подобная болезнь у здоровой женщины в тридцать восемь лет выглядит подозрительно.
Денис слабо улыбнулся:
– Старых врагов у нее не осталось, в этом я уверен. А вычислять новых – честно сказать, мне было не до того.
Он взял в руку безжизненную Женину ладошку. Сказал нежно:
– Вот очнется – и спросим.
Таня всегда считала: гулять с детьми – это труд. За то и нянькам большие деньги платят – чтоб вечно приплясывали, утихомиривали, вытирали сопли. Но у них с Митей часто выходило: просто идут, беседуют обо всем на свете, и кажется, будто рядом не ребенок, а разумный, равный ей собеседник. Садовникова (человек творческий) сама любила подмечать интересные детали и с удивлением обнаружила: пацан-семилетка не хуже ее видит необычное, яркое. То на древесный гриб в форме сердца покажет. То обратит внимание на вселенскую печаль в глазах бродячей собаки.
Сегодня шли по деревне, и Таня показала на романтично увитый диким виноградом балкончик:
– Здесь не хватает дамы в бальном платье.
Митя фыркнул:
– На самом деле тут старенькая-престаренькая бабуля живет. Выращивает всякое-разное. Даже абрикосы пыталась, но они все померзли.
– Странно, что виноград остался. Я думала, он только на юге растет.
А Митя вдруг спросил:
– Город Донской – это юг?
– Не знаю, – честно призналась Садовникова.
Открыла поисковик, быстро нашла ответ:
– Тульская область. В принципе к морю ближе. Но ненамного. От Москвы всего двести километров. А почему ты спросил?
– В Донском такой виноград растет даже на больших домах, – просветил мальчик.
– А ты откуда знаешь?
– Мне мама фотографию присылала. Показать?
Он открыл снимок. Таня присвистнула. Вот в кого у пацана творческий подход – оплетенная красно-зелеными плетями старая двухэтажка, снятая с умелого ракурса, выглядела почти рыцарским замком.
– Просто удивительное фото, – похвалила искренне.
Митя, гордый за маму, расплылся в улыбке. А Танин взгляд вдруг упал на дату съемки. Девятнадцатое июня. Суббота. Спустя пять дней, в ночь на следующую пятницу, у Жени случится инсульт.
Она спросила – максимально нейтрально:
– А зачем мама ездила туда? У вас в Донском родственники?
Мальчик взглянул с укором:
– Если родственники, я бы знал, где этот город. Нет, конечно. Она там в командировке была.
– Командировка в субботу?
Он отозвался с искренним убеждением:
– Мама говорит, у работы нет выходных.
Таня больше не спорила, но про себя решила: глупости. Что за дела у московского бухгалтера в Тульской области? Может, сердечный друг?
– А у тебя другие фотки из Донского есть? – как можно беззаботнее спросила она.
– Да. Еще есть селфи мамы с глиняным дядей.
– Это как?
Просиял, что смог удивить, с удовольствием открыл:
– Вот, смотри.
Еще одна выцветшая, когда-то лимонно-желтая двухэтажка – по виду не учреждение, жилой дом. А перед ней – скульптура в стиле советского примитивизма. Мужчина с обнаженным, потертым торсом. В правой руке то ли диск, то ли мяч. Лицо суровое, напряженное. Женя выглядит куда веселее. Стоит перед памятником, тоже выкинула вперед правую руку, дурашливо улыбается.
Таня увеличила фото. Здоровый румянец, вполне цветущий вид. Невозможно поверить, что спустя несколько дней молодую, красивую женщину сразит болезнь стариков. Какой-то сильный стресс? Но если так – случился он, скорее всего, уже после того, как был сделан снимок.
– Обычно, если командировка, фотографироваться некогда, – словно между делом пробросила Садовникова.
Митя резонно возразил:
– Не все встречи начинаются вовремя. Вот, почитай.
В подписи к фотографии значилось: «Жду, убиваю время, фоткаюсь, чтобы не умереть со скуки».
– И кого она, интересно, ждет?
– Таня, ну, какая разница? – укорил Митя.
Но Садовникова не сдавалась:
– Это ведь суббота, выходной день. И в Донском наверняка есть какие-то места интересные. Могли бы вместе поехать. Она ведь тебя и на работу брала иногда, и даже на массаж.
Мальчик нахмурился:
– Я просился. Но мама сказала: без вариантов. Значит, правда что-то важное, с детьми нельзя.
Интересно, а Максим в курсе?
Таня – к неприкрытой радости своего подопечного – дождалась, пока вечно хмурый отец явится после своих курьерских разъездов, усадила обоих ужинать. И пусть жареная картошка (как тактично выразился Митя) слишком зарумянилась, а в овощном салате то и дело попадались горькие кусочки – Садовникова опять забыла срезать попочки у огурцов, – мужчины не жаловались. Максим, поначалу вялый и раздраженный, подобрел, снисходительно похвалил:
– Тренируйся еще. Скоро хорошей хозяйкой станешь.
– Спасибо, но меня сия ипостась не прельщает, – усмехнулась Татьяна.
Но папашу (успел махнуть две или три стопки) уже понесло:
– Зря. Митьке мамку могла бы заменить.
– У меня есть мама! – в гневе выкрикнул мальчик.
Садовникова со всей силы пнула бестактного папашу под столом, но Максим, кажется, решил наплевать на все договоренности. Торжественно начал:
– Сын! Ты уже взрослый мужчина и должен знать. Не все болезни врачи могут вылечить…
На глазах мальчика блеснули слезы:
– Но мама мне обещала! Она скоро поправится!
– Конечно, поправится! – кинулась к нему Таня.