— Ты мне не ответил, Шейн. — Симс тяжело дышал, и его голос звучал все более враждебно.
— Я не имею привычки отвечать тем, кто врывается ко мне в контору, чтобы предъявлять мне обвинения. — Шейн вновь переключился на миссис Мередит. — Может, мы обойдемся без Джейка?
— Боюсь, что это невозможно, — с сожалением сказала она. — Он мой адвокат, и я нуждаюсь в его советах.
— Тогда садись, Симс, — проворчал он, — и следи за своими манерами. Еще один грязный намек, и я вышвырну отсюда вас обоих… Я не знал, что вы в Майами, миссис Мередит.
— Я прилетела сегодня утром.
— Вам известны условия завещания Эзры Хоули?
Она кивнула, продолжая смотреть ему прямо в глаза.
— Мистер Гастингс проинформировал Джейка еще вчера… поскольку знал, что он представляет мои интересы.
— И, как я вижу, вам все известно о дневнике Джаспера Грота. — Шейн многозначительно перевел глаза на сложенную газету в руках Симса.
— Мы читали о нем, — сказал стряпчий. — Прежде всего я хочу прояснить одну вещь. Шейн, как ты оказался в этом деле? Какие у тебя в нем интересы? — Симс нехотя уселся напротив своей клиентки, вынул из нагрудного кармана тонкую пятнистую сигару и откусил ее кончик желтоватыми зубами.
— Мой интерес возник вчера вечером, — ответил Шейн. — После встречи с Каннингемом и миссис Грот. А разговор с Хоули сегодня утром заинтересовал меня еще больше.
— Это правда, что мистер Грот пропал? — спросила миссис Мередит.
— Кто вам об этом сказал?
— Питер Каннингем.
— Я смотрю, вы не теряли времени, — усмехнулся Шейн.
— Я запланировал встречу с ним еще вчера вечером, — торопливо вмешался Симс. — Нам хотелось бы знать, не нашелся ли Грот?
Шейн понимал, что об этом скоро станет известно всем, и после минутного колебания сказал:
— Да, уже нашелся. Мертвым.
Миссис Мередит медленно закрыла глаза и сжала губы.
— Мертвым? — воскликнул Симс. — Как так? Что с ним случилось?
— Его убили вчера ночью. У меня есть основания считать, что он относится к числу людей, имеющих нравственные принципы. С другой стороны, у меня есть все основания считать, что Каннингем таковых не имеет. Итак… Грот мертв, а Каннингем живехонек… А что он говорит по поводу времени смерти Альберта Хоули? — неожиданно спросил он миссис Мередит.
— Он ничего не говорит. — Округлив глаза, она порывисто положила руку ему на запястье. — Как вы думаете, вам удастся убедить его сказать, что это произошло на пятый день?
Глаза Шейна вспыхнули.
— Я думаю, что в должной форме сделанное предложение убедит Каннингема дать любые показания… если он будет уверен, что дневник Грота не представит его лжецом.
— В том-то и загвоздка, — с горечью произнес Симс. — Этот дневник! А тебе известно, какая дата смерти Альберта Хоули там стоит?
— Я не видел этого дневника, — покачал головой Шейн.
— А ты можешь выяснить? — Симс нетерпеливо наклонился вперед. — Ведь у тебя близкие отношения с Тимоти Рурком из «Ньюс». Он должен знать… или хотя бы ему не так уж трудно выяснить это у того репортера.
— Возможно, — кивнул Шейн.
— Ты знаешь, как для миссис Мередит важно доказать, что Эзра умер раньше своего племянника. Ты мог бы отхватить неплохой кусок, разузнав содержание дневника до его публикации.
— Но и для Хоули не менее важно доказать, что Альберт умер раньше своего дяди, — подчеркнул Шейн.
— Они твои клиенты? — быстро спросил Симс.
— Нет. В настоящее время я открыт для любых разумных предложений.
— Сколько?
— Сколько за что? — весело переспросил Шейн.
Симс нерешительно замолчал, покусывая свою сигару и исподтишка бросая взгляды то на свою клиентку, то на Шейна.
— Ты понимаешь сложившуюся ситуацию не хуже меня. Если в дневнике сказано, что Альберт умер на пятый день, все прекрасно. Даже если Хоули предложат Каннингему миллионы, чтобы он сказал, что это было на четвертый день, он не осмелится взять деньги, потому что дневник докажет, что он лжет.
— Но он молчит, — с иронией заметил Шейн, — пока дневник в любую минуту может выставить его лжецом.
— В том-то все и дело! Но можно поставить и другой вопрос, Шейн. Ты говоришь, что Грот мертв. Имеет ли «Ньюс» по-прежнему право опубликовать его дневник?
— Этот вопрос тебе лучше задать их юристам, — пожал плечами Шейн и снова переключился на миссис Мередит, чьи пальцы все еще покоились на его запястье. — Я думаю, вы вполне способны заключить частную сделку с таким типом, как Каннингем.
Ее губы медленно расплылись в улыбке, а пальцы, лежавшие на его руке, сжались еще крепче.
— Думаю, смогла бы. Фактически сегодня утром он сам предложил мне что-то в этом роде. Но я бы предпочла заключить частную сделку с таким человеком, как вы, Майкл Шейн.
— Как ты только что сказал, — продолжал Симс, — показания Каннингема ничего не стоят, если они будут противоречить дневнику. С другой стороны, они также ничего не стоят, если дневник их подтвердит. Так или иначе, ему нечего продать ни той, ни другой стороне, поскольку выдержки из дневника вот-вот будут напечатаны. Именно это я и объяснил сегодня утром миссис Мередит.
— Но если дневник исчезнет до публикации… или если из него будут изъяты соответствующие страницы… тогда показания Каннингема принесут пару миллионов… кому-нибудь, — заключил Шейн.
— Ты абсолютно прав. — Симс откинулся на спинку стула и выпустил облако дыма. — Вот почему нам так важно знать содержание этого дневника.
— Насколько важно? — живо поинтересовался Шейн. — В денежном выражении?
— В значительной степени это зависит от того, что в нем написано, — уклонился от прямого ответа Симс. — Если это благоприятная для нас информация, она не будет стоить слишком много. Но если нет…
Он замолчал, и Шейн грубовато подхватил:
— И если вы найдете способ изъять эту информацию из дневника, это будет стоить целое состояние. Осмелюсь предположить, что в подобных обстоятельствах Каннингем готов поклясться, что Альберт Хоули прожил пять дней.
— Думаю, мы можем это предположить, — спокойно сказала миссис Мередит. — Вряд ли нам стоит проявлять бестактность и предлагать вам взятку, мистер Шейн, но…
— Не стесняйтесь, — резко перебил ее Шейн. — Чувствуйте себя как дома.
— Давайте не будем торопиться, — вмешался Симс. — Пока мы не прочтем нужное место в дневнике, мы не можем быть уверены, нужно ли его вообще изымать. Договариваться о чем-либо в такой ситуации — значит покупать кота в мешке.
— Но как мы это узнаем, пока мистеру Шейну не удастся достать нам этот дневник? Я настаиваю, мистер Симс, чтобы мы его наняли. Сколько стоит? — Она с надеждой улыбнулась Шейну.
— В долларах и центах?
— А какие еще средства платежа вы принимаете? — Она вызывающе улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза.
Некоторое время Шейн изучал ее с серьезным видом.
— Миссис Мередит, возможно, мы сумеем обсудить этот вопрос в частном порядке как-нибудь в другой раз. А сейчас… чтобы у меня были законные полномочия… давайте договоримся, что я представляю ваши интересы, когда буду пытаться узнать содержимое дневника… и, если мне это удастся, вы заплатите за мои услуги тысячу долларов.
— Я согласна, — быстро сказала она, по-прежнему не сводя с него глаз. — А если из дневника будет следовать, что Альберт умер раньше своего дяди, что тогда, мистер Шейн?
— Давайте не будем делить шкуру неубитого медведя. — Шейн поднялся и подошел к двери. — Я попрошу моего секретаря напечатать небольшой договор, и вы его подпишете.
Как только он появился в приемной, Люси Гамильтон щелчком выключила селектор и с горящими щеками сердито посмотрела на него.
— О каких это средствах платежа вы говорили с миссис Мередит, мистер Шейн?
Он ухмыльнулся.
— Такие хорошие девочки, как ты, Люси, даже и догадываться не должны, о чем мы говорили с миссис Мередит. Напечатай договор, по которому я должен достать дневник на предмет предварительного ознакомления, и дай ей на подпись. — Он снял с вешалки легкую шляпу и шагнул за порог.
Люси оставалось только сверлить возмущенным взглядом его удаляющуюся спину.
Глава 9
Тимоти Рурка Шейн отыскал в небольшом битком набитом ресторанчике на Третьей Северо-восточной авеню: сидя у стойки бара, он неторопливо потягивал виски с содовой и со льдом. Когда Шейну наконец удалось протиснуться к стойке, Рурк покосился на него и слегка подвинулся, чтобы освободить хоть несколько дюймов.
— Ну и как поживает замечательное семейство Хоули? — с любопытством спросил он.
— Я виделся с ними… в том числе и с Беатрис. — Шейн поймал взгляд бармена и выразительно поднял левую бровь.
— Мда-а, — протянул Рурк. — До меня доходили кое-какие сплетни.
— Они полностью соответствуют действительности, — спокойно ответил Шейн.
Бармен поставил перед ним рюмку и откупоренную бутылку коньяка и повернулся за бокалом воды со льдом. Шейн плеснул себе коньяка и спросил:
— Джоэл Кросс здесь?
— Я видел, как он вошел несколько минут назад. — Рурк повернулся, чтобы оглядеть переполненный зал, и кивнул плотному молодому человеку в очках с толстыми линзами в черепаховой оправе. Стрижка под ежик придавала ему несколько воинственный вид. Он стоял, прислонившись к перегородке одной из кабинок, и о чем-то беседовал с четырьмя сидевшими за столом мужчинами. — Вот он, светлая надежда нашей журналистики, прости Господи. Если окажется, что дневник пилота — это и в самом деле такая бомба, как он надеется, то он станет просто невыносимым.
— Ты его не любишь?
Рурк пожал тощими плечами и потянулся к своей рюмке.
— Слишком молод, — равнодушно ответил он. — Он еще набьет себе шишек, прежде чем научится.
— Как я понимаю, ты не читал дневника Грота?
— И никто не читал. Это эксклюзивная сенсация, принадлежит лично Джоэлу. Он бережет ее, словно это алмаз величиной с дом, боится, как бы кто-нибудь раньше него не опубликовал хотя бы отрывок.