Вытащив из бокового кармана дневник Грота в кожаном переплете, Шейн бросил его на стол перед Уиллом Джентри.
— Если хочешь, Уилл, можешь сам убедиться.
При виде дневника Джейк Симс вскочил с яростным возгласом. Мэти Мередит продолжала сидеть неподвижно, словно каменное изваяние. Лишь глаза выдавали чувства, бушевавшие в ее душе. Шейн улыбнулся Симсу, глядя, как адвокат Гастингс, потеряв самообладание, пытается схватить дневник, который Джентри накрыл своей тяжелой ладонью.
— Это же вещественное доказательство, шеф! — в отчаянии воскликнул Гастингс. — Вы что, не поняли, что сказал мистер Шейн? Судьба двухмиллионного состояния зависит от того, на четвертый или пятый день умер Альберт Хоули.
— Почему бы вам просто не спросить у Каннингема? — предложил Шейн и улыбнулся еще шире. — Сдается мне, он готов присягнуть, что это произошло на пятый день… и тем самым отдать наследство миссис Мередит.
Каннингем издал какой-то сдавленный звук и уставился на дневник.
— Это произошло, когда… — Он укоризненно посмотрел на Симса. — Но, по-моему, вы сказали, что Шейн…
— Заткнитесь! — прорычал Симс. — Это какая-то ловушка. Не позволяйте Шейну…
— Дайте ему сказать, Джейк, — предложил Шейн. — Он согласился дать нужные показания после того, как вы заверили его, что дневник не будет фигурировать в качестве вещественного доказательства, и его нельзя будет уличить во лжи. Стыдно, Джейк. Вы думали, что можно подкупить такого сознательного гражданина, как я, с целью сокрытия улик. Посмотри сам, Уилл, — обратился он к Джентри. — Это где-то в середине. Мистеру Гастингсу будет очень приятно узнать, что смерть Альберта Хоули наступила на четвертую ночь… раньше, чем умер Эзра Хоули. И вот прежде, чем закончить это дело, я хочу провести еще один маленький эксперимент, — продолжал он, пока Джентри листал дневник, а Гастингс буквально дышал ему в затылок. — Тим, дай-ка сюда тот номер «Геральда».
Рурк оторвался от записи лишь для того, чтобы вытащить из кармана сложенную газету, и протянул ему, а потом снова бешено застрочил в блокноте. Шейн развернул газету на передовице, посвященной спасению пострадавших, и показал ее Каннингему, указав на фотографию Альберта Хоули, которую сотрудники «Геральда» специально для этого случая раскопали в редакционном архиве.
— Каннингем, вы узнаете этого человека?
Стюард нервно облизал губы, глядя на фотографию и подпись под ней.
— Конечно, — прохрипел он. — Это Альберт Хоули. Вы что, не видите, что здесь написано?
— Я-то знаю, что здесь написано. Но я хочу, чтобы вы подтвердили, что именно этот солдат умер на плоту, где находились и вы с Гротом.
— Разумеется, это он, — пробормотал Каннингем. — Альберт Хоули. Неужели я бы не узнал его после того, как провел с ним четыре дня на этом проклятом плоту?
— Конечно, конечно, — спокойно согласился Шейн. — Если бы не одно обстоятельство: вчера вечером Альберта Хоули сфотографировали в Чикаго, где он проживает под именем Теодора Мередита. — Вытащив присланную Беном Эймсом фотографию, он положил ее перед Джентри. — Уилл, на плоту умер не Альберт Хоули. Умер солдат, выдававший себя за Хоули. А на самом деле это был Леон Уоллес. А вот его фото. — Он положил свадебную фотографию четы Уоллесов рядом со снимком Хоули. — Ведь этот больше похож на погибшего? — подмигнул он Каннингему. — В этом заключалась тайна, которую поведал Гроту умирающий солдат, — сказал Шейн, обращаясь к Джентри. — Обрати внимание, после смерти солдата Грот больше не называет его Хоули. Он пишет просто «солдат». Старая леди Хоули очень не хотела, чтобы ее драгоценного мальчика призвали в армию, — Шейн неприязненно усмехнулся, — и она договорилась с садовником, что тот отслужит вместо ее сына. А чтобы миссис Уоллес держала язык за зубами, она высылала ей десять тысяч долларов и еще по тысяче каждые три месяца в конвертах, заранее надписанных Уоллесом. Тут и Мэти помогла — оформила в Рино развод с Хоули, а потом снова вышла за него замуж, но уже как за Мередита. Мне следовало бы догадаться об этом уже тогда, когда я узнал, что Альберт Хоули после развода изменил условия своего завещания, однако оставил все имущество своей бывшей жене. Только таким образом он мог унаследовать деньги Эзры, не открывая истины, и избежать ответственности за уклонение от призыва. Мне это пришло в голову с самого начала… разведенный муж оставляет все своей бывшей жене… но тогда я не смог оценить всю важность этого факта.
В кабинете наступила тишина, и взгляды всех присутствующих обратились на миссис Мередит. Она повела плечами и резким голосом нарушила тишину:
— Ну так вот. Я никогда не думала, что Альберту удастся выкрутиться. Все это придумала его мать и на свои деньги наняла Леона Уоллеса, чтобы он пошел в армию вместо Альберта. С самого начала я была против этой затеи, но я любила Альберта и в конце концов согласилась развестись с ним и снова выйти за него, но уже под другим именем. Полагаю, что я не нарушила закон, — холодно улыбнулась она, пожав плечами.
— Все это очень интересно, — мрачно проговорил Джентри. — Со стороны федеральных властей на Хоули будет возбуждено уголовное дело за уклонение от призыва. Но давайте все-таки вернемся к двум убийствам, совершенным здесь, в Майами. Майкл, ты только что сказал, что это сделал либо Кросс, либо Каннингем. Я уже установил, что в обоих случаях у Кросса нет никакого алиби, так что если оно есть у Каннингема…
— Конечно есть, — горячо сказал Каннингем. — Я ведь уже говорил, что, когда пристукнули эту дамочку, я находился в номере миссис Мередит. Шейн это подтвердит. Я был там, когда он отправился к себе домой на встречу с ней.
— Верно, — добродушно согласился Шейн. — Но возникает вопрос: как долго вы оставались с миссис Мередит после моего ухода?
— По крайней мере полчаса. Она подтвердит. — Каннингем повернулся к Мэти: — Мы же вчера об этом говорили, и вы подтвердили, что вы принесли мне выпивку и…
— Пусть она сама расскажет, — резко перебил его Шейн. — Не исключено, что миссис Мередит собиралась дать ложные показания… вчера вечером, — пояснил он Джентри. — Тогда ей казалось, что его показания помогут доказать, что ее бывший муж умер не раньше пятого дня после катастрофы. Но теперь все это теряет смысл, потому что мы знаем, что на самом деле на плоту умер Уоллес. Интересно, пойдет ли она на это сегодня, и лишь для того, чтобы спасти Каннингема?
— Глупости, — холодно ответила миссис Мередит. — У нас даже речи не шло о лжесвидетельстве или каком-то алиби. Но даже мистер Шейн не может отрицать, что, когда он приехал к Беатрис, мистер Каннингем был у меня в номере. По-моему, для алиби этого вполне достаточно.
— Было бы достаточно, — кивнул Шейн, — если бы прямо от вас я поехал к себе в отель. Но этого не произошло. У меня ушло пятнадцать-двадцать минут на то, чтобы узнать у детектива отеля ваш чикагский адрес и отправить от вашего имени телеграмму вашему мужу. Каннингему хватило бы времени опередить меня и задушить Беатрис… если только он не оставался у вас хотя бы на полчаса.
— Ничего подобного, — спокойно возразила она. — Едва вы вышли из комнаты, он пробормотал что-то о неотложной встрече и быстро уехал. Мне и в голову не пришло, что он мог что-то сделать с Беатрис, — с невинным видом продолжала она, — поскольку я была уверена, что вы поехали прямо к ней и она была в безопасности. Но я не собиралась лгать, чтобы защитить убийцу.
Из горла Питера Каннингема вырвался какой-то сдавленный звук, и он бросился к ней, угрожающе расставив руки.
— Это все вранье! Джаспер Грот был моим лучшим другом, а против этой Мини я вообще ничего не имел.
— Это единственный возможный вариант, Уилл, — сказал Шейн. — Кросс не имел мотивов для убийства Грота. Черт возьми, ему же до смерти хотелось купить дневник для своей газеты. Но Каннингему пришлось убить Грота, чтобы не упустить возможности нажиться на истории с Леоном Уоллесом. А затем ему пришлось убить Беатрис, когда он узнал, что она ждет меня в отеле. Фактически я преподнес ему Беатрис на серебряном блюде, — мрачно закончил он. — Накануне я дал ему свой адрес, а потом он услышал, как я сказал Люси по телефону, что до встречи с Беатрис я должен заскочить в одно место… даже упомянул про двадцать минут. Это давало ему достаточно времени, чтобы успеть в отель до меня и свернуть шею этой дурочке… Уилл, ты только присмотрись к нему повнимательнее! Неужели не видишь, что он куда больше подходит под описание Мэтью, чем Кросс или Мини? Неудивительно, что сегодня утром Мэтью смешался и не смог с уверенностью опознать ни одного из них. Организуй опознание. Каннингема и увидишь, каков будет результат.
Глава 20
Когда наконец кабинет опустел, Майкл Шейн подошел к окну, выходившему на переполненную Флеглер-стрит, и, стоя спиной к открытой двери в приемную, несколько минут напряженно прислушивался, пытаясь уловить хотя бы шорох, но так ничего и не услышал.
Глубоко вздохнув, он подошел к водоохладителю, вложил один бумажный стаканчик в другой и наполнил его коньяком. Плеснув воды во второй, он принес их на стол, аккуратно поставил рядом и, опустившись во вращающееся кресло, закурил сигарету. Сделав глоток «Джона Эксшо», он протянул палец к кнопке селектора на столе, некоторое время раздумывал, а потом пожал плечами и твердо нажал кнопку.
Когда на пороге появилась Люси, ее прическа была в беспорядке, а на лице застыло ошеломленное выражение.
— Майкл, прости меня, — тихо сказала она.
— За что? — широко улыбнулся он.
— За те ужасные вещи, которые я наговорила тебе вчера вечером. За то, что вела себя как последняя дура — ты просил меня поверить тебе, а я… О, Майкл, я даже не знаю, сможешь ли ты меня простить! — Бросившись к нему, она уткнулась ему в плечо, сотрясаясь от рыданий.
Крепко обняв ее за талию, Шейн грубовато сказал:
— Ну будет, будет. Ангел мой, тебе не о чем волноваться. Мы все-таки провернули это дело.
— Но ведь ты мог хотя бы намекнуть мне, — всхлипнула она. — Почему ты позволил мне поверить, что собираешься уничтожить дневник, чтобы деньги достались не семье Хоули, а миссис Мередит?