Во всяком случае, недостаточно, чтобы ответить по существу на поставленный вопрос.
А задавая такой вопрос, она, по сути, спрашивала, к чему это может их привести. Единственным правильным, честным ответом на этот вопрос было: ни к чему!
Но она нечасто задает такие вопросы.
По большей части она кажется вполне довольной существующим положением дел: быть в течение дня веселой, высококвалифицированной и приветливой секретаршей в его конторе и без всяких вопросов и возражений проводить с ним столько времени, сколько он может (или, вернее, хочет) урвать от своей работы.
Майкл неловко поерзал на сиденье и бессознательным жестом поднял руку, чтобы почесать мочку уха — была у него такая привычка, когда он находился в затруднении.
Потом он осторожно спросил:
— А ты бы хотела что-нибудь изменить, если бы могла?
Люси вдруг выпрямилась и слегка отодвинулась от него, будто такой поворот разговора требовал несколько более официального поведения.
— Не знаю, — сказала она с искренним сомнением. — Я действительно не знаю, Майкл.
Они были уже около Семьдесят девятой улицы и быстро приближались к улице, ведущей к их дому.
Майкл, повернув голову, при свете уличных фонарей смотрел на ее профиль. С напряженным вниманием он ловил ее взгляд. На какое-то мгновенье воцарилось напряженное молчание. Майкл попытался разрядить напряженность, переключившись полностью на управление машиной, и, стараясь придать своему голосу большую сердечность, сказал:
— Возможно, сейчас не время для такого разговора. Это надо серьезно обсудить за стаканчиком вина. Кстати, у тебя дома найдется коньяк?
— Ты отлично знаешь, что найдется. Его ровно столько, сколько ты не допил в прошлый раз.
— Знаешь, я в этом никогда не уверен. Не могу выбросить из головы, что в один прекрасный день ты начнешь поить им другого мужчину…
— Может быть… В один прекрасный день.
Поворачивая за угол, он сбавил скорость и перестроился в левый ряд.
Никто из них не произнес ни слова, пока Майкл не поставил машину за углом ее дома и не вышел из машины. Он обежал машину, открыл ей дверцу, взял за локоть, помогая выйти, затем просунул вторую руку под другой ее локоть и на несколько мгновений приподнял девушку в воздух, вглядываясь в ее слегка раскрасневшееся лицо.
Она не делала никаких попыток — ни прижаться к нему, ни оттолкнуть. Она ждала. Его пальцы впились в ее руку. Хриплым голосом он произнес:
— Люси!
— Да, Майкл?
Он наклонился и коснулся губами ее шеи, там, где кончались кудряшки, затем взял ее под руку, и они пошли к подъезду.
Войдя в маленький вестибюль, Люси достала из сумочки ключи и отперла дверь. Он слегка придержал дверь, пропуская ее, потом стал медленно подниматься по лестнице вслед за девушкой. Его рыжая голова находилась на уровне ее изящной талии.
Майкл подумал: «Есть что-то интимное в том, когда мужчина поднимается вслед за женщиной». Он часто поднимался так к ней после того, как они вместе проводили вечер, — выпить стаканчик на сон грядущий.
Но сегодня все было как-то по-другому. Он чувствовал, как в его груди нарастает волна радости. И все выглядело совсем по-другому.
Поднявшись на второй этаж, Люси повернула налево и открыла свою дверь. Он подождал, пока она зажигала свет, потом вошел.
На Люси был полувечерний туалет из темно-синего шелка с какими-то блестками, сшитый изящно и крайне просто: с глубоким вырезом спереди и сзади, с узенькими бретельками.
Взору Майкла открылись роскошные плечи, шея и руки цвета слоновой кости.
Погруженный в размышления, он смотрел, как она прошла вдоль длинной комнаты к маленькой кухоньке, сказав ему с улыбкой:
— Устраивайся поудобнее, пока я все приготовлю.
Здесь очень легко устроиться поудобней, подумал он, опускаясь в глубокое кресло рядом с тахтой и закуривая сигарету.
Комната была обставлена изящной мебелью, в ней не было ничего лишнего.
Майкл вытянул свои длинные ноги, откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза и затянулся.
Что ж, отлично! Почему бы ему не жениться на Люси? Сегодня, торжественно решил он, он должен честно и прямо поставить перед собой этот вопрос. И перед ней.
До сих пор они ни разу не говорили об этом серьезно, хотя много раз стояли на грани подобного разговора.
Он выпрямился, услышав шуршание ее юбки. Люси несла поднос, на котором стояла бутылка коньяка, винный стакан, бокал со льдом и водой для него и бокал со льдом для нее. Он всегда пил коньяк из винного стакана и запивал его водой со льдом.
Она поставила поднос на низкий столик, уселась в уголок поближе к креслу Майкла и наполнила его стакан коньяком, затем налила немного коньяка в свой бокал.
Майкл, однако, не успел даже взять стакан из ее рук, как зазвонил телефон.
Лицо Люси резко изменилось. Настойчивый телефонный звонок нарушил безмятежность вечера, подобно тому, как брошенный в пруд камень нарушает зеркальную поверхность и спокойствие водной глади.
Продолжая держать в руке стакан Майкла, Люси сердито проговорила:
— Я не отвечу. Это, конечно, тебя. Мне никто не может звонить в такой поздний час.
— Тем больше оснований ответить, — сказал Майкл. — Может быть, что-нибудь очень важное.
— Очередная блондинка? — вызывающе спросила Люси.
— Или брюнетка, — спокойно ответил он.
Телефон продолжал звонить. С нетерпением Майкл поднялся и, сделав два огромных шага, очутился у телефона. Повернувшись к Люси спиной, он проговорил в трубку:
— Квартира мисс Гамильтон. — Затем через некоторое время: — Правильно. — И продолжал слушать, почесывая ухо.
Люси, не спуская с Майкла глаз, плотно сжала губы и поставила его нетронутый стакан с коньяком обратно на поднос. Это было безмолвное признание своего поражения.
Все еще стоя к Люси спиной, Майкл сказал:
— Отлично, Пит. Я буду там через пять минут.
Он положил трубку, повернулся и печально покачал головой, хотя его глаза при этом отнюдь не были печальными. Наоборот, в них светилось предвкушение волнующего приключения.
— Чертовски сожалею, мой ангел, но это беда…
— Блондинка, — закончила Люси за него. — Блондинка в несчастье. Не больше и не меньше. Буквально умирает от желания выплакать свое горе на широкой груди Майкла Шейна.
— Этого мне Пит не говорил, — рассеянно ответил Майкл, разыскивая свою шляпу. И только тут он вдруг заметил, как огорчена Люси. Он подошел к ней и с раскаянием погладил по щеке. — Но, дорогая, на этот раз дело, кажется, действительно очень важное. Ты ведь знаешь, я просил дежурного из отеля не тревожить меня здесь, если речь не идет о чем-нибудь серьезном.
— Я знаю, — ответила Люси, избегая его взгляда. — Ну, что же ты не заряжаешь свои пистолеты и не идешь? Что тебя держит?
— Ты ведь отлично знаешь, мне очень жаль, что так получилось. — Майкл стиснул зубы, так как Люси все еще отказывалась смотреть ему в глаза, и, повернувшись к двери, спокойно сказал: — Сбереги мой стакан до моего возвращения. Я обязательно приду, и еще до полуночи…
Глава 522 часа 00 минут
В вестибюле отеля, где жил Шейн, никого не было, за исключением дежурного портье и какой-то молодой женщины, сидевшей в кресле лицом ко входу. Женщина нервно курила сигарету.
Подходя к портье, Шейн по пути бросил беглый взгляд на нее. Молоденькая. Хорошенькая. На женщине была темная юбка, белая блузка и светло-серый жакет. На коленях у нее лежала красная кожаная сумочка.
Питу не терпелось поскорей поговорить с Шейном. Он немного наклонился вперед, состроил гримасу и в волнении ворочал глазами направо и налево.
— Я не знал, стоит ли звонить к мисс Гамильтон. — Он говорил таинственным шепотом, будто боялся, что их кто-то подслушает. — Но, давая мне ее телефон, вы сказали, если будет что-либо важное, можно позвонить. Я решил, что сейчас именно такое важное дело. Очень важное. Она так сказала. Понимаете? Бедняжка насмерть перепугана. Все время оглядывается, будто за ней гнался сам черт. Кроме того, вы разрешили мне в особых случаях пускать клиентов в вашу комнату, чтобы они там вас подождали.
— Я просил тебя посылать наверх только хорошеньких, — с улыбкой напомнил Шейн. — Она действительно хорошенькая?
— Да, очень. Конечно, не такая, как та, что сидит вон там на стуле. — Он ткнул большим пальцем в сторону девушки с красной сумкой. — Но она пришла немного позже, поэтому я не мог ее тоже послать наверх. Верно ведь?
Шейн облокотился на бюро и посмотрел на девушку, сидевшую в другом конце вестибюля. Она все время внимательно наблюдала за Майклом и, видимо, поняла, что говорили о ней. Поэтому она быстро встала и направилась к ним.
Это была довольно пухленькая для своего возраста блондинка лет двадцати. На ходу она весьма игриво покачивала бедрами. Светло-голубые глаза ее казались стеклянными, а ресницы и брови были до такой степени тонки и светлы, что почти не были заметны. Пухлые губки девушки, обильно намазанные губной помадой, расплылись в заискивающей улыбке.
— Вы мистер Шейн?
Шейн молча кивнул, изучая ее прищуренными глазами. Девушка взглянула на Пита и резко сказала:
— Почему вы мне сразу не сказали, что это Шейн? Вы обещали мне, что, как только он придет…
— А я только что пришел, — спокойно проговорил Шейн. — Боюсь, что у меня нет времени для…
— Нет! Для меня у вас есть время!
Девушка вцепилась Майклу в руку и потащила его в дальний угол — подальше от дежурного, чтобы он не мог подслушать.
— Это ужасно важно, — быстро проговорила она низким и хриплым голосом. — Я ждала вас и чуть не сошла с ума при мысли, что вы не придете. Но теперь все в порядке. Я уверена, что вы застанете его там. Он был там минут пятнадцать назад. В «Сильвер Глейд». Это недалеко отсюда.
Говоря все это, девушка открыла сумочку и стала старательно искать там что-то. Наконец она вынула из сумочки фотографию молодого человека и сунула ее Шейну.