фриканкой ее никто не перепутает. А если добавить туда темно-рыжие волосы, хвост с кисточкой, стоячие острые уши и заостренные зубы, то получается образ создания и вовсе нечеловеческой природы – нелюдь, одним словом. Но, во-первых – это не так, и такие, как Ватила и ей подобные эйджел явно имеют очень близкое родство с людьми, а во-вторых – такие мысли о «нелюдях» не подобают настоящему коммунисту, которому следует оценивать людей исключительно по их делам. Настоящие нелюди сидят сейчас в Берлине, и именно с ними комиссару предстоит бороться в ближайшее время.
Главный шок в Ватииле Бе вызывает несоответствие экзотической внешности, женского пола, чистейшего русского языка и профессиональных повадок кадрового командира высокого ранга. Комиссар Щукин со стороны наблюдал за тем, как Ватила беседовала с командирами и бойцами присоединившихся к ним частей и отдельных подразделений. Все эти разговоры были сухими и короткими, ни разу они не переросли в подобие митинга, но каждый раз, когда тактик пришельцев уходила дальше, личный состав подразделений, с которыми она беседовала, оставался этим разговором окрыленным.
Побывали они и там, где встали на отдых остатки 7-й танковой дивизии генерал-майора Борзилова. Из техники в ее составе после нескольких дней боев остались только два КВ-1, пять Т-34 и несколько легких танков Т-26. Экипажи, пользуясь короткой передышкой, как раз копались в моторах своих железных коней. После нескольких минут разговора, едва танкисты освоились, на Ватилу сразу посыпался град просьб и заявок. В результате договорились, что вопрос с топливом будет решаться на месте из брошенных эшелонов и складов и через Москву, а чтобы улучшить техническое состояние означенных агрегатов, Ватила пришлет сверху инженерно-ремонтную бригаду со всем необходимым инвентарем. Мол, какие-то «серые» уже рождаются с инструментами в руках. и если из этих железок в принципе можно сделать конфетки, то они их обязательно сделают. И вот ведь что характерно – уже через несколько минут разговора суровые парни в черных комбинезонах и танкистских шлемах переставали дичиться диковинной «бабы», а четко и ясно отвечали на ее вопросы.
Кстати, когда она узнала, что к пушкам 76-мм стоящих на Т-34 и КВ-1 с самого начала войны в боекомплекте не было ни одного бронебойного снаряда, то выругалась на чистом русском языке так длинно и замысловато, что танкисты только уважительно присвистнули.
– Могете, товарищ Ватила! – сказал сдвинувший шлем на затылок чумазый старший лейтенант, – получилось не хуже, чем у нас.
– Командно-обсценную лексику, товарищ старший лейтенант, – ответила ему Ватила Бе, – и на флоте, и в штурмовой пехоте преподают с первого курса училища. Надо просто уметь ругаться матом, облегчая душу, а не разговаривать на нем, как это иногда делают не знающие меры отдельные товарищи.
На том и расстались. Ватила Бе еще раз переговорила с генералом Болдиным по поводу подготовки к завтрашнему рывку на Слоним с поворотом на юг, оставила инструкции капитану Пекоцу и засобиралась к себе, обратно на орбиту, докладывать своему командиру. А бригадному комиссару Щукину предстояло все как следует обдумать и решить, как же он все-таки относится к столь неожиданным союзникам и что ему делать, если оно, это отношение, окажется отрицательным. Ведь не зря генерал Болдин сказал, что дареному коню в критический момент в зубы не смотрят. С очень большой вероятностью эту же фразу повторит и сам товарищ Сталин, когда войдет в курс дела. Сначала, мол, разобьем Гитлера, а уж потом будем думать, как относиться к тем, кто помог нам его разбить. А если не будет никакого «потом»? Такие вот Ватилы Бе очаруют-околдуют местный народ – и партия большевиков в один прекрасный момент вдруг останется не у дел.
28 июня 1941 года, поздний вечер , Варшава, штаб 2-го воздушного флота люфтваффе.
Генерал-фельдмаршал авиации Альберт Кессельринг.
К вечеру 28-го июня в штабе 2-го воздушного флота стало ясно – насколько великолепными были результаты первых четырех дней войны, за которые авиация противника была полностью уничтожена, настолько же катастрофическими оказались дни 27-го, и особенно 28-го июня, в течение которых 2-й и 8-й авиакорпуса понесли тяжелые потери. Виной всему стали появившиеся утром 27-го июня так называемые «Белые демоны», которые, несмотря на свою немногочисленность, сразу и прочно завоевали господство в воздухе. По докладам тпилотов люфтваффе, которые встретились с этими «демонами» в бою и сумели при этом выжить (а таких было немного), можно было сделать вывод, что хоть как-то драться с ними не представляется возможным. Обладая подавляющим превосходством в скорости и огневой мощи, «демоны» воспринимают «мессершмитты», «юнкерсы» и «хейнкели» исключительно как свою законную добычу, а не как противника, который может нанести им какой-нибудь ущерб.
При этом, помимо контроля воздушного пространства, в ключевых точках театра военных действий наблюдались случаи, когда пары и четверки «демонов-истребителей» эскортировали крупные бомбардировочные формации большевиков, расчищая им дорогу к стратегическим объектам в тылах группы армий «Центр» и к колоннам танков и мотопехоты. Последствия таких налетов, когда большевистская авиация бомбила свои цели, как на полигоне (при отсутствии истребительного противодействия), каждый раз были катастрофическими и означали тяжелые потери для наземных войск и значительные разрушения транспортных коммуникаций.
Также неизменно тяжелыми были последствия налетов на позиции наземных войск и на коммуникации вермахта «демонов-бомбардировщиков» – те, как правило, бомбили свои цели с больших высот и на скоростях, в несколько раз превышающих скорость звука. Разрушения и потери от ударов единичного бомбардировщика можно было сопоставить с результатами удара бомбардировочной эскадры люфтваффе полного состава. Кессельринг мог сказать об этом без всяких экспертов – из окна своего кабинета он лично наблюдал бомбовый удар по варшавскому железнодорожному узлу, а потом еще сам побывал на месте событий. Точность бомбежки «демона-бомбардировщика» оказалась просто запредельной, при этом все бомбы уложились в полосу четыре с половиной километра на двести метров, что обеспечило полное разрушение цели. Подчиненные Кессельринга подсчитали, что если бы с таких высот и на таких скоростях бомбили бомбардировщики люфтваффе, то бомбовый ковер простерся бы на половину Варшавы.
И такой разрушенный железнодорожный узел в германских тылах был не единственным. С какой-то нарочитой неторопливостью «демоны-бомбардировщики» принялись за разрушение тыловой транспортной инфраструктуры вермахта, и если пока результат их работы можно обойти, то в ближайшем будущем (то есть через неделю-две) вполне можно ожидать остановки наступления по причине наступившего транспортного коллапса. Единственными целями, которые «демоны-бомбардировщики» пока избегали атаковать, являлись аэродромы люфтваффе. При этом уже отмечалось, что «демоны-истребители» самым явным способом стремятся делать свою работу так, чтобы ее могли видеть либо экипажи большевистских бомбардировщиков, либо их наземные войска. Как в цирке – замысловатый трюк и бурные аплодисменты. Одним словом, со стороны «демонов-истребителей» имела место самая беззастенчивая демонстративная работа на публику.
Даже несмотря на некоторую сдержанность своего применения (отказ от удара по аэродромам) за эти два дня «демоны» нанесли второму воздушному флоту серьезные потери. Если в войну на Востоке истребительные эскадры вступили укомплектованные техникой на девяносто процентов, а бомбардировочные – на семьдесят-восемьдесят, то за эти два дня комплектность исправной техники во втором воздушном флоте снизилась ниже пятидесяти процентов. Это, конечно, не тот одномоментный разгром, которому люфтваффе в первый день войны подвергло большевистскую авиацию, но если дело так пойдет и дальше, то 2-й воздушный флот истечет кровью за несколько дней. И опять самые большие потери понесли бомбардировщики и транспортные самолеты. «Хейнкели» и «юнкерсы» при столкновении с «демонами» оказались не более чем неуклюжей, плохо защищенной добычей. Если «эксперты», спасая свою жизнь, хотя бы могут выйти из боя пикированием (и «демоны» при этом, как правило, их не преследуют), то для бомбардировщиков такой выход не подходит. Даже для «Юнкерсов-88», которые проектировались как пикирующие бомбардировщики, благополучный исход выхода их пикирования зависит только от опыта пилота, а «Хейнкели-111», «Дорнье-17» и старики «Юнкерсы-52» либо вовсе не пикируют, либо пикируют до самой земли.
Но потери в самолетах – это далеко не главное. В боевых столкновениях с «демонами» гибнут пилоты, штурманы и бортовые стрелки, как правило, имеющие довоенную выучку и уже получившие боевой опыт в небе Польши, Норвегии, Франции и Британии. При этом процент тех, кому удалось спастись с парашютом, оказывается недопустимо низким. Установленное на «демонах» оружие (так называемые «Лучи смерти») настолько мощное, что самолеты люфтваффе, попавшие под его удар, подвергаются мгновенному разрушению, а члены экипажей даже не успевают предпринять попытки к своему спасению. Построить новые самолеты можно относительно быстро, а вот для воспитания нового поколения летчиков потребуется не меньше десяти лет. Поэтому им Альберт Кессельринг отдал специальный приказ, предписывающий пикирующим бомбардировщикам и истребителям при появлении в воздухе «демонов» пикировать и выходить из боя врассыпную на бреющем полете, а экипажам бомбардировщиков покидать свои машины с парашютами, ибо до сей поры не было случая, когда «демон» начинал стрелять по «одуванчикам». Завтра «демоны» могут исчезнуть так же внезапно, как и появились, а вот воевать с большевиками будет уже некому.
В связи с этими событиями Кессельрингу вспомнилась уэллсовская «Война Миров». В той книге у марсиан было точно такое же преимущество над англичанам, какое в настоящий момент «демоны» имеют над люфтваффе. И только одна тонкость не позволяет аналогии быть полной. Марсиане у Уэллса не выступали против Британии на стороне Франции, Германии или России, а вели войну сразу против всех, желая захватить всю Землю. Но «демоны», помимо того, что ведут против люфтваффе и вермахта истребительную войну, одновременно с этим всячески демонстрируют свои симпатии и поддержку русским большевикам. При этом «демоны» что-то не торопятся защищать Британию, что наводит на очень неприятные мысли о том, что они действительно в родстве с большевиками. Пылающие слова: «Мене, текел, фарес» на темной стене уже появились; и те, кто не внемлет этому предупреждению, будут пенять только на себя.