– И, что, – осторожно спросил я наконец, – вас вот так и заставляют служить всю жизнь, до самой смерти?
Ария засмеялась низким грудным смехом:
– Семен Васильевич, вы что, в самом деле, считаете нашего императора каким-то тираном? Для рядовых служба – десять лет, для младших офицеров – пятнадцать, для старшего состава двадцать… но их единицы. Потом – в резерв, в территориальные войска на полставки. Вспомоществование вполне приличное, медицинское обеспечение по первому разряду, так что замуж можно выйти, хозяйство завести, детенышей нарожать… Те, которые не хотят мужа и хозяйство, идут служить в гражданскую безопасность, это что-то вроде вашей милиции… Ну и мало ли других подходящих занятий. А если нормального мужа найти не удалось, то можно пойти в центр репродукции и подобрать отца своему ребенку из премиального сегмента. Ветеранам – все самое лучшее. Правда, до конца службы наших доживает примерно две из троих, но это не так уж и плохо. Я, например, надеялась дожить, и сейчас надеюсь… – Она одарила меня сияющей улыбкой – будто с головы до ног меня окатило теплой волной. – А вы, Семен Васильевич, не отказались бы стать отцом моих очаровательных малышей? Ведь даже без репродукционного центра видно, что вы храбрый воин и достойный мужчина. От вас наверняка пойдут очень красивые и умные дети…
Последний вопрос она задала с такой детской непосредственностью, что я абсолютно не знал, как мне реагировать. Я был крайне смущен и, наверное, даже покраснел. В такой ситуации, когда женщина предлагала бы мне стать отцом ее детей, я еще не бывал. Не то чтобы Ария меня не привлекала как женщина, совсем наоборот. Несмотря на свои габариты, она очень милая и привлекательная особа, за которой бы я в мирное время не отказался бы приударить в свободное от службы время с самыми серьезными намерениями. Ну так то в мирное время… Я знаю, что некоторые старшие командиры заводят себе походно-полевых жен без всяких обязательств, но я не относился к числу этих «некоторых», а Арию нельзя было представить в роли походно-полевой жены. Такую женщину только отливать из бронзы и ставить на пьедестал для почтения и любования…
– Ну… ээ… – бормотал я, не зная, стараясь не смотреть в ее каре-зеленые глаза, что глядели на меня с чуть насмешливым ожиданием. – Почему бы и нет… Да, конечно, я совсем даже не против…
Конечно, все это звучало несколько глупо, но как я еще мог ей ответить?! Мне требовалось все как следует обдумать, и вообще – прежде чем делать детей, надо хоть немного привыкнуть к человеку! А ей, похоже, нравилось мое смущение. Ну и я ей, понятное дело, нравился, раз уж она выбрала меня отцом своих детей… Комплиментов наговорила… Эх, таким образом со мной еще ни разу девушки не заигрывали! Да они вообще со мной редко заигрывали… Скромные у нас девушки, чего уж там говорить… Так, выходит, эти воительницы все такие… гм.. раскованные? А интересно, они от самого-то процесса удовольствие получают? Ведь это важно…
Наверное, этот вопрос отчетливо мигал в моих глазах, потому что Ария загадочно усмехнулась и провела пальчиком по своим губам… Жест красноречивей некуда! Меня моментально бросило в жар. А она сказала своим обычным голосом:
– Ну так вы подумайте, Семен Васильевич… Не сомневаюсь, что у нас еще будет возможность узнать друг друга получше…
И дальше мы к этому разговору больше не возвращались. Но я знал, что продолжение обязательно будет, и, скорее всего, уже не только на словах… Ну, а сейчас не совсем подходящее время для сладких мечтаний. Тем более что старший передового дозора егерей, который на своих мотолетах оторвался от основной колонны на несколько километров, доложил, что наблюдает поселок Коссово и в этом поселке пух летает тучами и дым стоит коромыслом. Немцы шмонают местное население на предмет курки, млеко, яйки и ценные вещи. Значит, нам туда дорога – наводить порядок. Впрочем, эта дорога и без того лежала в том направлении.
В Коссово мы ворвались с особым шиком. Часовые в мышастой форме у въезда в местечко на дороге со стороны Слонима даже ничего не поняли, когда подъехавшие к ним на мотолетах егеря капитана Пекоца попростоту пристрелили их из бесшумных лазерных ружей. В своем экзотическом камуфлированном обмундировании, с закрывающими лица противопылевыми масками, егеря Империи не были похожи на бойцов Красной армии. Позже выяснилось, что немцам форма егерей немного напоминала полевую форму эсэсовцев*, из-за чего впоследствии еще случилось немало комедийных моментов в стиле капитана Вуйкозара Пекоца – то есть это когда нам смешно, а немцам не очень. Капитан Ария Таним, например, жалеет, что многие из подобных дел оказываются скрытыми от наших глаз, и узнать их подробности мы можем только из приукрашенных фантазией и юмором рассказов капитана Пекоца.
Примечание авторов: * Знаменитая черная форма существовала только для парадов и большого начальства. Формирования ваффен СС, участвующие в боевых действиях, носили полевую форму, имеющую изрядное сходство с современным камуфляжем. В свою очередь, имперские егеря, в своей истории восходящие к советскому/российскому ВДВ, тоже носили подобную камуфляжную экипировку. А уж если часовых окликал германоязычный уроженец Франконии, с произношением, похожим на южногерманские диалекты, то сходство получалось и вовсе стопроцентным.
Так же было и в этот раз. В то время как мы в сопровождении второго взвода егерей въезжали в местечко по дороге, первый и третий взводы полями, лесами и огородами охватили это Коссово с севера и с юга, заранее перехватив автодорогу Ружаны-Ивацевичи. Сделано это было для того, чтобы немецкие мародеры даже теоретически не могли сбежать в любом из названных направлений и поднять тревогу. Рации у немецких тыловиков все равно с собой нет – по крайней мере, радиоразведка не зафиксировала ни одного сеанса радиосвязи из этого квадрата. Взвод, который должен был охватить Коссово с юга, сделал это без всяких происшествий, устроив засаду у въезда в лесной массив (километрах в полутора южнее окраины местечка) и выслав разведку еще дальше на юг.
Сам же капитан Пекоц находился вместе с первым взводом, который следовал в северном направлении – как раз туда, где за окраиной местечка располагался так называемый Коссовский замок, иногда еще упоминаемый как дворец Пусловских. Надо сказать, что второе название было более верным, поскольку сходство данного объекта со средневековым оборонительным сооружением было чисто внешним, декоративным. И именно в этом дворце угнездилось немецкое интендантское начальство, чьи башибузуки свирепствовали сейчас в Коссово и окрестных деревнях. Помимо «курки, млеко, яйки», то есть сбора продовольствия, необходимого для питания немецких солдат, интендантская команда грабила советских граждан и в своих интересах. Никто не отправляет на родину в Германию столько посылок с награбленным барахлом, как господа интенданты.
Вот в этом дворце на куче награбленного барахла и засел герр интендатуррат (майор интенданской службы) Франц Фукс, представляющий интендантскую службу одной из пехотных дивизий (134-й пд.), которая, развернувшись фронтом на север, еще пытается прорваться к Зельве и Волковыску, чтобы окончательно ликвидировать нас в котле; а мы, видишь ли, оказались уже у них за спиной… Наполеон в свое время говорил, что война должна кормить себя сама (то есть армия, вторгнувшаяся на чужие земли, должна заниматься грабежом) а немцы и в прошлую Империалистическую и в нынешнюю войну довели этот принцип до абсолюта. То есть грабят они местное население с такой дотошностью и подчистую, что пиратам каких-нибудь капитанов Флинта, Дрейка или Моргана должно было стать стыдно за низкий класс и нечистую работу.
Но вернемся к нашему неутомимому шутнику капитану Пекоцу. С его же собственных слов следует, что он просто подъехал к дворцу, возле которого скучали немецкие часовые, раздосадованные тем обстоятельством, что они оказались отстранены от вакханалии повального грабежа, царящей в Коссове. Не оглашая окрестности воинственными воплями, без особой помпы люди капитана попросту перерезали им глотки выстрелами лазерных ружей. Потом егеря, оставив на дороге небольшой заслон, вошли во дворец и, не производя лишнего шума, принялись убивать всех одетых в серую форму немецкой армии и при этом не имеющих на плечах офицерских погон. Да и было там этих тыловиков всего несколько человек, поскольку основная часть интендантского подразделения в тот момент грабила местечко Коссово и окрестности, и была этим фактом счастлива.
Но сам интендатуррат, как и положено скупому рыцарю, чахнущему над златом, оказался все-таки на месте. И злато тут употреблено не в качестве идиоматического выражения. Коссово – это местечко с преобладанием еврейского населения, а где это народец, там и злато. Видимо, мелким начальникам (вроде майора интендантской службы) позволены не все виды грабежей, или этот деятель не поделился с кем-то из своих покровителей. Да только совесть у этого Франца Фукса была нечиста даже перед своими, поэтому он воспринял ворвавшихся к нему егерей как представителей немецкой тайной военной полиции, которые пришли по его душу как раз из-за этого золота.
И только увидев парящие мотолеты, услышав русскую речь своих пленителей, он понял, что что-то тут не так. Однако он еще долго не мог поверить, что его захватили люди, которые считают себя русскими. Одним словом, и смех и грех! Мне капитан Пекоц объяснил, что взял это сокровище за цугундер только потому, что знает дивизионный интендант о делах своей дивизии, быть может, не меньше начальника штаба, только вот допрашивать хозяйственника, который не привык терпеть боль и насилие, будет проще, чем кого-то из боевых офицеров. Чуть надавил – и тот раскололся до самого пупа. Но этим мы должны будем заняться потом, уже в Ивацевичах, а пока пусть посидит связанный в коляске конфискованного у его же команды мотоцикла и подумает о своих скорбных делах.
Явление нашей основной колонны в местечке тоже произошло по схеме «снег на голову». Первыми в Коссово въехали мотолеты с егерями, которых мародерствующие немецкие солдаты приняли за своих, не обратив на них внимания. Да не до каких-то посторонних мотоциклистов там было, пусть они и три раза СС, ибо когда на центральную улицу городка ворвались наши танки с десантом и грузовики с мотострелками, там творился настоящий Содом и Гоморра. Мычали угоняемые от домов коровы, блеяли бараны, кудахтали куры, крякали утки, гоготали гуси, причитали заламывающие руки хозяйки, а откуда-то совсем неподалеку раздавались звуки творящегося насилия, треск разрываемой одежды, визг и вопли насилуемых девок, а также глумливый гогот торжествующих насильников.