А пока до свиданья.
– До свиданья товарищ Сталин, – за всех троих ответил кап-раз Малинин, бросив взгляд куда-то в сторону, за пределы поля зрения камеры, – думаю, что в ближайшие четверть часа к вам подъедут маршал Шапошников и генерал Жуков, и тогда у вас будет действительно много дел…
После этих слов командира «Полярного Лиса» аппарат связи отключился, голографический экран исчез, и снова наступила тишина.
– Итак, товарищи, – сказал Сталин, выпустив изо рта первый клуб ароматного дыма, – есть мнение, что, приняв предложение наших нежданных союзников, мы ничего не потеряем, а приобрести можем очень многое. Не так ли, Вячеслав?
– Так-то оно так, Коба, – согласился Молотов, – но как к такому решению отнесутся наши товарищи по партии? Многие назовут это ликвидацией завоеваний Октября, а также бессовестным бонапартизмом с твоей стороны. Бонапарт тоже начинал как революционный генерал, потом был одним из трех консулов, после чего, совершив переворот, превратился в самовластного императора…
– Пусть только попробуют, – блеснул стеклышками пенсне Берия, – мигом обвиним во внесении раскола в наши монолитные ряды перед лицом напавшего на нас неумолимого врага и отправим куда-нибудь в Магадан. Тем более что мы и до этого предложения собрались выдвигать Кобу на должность Верховного Главнокомандующего; и думаю, что если некоторые деятели в ЦК не узнают о сути сегодняшних переговоров, то завтра-послезавтра, когда станет известно о падении Минска, это предложение действительно пройдет единогласно.
После этих слов все посмотрели на Георгия Маленкова, чьей специализацией в партии как раз была работа с кадрами и не только с партийными. В созданную им картотеку входили два с половиной миллиона карточек-досье на всех членов и кандидатов ВКП(б). На базе собранной картотеки, в которую также вошли данные на беспартийных руководителей и специалистов, была построена грандиозная централизованная номенклатурная кадровая система, ставшая главной специальностью этого вроде бы незаметного партийного функционера.
А сам Маленков в это время внимательно смотрел на Сталина, пытаясь понять, какое решение тот принял и насколько твердо собирается его придерживаться. Убедившись, что обратного хода не будет и решение Хозяина твердо, он вздохнул и сказал:
– Все это так, товарищи, но слова «император» нам произносить категорически не рекомендуется… Последний носитель этого титула основательно его изгадил. Звание Верховного Главнокомандующего подойдет товарищу Сталину значительно больше, а уж наделить его императорскими неограниченными полномочиями мы сумеем. В конце концов, у древних римлян (до Цезаря) император – это всего лишь верховный главнокомандующий на время войны. Кто будет спорить с тем, что во время жестокой войны и в партии и в государстве требуется единоначалие? Вот вам товарищ Сталин – единственный кандидат в Верховные Главнокомандующие. У всех остальных просто кишка тонка. А кто будет спорить с необходимостью назначить Верховного, тот пособник немецких фашистов и враг народа. И пикнуть никто не сможет, потому что никто ни о чем не догадается; а те, что догадаются, побоятся пикать, ибо никто не бессмертный. А когда война закончится, и мы победим, то кто тогда сможет сказать, что Гитлер являлся нашим последним врагом? Враги у нас не закончатся до тех пор, пока на этой планете существует хоть одно буржуазное государство. Да и потом, насколько я понимаю наших новых товарищей, мы отправимся в Галактику и найдем новых врагов там, ведь с кем-то они там воевали…
– Товарищ Щукин, – неожиданно сказал Сталин, заметивший, что посланец генерала Болдина переминается с ноги на ногу, – вы что-то хотите сказать?
– Да, товарищ Сталин, – ответил бригадный комиссар, – хочу. Дело в том, что, кроме новороссов, для которых мы, советские, являемся прямыми предками, в команде крейсера имеются и представители народов с других планет, чьи предки так и томятся в невежестве под игом Кланов эйджел. Эти люди рассчитывают, что, объединив планету и укрепившись, новая Империя начнет войну за освобождение этих планет и принесет их народам просвещение, процветание и справедливость. На это же рассчитывают и те эйджел и их потомки, которые несут сейчас службу вместе со всеми остальными. Они считают, что будущее эйджел в объединенном союзе народов в составе новой империи, а не в конгломерате раздробленных кланов, каждый из которых сам за себя. Еще они надеются, что новая империя будет такой же милостивой, как и прежняя и, победив своих врагов, будет брать эйджел себе на службу, а не заниматься их уничтожением.
– Да, это действительно так, товарищ Верховный главнокомандующий. – в ответ на вопросительный взгляд вождя произнесла тактик-лейтенант Илина Ке. – Моя мать происходила из маленького клана, который, чтобы заработать себе на жизнь, на свой страх и риск летал от планеты к планете в небольшом корабле. И в каждом рейсе члены клана моей матери рисковали своей жизнью и свободой, потому что слабых и маленьких обидит первый встречный, оказавшийся сильнее, а Совет Кланов со всеми его правилами и законами об этом даже не узнает. Клан моей матери даже не был побежден Империей, а вошел в ее состав, добровольно подписав Соглашение о Присоединении и получив право нести на своем корабле опознавательные знаки Империи и давать в ответ на запрос ее позывные вместе со своими. С тех пор жизнь клана моих родственников стала значительно безопаснее – стоило им попасть в беду, и на их зов о помощи примчались бы несколько имперских крейсеров, опасных и стремительных, а потому успевающих везде и всюду. Мы, темные эйджел, являемся прирожденными пилотами, тактиками и навигаторами, а еще мы всегда держим свое слово и соблюдаем клятвы, никогда не меняя своего мнения. Если новая империя будет брать нас на службу точно так же, как и предыдущая, то она никогда об этом не пожалеет.
– Да, – подтвердил бригадный комиссар Щукин, – за штурвалами истребителей, прикрывающих наши войска от германских стервятников, и бомбардировщиков, наносящих сокрушительные удары по вражеским войскам, сидят исключительно девушки темных эйджел, у которых способности к пилотированию превышают способности к тактике и навигации. Скорее всего, при подписании Соглашения о Присоединении команды крейсера «Полярный Лис» к СССР и его участия в войне с германским фашизмом требование о последующем вступлении СССР в войну за освобождение Галактики от тирании Кланов будет прописано одним из первых пунктов.
– Да, – подтвердила Илина Ке, – я, конечно, не могу говорить за нашего обожаемого командира товарища Малинина, но мне трудно представить, чтобы он поставил вопрос иначе. Сначала мы помогаем вам разгромить врагов и объединить планету, а также передаем вашим ученым и инженерам критическую сумму технологий, а потом вы вместе с нами выходите в Галактику и наводите там настоящий порядок.
– Да уж, Коба, – почесал в затылке Молотов, – масштаб, однако. Старику* такой космический размах, наверное, и не снился…
Примечание авторов: * Старик – партийная кличка Ленина.
– Старик, – ответил Сталин, положив в пепельницу погасшую трубку, – был мудрее нас всех вместе взятых. Его тезис о неизбежности мировой революции можно трактовать в сколь угодно больших масштабах, вплоть до космических. Есть мнение принять это условие наших новых союзников, и принести на штыках Красной Армии свободу не только европейскому, азиатскому и американскому пролетариатам, но и народам иных планет. Впрочем, теоретической проработкой этого вопроса мы займемся несколько позднее, а сейчас давайте вернемся к насущным делам…
Немного помолчав, Вождь продолжил:
– Вячеслав, ты, как наш наркоминдел, должен будешь отправиться наверх, на космический крейсер, и решить все вопросы, связанные с этим Соглашением о Присоединении. При этом соглашении должны быть статьи и параграфы, пригодные для публичного оглашения, а также те, о которых будет знать только узкий круг лиц. По официальной версии, команда крейсера Галактической империи «Полярный Лис» присоединяется к нашей борьбе с германским фашизмом, движимая исключительно неприятием безумной людоедской человеконенавистнической нацистской идеологии. Что касается остального, то есть мнение, что не стоит раньше времени пугать весь прочий мир нашими настоящими планами по созданию всемирного государства трудящихся. Сначала Гитлер и его присные, а потом и остальные…
– В первую очередь, – деловито сказал Маленков, – стоит решить, о чем мы сообщим в ЦК, а о чем будем умалчивать. Думаю, что не все там с восторгом воспримут даже сам факт сегодняшней встречи, не говоря уже о принятых на ней решениях. Это же только подумать – Галактическая Советская Империя!
– А вот это, – сказал Сталин, – уже твоя забота, Георгий. Ты же у нас член Оргбюро ЦК и начальник Управления кадров ЦК. Необходимо выявить в ЦК всех деятелей, которые могли бы помешать нашим планам, после чего тактично и незаметно их всех… обезвредить. Как будет происходить это самое обезвреживание в каждом конкретном случае, мы будем решать потом, а пока необходимо сделать так, чтобы решение ЦК о назначении товарища Сталина Верховным Главнокомандующим и наркомом обороны, а также о формировании подчиненной ему Ставки Верховного Главнокомандования прошло в кратчайшие сроки и было принято единогласно. Если что, Лаврентий тебе в помощь.
– Хорошо, Коба, сделаем, – согласился Берия и указал на томящегося в сторонке бригадного комиссара. – А как быть с товарищем Щукиным, ведь, как ни крути, он теперь секретоноситель самого высшего уровня.
– А с ним, – сказал вождь, – мы поступим следующим образом… Есть мнение, что, поскольку товарищ Щукин честный коммунист и в то же время погружен в это дело глубже, чем по уши, его следует назначить нашим постоянным представителем при товарище Малинине. А то непорядок получается. Боевая единица огромной ударной силы у нас теперь есть, а политработника соответствующего ранга на ней нет. Мы надеемся, что товарищ Щукин, занимая должность постоянного представителя, не опозорит наши Партию и Правительство и достойно представит идеи марксизма-ленинизма перед командой звездного крейсера. А теперь, товарищ Щукин, включайте ваш аппарат для связи. Нам необходимо сообщить товарищу Малинину о принятых нами решениях и согласовать прибытие делегации.