Михаэла (взволнованно). Как? Прямо сейчас?
Черт. Именно. Чувство благодарности скоротечно.
Михаэла. Ко мне это не относится. Я сберегу его До самой смерти. Но если вы действительно советуете пойти прямо сейчас… (Встает, медлит.) А как посмотрит на это господин Петр? Знаете, когда я сегодня попросилась к Господу, он почему-то так испугался…
Черт. А, он всегда боится будущего. Зато прошлое переносит с достоинством.
Михаэла. Нет, не стоит его гневить. Лучше дождусь его возвращения. Ну, если только…
Черт. Что?
Михаэла. …заглянуть в замочную скважину. Чтоб подготовить себя к встрече и не молчать потом от священного трепета.
Черт. Что ж, разумно, тем более когда обращаешься к Господу по такому сложному делу.
Михаэла. Так вы и об этом знаете? Но я же никому не говорила! Даже другим здешним святым!
Черт. Я не святой.
Михаэла (изумленно). Но ведь над вами две минуты назад светился нимб! (Указывает на кресло у письменного стола.)
Черт (рассмеявшись). Смею вас уверить: достаточно сесть в соответствующее кресло, как он возникает сам собой. (Сообразив что-то, встает.) Вот, можете убедиться сами. (Подводит ее к креслу.) Попробуйте.
Михаэла. Я? Боже праведный…
Черт. А что? Эта шляпка была бы вам очень к лицу — как всякой девственнице. Да и вообще — чем не модный фасон?
Михаэла. Да, да… Нет, нет… Зачем мне это? (Упирается, не желая сесть в кресло.) К тому же здесь нет зеркала.
Черт. Ну эта беда поправима. Вместо зеркала могу вам предложить мои глаза… (Приближает свое лицо к ее.) Ну как?
Михаэла (потрясение). О господи!..
Черт. Видите себя?
Михаэла. Да… Но отчего такой странный блеск в ваших глазах?
Черт. Странный? По-моему, вполне естественный. (Нежно притягивает ее к себе.) Ведь ваши глазки тоже горят.
Михаэла (испуганно). Как можно! В приемной Господа Бога! Нет, господин, нет… (Высвобождается из его объятий, пятится к двери кабинета Бога.) Лучше уж погляжу в замочную скважину!
Черт. Как вам будет угодно.
Михаэла (уже наклоняется к замочной скважине, но, помедлив, распрямляется). Нет, так тоже нехорошо. Человек думает, что он один, ведет себя естественно — кладет ноги на стол, почесывается, ковыряет в носу…
Черт. Такого он не делает.
Михаэла. Тогда, может, просто дремлет. Это я по своему шефу знаю: обычно он такой важный, солидный, а поглядишь, как он в своем кабинете носом клюет, — забавнее зрелища нет.
Черт (непроизвольно, с внутренней уверенностью). Не в этом ли причина?
Михаэла. Причина — чего?
Черт. Того, что вы захотели повидаться с Богом?
Михаэла (преодолев короткое замешательство). Выходит, и не все-то вы знаете. И интуиция ваша слаба. Нет, господин: забавы ради я бы в жизни не отправилась на небо.
Черт. Тогда ради чего?
Михаэла. Ради смеха. Да, именно, ради смеха.
Черт. Что-то я не очень улавливаю разницу.
Михаэла. Не только вы, господин. Потому я и захотела обратиться лично к Господу Богу. Он знает разницу между «смехом» и «забавой».
Черт. Наконец-то я понял, в чем ему завидую. (Со вздохом.) Ему все известно наперед, а меня снедает вечное любопытство.
Михаэла. Правда?
Черт. Сейчас я буквально сгораю от него.
Михаэла. Что ж, у меня никаких секретов нет. Могу сообщить вам, чтоб вас успокоить. Знаете, раньше наша деревня была — второй такой веселой в целом мире не сыскать. Смех стоял с утра до ночи — и когда работали, и когда отдыхали. Как вдруг…
Черт. Ну?
Михаэла. Нет, не вдруг, постепенно. Постепенно смех в деревне совсем смолк. А когда кто-нибудь все же смеялся, например я — я вообще страшная хохотушка, — никого этот смех уже не заражал. Тут уж самому не до смеха. Так вот и стало у нас тихо-тихо… как на кладбище.
Черт. Что ж, нельзя рассказать какой-нибудь анекдот?
Михаэла. Можно, только вот смеха от него хватит лишь на полминутки. Да и я про другой смех, про другую радость толкую. Радость, когда, собственно, ничего такого веселого и не происходит. Просто оттого, что светит солнышко, кукарекает петух, голуби целуются на крыше…
Черт. А что, теперь ничего этого уже нет?
Михаэла. Есть, конечно, только все перестали этому радоваться. Это-то и самое страшное.
Черт (взглянув на дверь к Богу). И вы решили обратиться за разъяснениями к нему?
Михаэла. Сперва я пыталась получить их на земле. Добралась даже до столицы, обошла все министерства. Но такого, чтоб ведало радостью и смехом, не оказалось.
Черт. Неужели никто в этих министерствах не догадался, что ваше дело лишь предлог? За которым стоит нечто совсем другое?
Михаэла. Да, вы правы: страх. Страх перед новой войной.
Черт. Ну вот, теперь все ясно. А скажите, положа руку на сердце, Михаэла: вы что, хотели попросить Бога, чтобы он ее предотвратил?
Михаэла. Вовсе нет. (Твердо.) Это ж такая нелепость.
Черт. Что, война?
Михаэла. Ну да! Как она может произойти, когда ее никто не хочет? Никто! Понимаете? С кем бы я ни говорила, сколько бы ни читала газет и ни слушала по радио влиятельных господ с их высокопарными речами — все на свете хотят только мира!
Черт. И вы им верите?
Михаэла. Полностью. Они же умные люди, неплохо устроенные в жизни и, главное, прекрасно понимающие: случись что, им самим конец. А кому это надо? Нет, нет, войны не будет.
Черт. Тогда чего же вы боитесь?
Михаэла. Если честно, господин: мне кажется, все идет отсюда, с неба. Возможно, Господу надоела вся эта кутерьма на земле, ведь у нас не только солнышко светит и голуби воркуют — творятся вещи прямо-таки дьявольские…
Черт (рассмеявшись, непроизвольно). И это вы говорите мне?!
Михаэла (не обращая внимания на эту реплику). Ну вот, Бог, может, и сказал: «А, к черту все, Уж больно разошлись эти людишки! Пора их на место ставить!» А когда такое пожелание исходит от столь могущественного лица, недалеко и палку перегнуть. То-то и приняло дело такой оборот, что мы со страху трясемся.
Черт. Право, несколько неожиданная версия.
Михаэла. Ясно, что зла он нам не хочет. Просто, наверное, не сразу понял, во что это выльется: еще бы, пока доверху дойдет, что говорят внизу… Но если объяснить ему в самых почтительных тонах… Попросить сменить гнев на милость…
Черт (помолчав). Как плохо, что даже мы отвыкли доверять человеку. Теперь я доверяю вновь. И первой — вам, деточка.
Михаэла. Опять ваши глаза заблестели. Пылают, точно огни! (Отступает от него.) Ладно, пойду к нему.
Черт. Вы, кажется, боялись прогневать господина Петра.
Михаэла. Да, верно. (Раздумывает.) Тогда, может, заглянете вы?
Черт. Только через замочную скважину.
Михаэла. Давайте.
Черт (заглянув в замочную скважину, начинает дико хохотать). Я так и знал! Так и знал!
Михаэла. Что?
Черт. Полюбуйтесь сами. Ах да, вам же неловко…
Михаэла. Спит, да? Значит, как мой шеф. Теперь все ясно. Придется подождать.
Черт. Могу составить вам компанию. (Ведет ее в альков.) Даже с превеликим удовольствием.
Михаэла. Наверное, у вас есть дела поважнее.
Черт. Важнее всего для нас человек. (Быстро, нежно.) Тем более если человек этот столь обворожителен, как вы…
Михаэла. Странно вы тут все разговариваете! Слышал бы наш пастор…
Черт. Славный старикан.
Михаэла. Вы его знаете?
Черт. Даже его экономку Терезу. Как и то, что в пасторском доме всего одна кровать…
Михаэла (расхохотавшись). А он-то думает, никто кругом ничего не знает! (Осекается, испуганно.) Я что, рассмеялась?
Черт. Так вы же этого и хотели.
Михаэла. Да… но не так. Иначе.
Черт. А, понимаю, вы смеялись из злорадства. (Осторожно пытается увлечь ее на диван.) У вас есть более приятный повод подселиться…
Михаэла (поспешно). Я не хочу веселья для себя одной.
Черт. Я разделю его с вами. Как говорится, разделенная радость — двойная радость…
Михаэла. Дело не в этом. Я хочу, чтоб ее обрели в нашей деревне все!
Черт. Ну, это мы как-нибудь утрясем.
Михаэла. Неужели это в ваших силах?
Черт. Когда просит такое прелестное создание…
Михаэла (импульсивно обнимает его). Вы — чудо!
Черт. Вы тоже!
Михаэла (возбужденно, не отступая). А для других деревень вы постараться можете?
Черт. Тут, право, я не уверен.
Михаэла. Хотя бы попробуйте, прошу вас. За моей благодарностью дело не станет.
Черт. Почему не сейчас?
Михаэла (выпускает его из объятий). Сперва труд, потом награда.
Черт (рассмеявшись). А я-то уж было и вправду подумал, что вы святая. Ну раз так, давайте заключим соглашение. Ваши условия?
Михаэла (заподозрив неладное). В таком случае я хотела бы иметь свидетеля…
Михаил (входит в роскошной парадной форме с орденами и шпагой). Уже проснулась? Как спалось?
Михаэла. Я… мы болтали.
Михаил (подходит ближе, недоуменно). Кто это «мы»?
Михаэла. Да вы его наверняка знаете… (Только сейчас обнаруживает, что Черт исчез.) Где же он?