– Так точно! – поднявшись, выпалил подчинённый.
– Сидите-сидите, дорогой мой, – холодно улыбнулся начальник и молвил: – Как вы понимаете, перетащить Ардашева на сторону советской власти наш коллега не смог. Белогвардейский эмиссар, с чувством выполненного долга, преспокойно уплыл. И лишь после этого Мяличкин приказал ликвидатору убрать горничную, что агент «D» и выполнил, предварительно её допросив. Несчастная дама перед смертью во всём созналась. Вскоре мы получили сведения из надёжного источника – служащего таллинской таможни – что в день своего отъезда Ардашев сообщил местной контрразведке информацию о прибытии пятого сентября в таллинскую гавань судна «Парижская коммуна» из Петрограда. Груз – царские империалы – будет растаможен по фиктивным документам на якобы иностранную компанию, с тем, чтобы его перегрузить на шведский пароход. Это контрабанда. Эстляндские офицеры уже потирали руки в предвкушении ареста советского парохода и конфискации золота, но мы их опередили. Шведское судно встретило нас не в Таллинском порту, а в море. И только благодаря штилю ящики спокойно перекочевали на иностранный борт. А прикажи Мяличкин ликвидатору убрать Ардашева на день раньше и ничего бы не произошло. Неужели ему было не понятно, что идея с вербовкой этого мастодонта разведки не стоит и ржавой полушки?
– Бессмысленная затея.
– Вот и я так считаю. Но продолжим: судьбу нашего золота на шведской стороне решает Альберт Крафт. За деньги этот человек готов работать на нас, но не исключено, что за большие деньги он с таким же успехом пойдёт и на предательство. Этот швед числится торговым представителем английской фирмы «Акрос» в Стокгольме. Фактически «Акрос» находится под нашим крылом.
– Кто контролирует Крафта?
– Сейчас никто. Он перейдёт под вашу опеку. А раньше с ним на связи был Минор, потом торговый представитель в Эстонии Стародворский и, наконец, Мяличкин, который на данный момент содержится во внутренней тюрьме на Лубянке.
– Его расстреляют?
– Не знаю. С ним работает умудрённый жизнью следователь – товарищ Райцесс.
– А не могло ли случиться так, что именно Ардашев завербовал Мяличкина?
– Вот это меня и беспокоит, – признался начальник оперативного отдела. – Бежать за границу вместе с Ардашевым он не мог, потому что в Москве у него остались жена и дочь. А вот получить от Ардашева деньги и вернуться назад, чтобы организовать их побег – почему нет? Хотя сделать это непросто, учитывая, что после возвращения из-за границы наши сотрудники находятся под наружным наблюдением. И Мяличкин об этом осведомлён лучше других.
– Насколько я понял, Крафту удалось доставить золото в Стокгольм, а там опять переплавить в слитки и поставить новое клеймо шведского банка с этим… длинным названием, так?
– Всё так, груз пришёл, и клейма поставили, – ответил Бердин и вернулся за стол. – Как вы понимаете, белогвардейцы не успокоились после неудачи с арестом золота на таллинской таможне. С их подачи в шведских газетах вышло несколько статей. В них местные щелкопёры не только изложили весь процесс транспортировки слитков из Петрограда в Стокгольм, но даже поведали и о клеймах банка, название которого, кстати, вы с первого упоминания не сумели запомнить… Естественно, после всей газетной шумихи слитки уже нельзя было выставить на Стокгольмскую биржу. Их бы просто не допустили до торгов. Золото зависло в Швеции. Однако представитель нашего государства в США Александр Мартенс через знакомых в пражском «Легиа-банке» сумел не только найти американского покупателя на шведские слитки, но и предложил выход из этой ситуации. Именно поэтому уже послезавтра вы отправитесь в Вену, а оттуда – в Прагу и Берлин. Агент «D» переходит под ваш контроль. Он уже получил приказ на ликвидацию Ардашева. Мы приготовили два австрийских паспорта на ваше имя. Не мне вам объяснять, что прибыв в Вену, вы должны будете уничтожить первый паспорт, по которому въехали в Австрию, и пользоваться вторым, где не будет отметки о нашей советской визе. Его и предъявите чехословацким властям. В кассе на втором этаже вам выдадут двадцать тысяч долларов. В Германии, как и у нас, сумасшедшая инфляция. Осмотритесь. Купите какое-нибудь дело, связанное с разъездами. Возможно, автомастерскую или ещё что-то в этом роде. С этим понятно?
– Вполне.
– Тогда перейдём к деталям берлинской части золотой эпопеи. Разговор будет долгий, и я, пожалуй, велю принести нам чаю.
Новый агент Региструпра в Европе покинул кабинет начальника оперативного отдела, когда вечернее московское небо уже затянули грязные грозовые тучи, похожие на растопленную ваксу.
Глава 9Происшествие в отеле «Золотой Гусь»
I
Утро следующего дня началось в кабинете Ардашева с традиционного разговора за чашкой кофе с Войтой.
– Вы меня простите, шеф, но мне кажется, вы вчера несколько погорячились с Баркли. Заключили бы с ним договор на тех условиях, что он хотел, и ничего бы не случилось. Не сомневаюсь, что вы легко бы нашли этого хвастуна Морлока, а уж с моей помощью – и подавно. И Америку бы заодно посмотрели. – Помощник причмокнул губами и спросил: – Вы были в Штатах?
– Нет, не доводилось.
– Вот и я тоже никогда не видел ни залива Золотой Рог в Нью-Йорке, ни Ниагарского водопада.
– Дорогой Вацлав, упомянутый вами залив находится не в Нью-Йорке, а в Константинополе, а Ниагарский водопад, если я не ошибаюсь, большей частью располагается в Канаде. Относительно вашей помощи в поимке злодея у меня нет никаких сомнений. Не грустите, друг мой. Сегодня, в крайнем случае, завтра Баркли предстанет перед нами и будет вновь просить отыскать Морлока. И мы пойдём ему навстречу. Только сумма контракта теперь вырастет вдвое. Я не люблю, когда ко мне сначала обращаются с просьбой, а после того, как я соглашаюсь помочь, начинают торговаться в надежде получить ещё более выгодные условия.
– Откуда у вас такая уверенность, что он вернётся?
– После того, как Морлок получил две тысячи долларов, его аппетиты выросли. Он теперь не оставит жертву в покое и будет терзать толстосума до тех пор, пока не насытится. Морлок знает о делах Баркли больше нас. Благодаря чему может просчитывать действия банкира наперёд. Мы же такой возможности лишены. Из-за этого каждый раз нам придётся сталкиваться с неприятными сюрпризами. Да, мы будем идти по следу преступника, но и всегда отставать. Это может привести к значительному числу жертв. В такой ситуации будет трудно заманить злоумышленника в ловушку. Морлок жаден и тщеславен и мне бы очень хотелось сыграть на этих его пороках.
Раздался предупредительный стук в дверь, и на пороге появилась Мария.
– Клим Пантелеевич, в приёмной американец. Тот самый, – пояснила она. – На этот раз он один.
Разинув от изумления рот, Войта уставился на Ардашева, как на воскресшего Лазаря из Вифании и выдавил из себя:
– Шеф, вы оракул.
Клим Пантелеевич лишь улыбнулся в ответ и распорядился:
– Я приму его здесь. Пусть войдёт.
Мистер Баркли остановился в дверном проёме, точно в картинной раме.
– Не ожидали? – расплылся в улыбке банкир.
– Напротив, – изрёк Клим Пантелеевич. – Садитесь. Мы только что говорили о вас.
– Да? И что же?
– Я сказал, что в случае появления у вас повторного желания заключить со мной соглашение, сумма увеличится вдвое.
Американец махнул рукой, точно согнал невидимую муху, сидевшую на кончике его носа.
– Простите, я не ослышался? Мне почудилось, что вы хотите получить тридцать тысяч долларов авансом и наличными?
– Пятнадцать тысяч наличными в виде аванса и столько же в качестве гонорара после изобличения преступника.
– Окей. Я согласен, – ответил тот надтреснутым голосом.
Он вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и положил на журнальный столик.
– Здесь ровно пятнадцать тысяч. Можете пересчитать.
– Нет надобности.
– Мне не нужен никакой договор. Я вам верю.
– Я вам тоже. Но для чистоты помыслов прошу подписать обязательство о выплате означенного гонорара, в случае разоблачения мною лица, вымогавшего с вас деньги. Тем более, сия бумага уже составлена.
– Вы чертовски предусмотрительны.
Частный детектив взял с письменного стола папку, выудил из неё два листа и, протянув визитёру, пояснил:
– Один экземпляр вам, другой – мне. Оба – на английском языке.
Мистер Баркли раскрутил позолоченный «Паркер» и поставил две подписи. Убрав вечное перо, он протянул Ардашеву конверт.
– Я принёс вам четвёртое письмо.
– «Сэр, у меня для Вас плохие новости! – вслух прочёл Ардашев. – $2000, которые Вы мне передали – насмешка. Я было обиделся и хотел вернуть их Вам назад, но потом передумал. Посчитал, что они пригодятся для продолжения нашей переписки и пойдут на почтовые и канцелярские расходы. Я вот что хочу сообщить: если Вы пришлёте мне ещё $3000, то ваш помощник Эдгар Сноу проживёт спокойно весь сентябрь. А, если он Вам не нужен, то и не надо никаких денег. Я прикончу этого мозгляка бесплатно. Надеюсь, он Вам надоел, и его смерть Вас нисколько не огорчит. И должок за Вами, напоминаю, в $31 000 никуда не делся. Итого: $ 34000. До свидания. Всегда Ваш, Морлок».
Дочитав текст, Клим Пантелеевич принялся рассматривать конверт, а потом заметил:
– Письмо отослано из Нью-Йорка на адрес вашего банка. Обратный адрес, наверняка, вымышленный.
– Да, пинкертоны мне сообщили, что там находится Окружной суд.
– А домой письма не приходили?
– Нет. Ни разу. Но, как вы понимаете, если Морлок сфотографировал меня с горничной, значит, он уже ошивался под моими окнами. Я не знаю, насколько серьёзна эта угроза. Я поступлю так, как вы мне посоветуете.
– Мистер Баркли, мы с вами находимся в Праге. Морлок – в Нью-Йорке. Но третьего дня кто-то подмешал вам в бутылку виски морфин. Связано ли это с действиями Морлока или нет – мы не знаем.
– Господа, я должен извиниться перед вами за то, что в ресторане я сказал вам неправду, – глядя в пол, проронил бизнесмен. – В тот день, когда меня отравили, я получил пятое письмо от Морлока. Мне вручил его коридорный отеля со словами «сэр, только что почтальон принёс вам письмо». Это первое из всех