Текст Марии Агейкиной, pdf-журнал «Спикер»[9].
Как наш корреспондент знакомился с альтернативой «Саянского кольца»
Просто ли поехать с незнакомыми людьми в другой город на фольклорный фестиваль, который никогда не привлек бы ваше внимание? Я решилась и по заданию журнала в начале июля поехала на народный фестиваль «Родники народные» в г. Иланский.
В автобусе организатор красноярской делегации Светлана Калинина предупредила меня не теряться. Рассказала о прошлой поездке: «Когда мы ездили в Лесосибирск, с нами поехала девушка-журналист и загуляла там. Мы уже вернулись в город, а она звонит мне и спрашивает, когда вернемся в Красноярск».
Ехать в душном автобусе без кондиционера было невыносимо, но это огорчало не всех – бойкие пенсионеры из трех ансамблей устроили мини-концерт на втором этаже автобуса.
За окном сменялись пейзажи, а в салоне – песни. Водитель и журналисты послушали истории о неразделенной любви, отношениях комара и мухи, о сельском хозяйстве.
Конечной остановкой был Межпоселенческий культурно-досуговый центр «ОРИОН». Здесь был организован маленький фуршет, состоящий из нехитро сделанных бутербродов, окрещенный «чаепитие».
После недолгого отдыха были запланированы маленькие концерты в ближайших деревнях. Каждому ансамблю был предоставлен пазик. «Русский стиль» и «Качинские зори» отправились в Южно-Александровку, «Росстань» – в Степановку, а хор К. М. Скопцова – в Делай, с ними и я.
Табуретки и творог: «Где взяла?»
Через 40 минут двери пазика распахнулись напротив местного Дома культуры. Вывеска на здании гласила: «Добро пожалоАВть». На пороге стояли директор и художественный руководитель в костюмах и с хлебом-солью. Непродолжительная церемония – и ансамбль удаляется на репетицию, я – в выставочный зал местного ДК, где демонстрировали творчество молодежи.
Оказалось, что в отсутствие Интернета молодежь на досуге делает табуретки, разделочные доски, тарелки, а девочки плетут из бисера. Часть изделий можно было купить, причем по очень демократичным для Красноярска ценам: стульчики – 150 руб., доски – 100 руб., тарелки – 100 руб. Я сразу полюбила два резных табурета, но, решив, что таскаться с ними на празднике глупо, купила разделочную доску с тигром. С ней как с писаной торбой я проходила почти весь вечер.
Кстати, стоило мне только показаться в таком виде на репетиции ансамбля, как меня бабушки атаковали вопросом «Где взяла?» и, прервав репетицию, бросились в выставочный зал раскупать поделки. Директор ДК была счастлива: изделия продавались не первый месяц, но, так как 150 рублей для деревни – солидные деньги, спросом не пользовались. До приезда ансамбля и журналистки. Вместе с директором мне даже удалось составить бизнес-план: если за зиму делать табуреты и вывозить летом в Красноярск на продажу, то это была бы солидная прибавка к деревенским заработкам. Но в то, что мебель за 150 рублей – очень дешево, мне не верили.
А на следующий день история с товарной разведкой повторилась вновь: на празднике в Иланском я нашла лоток с молочной продукцией, где килограмм творога стоил 30 рублей, молока – 20, сметаны – 100. После моего возвращения к автобусу бабушки, воскликнув традиционное «Где взяла?», устремились к лотку. В этот раз, впрочем, что-то досталось и водителю.
«Тихая» ночь
Деревенский шопинг не помешал главному – выступлению ансамблей перед местными жителями на сцене ДК. Полуторачасовой концерт, застолье с шикарным капустным салатом, лобзания и обещания приехать вновь – и наш ансамбль понесся по деревенской дороге к месту ночлега – в дом-интернат. Приехали мы только в полночь, и по идее должен был быть отбой – на следующий день ранний подъем, ан-нет! Собравшись в одном крыле здания, ансамбли стали петь под баян свои песни про колхоз, любовь и прочие народные радости жизни. Среднее поколение устроило пляски. А мы с соседкой Татьяной Хорошей (руководителем хора Скопцова) сидели на лавочке под окном и кормили комаров, не желая идти в душное и шумное здание. Легли в 2 часа. Но песни еще продолжались.
А на следующее утро я проснулась под песнь про Ману. С дикой мыслью «Проспала!» я взглянула на часы. Было 6.05. Я была в шоке: пусть меня убедят в том, что пожилым людям действительно нужен покой.
Деревенские легенды
На празднике в Иланском я узнала много интересных легенд: про могилу, озеро и другие. Их рассказала руководитель знакомого ДК из деревни Делай. Мы вновь встретились с ней на следующий день во время праздника в Иланском. По словам старожилов, еще в дореволюционные времена в Делае была церковь. Деревня жила хорошо, всего хватало. Но потом пришла советская власть, церковь разрушили, а попа похоронили где-то на горе, в том месте, о котором до сих пор не знает никто. Деревня стала беднеть, люди – умирать, а поток приезжих иссяк. Но до сих пор среди людей живет вера в то, что если кто найдет могилу батюшки, то деревня вновь расцветет. Удивительно, но искатели могилы находятся и сегодня.
Есть и другая история, еще более жуткая. В те же самые хлебосольные времена, когда в деревне останавливалось много проезжих купцов и торговцев, на берегу озера стояла гостиница. Но о ней ходила дурная молва: многие из тех, кто в ней останавливался, там погибали. Умирали и местные жители. Говорят, в основном это были самоубийства, точно уже не знает никто. И хотя гостиницы нет, в сырую погоду, когда на землю опускается туман, на берегу видна стена той самой гостиницы и призраки умерших, которые выглядывают из окон…
Сельский праздник
Несмотря на странные легенды, в деревнях находится время и для веселья. После раннего завтрака в 8 утра народники опять начали петь на репетиции, а в городском парке заканчивали собирать сцену.
Я развлекалась тем, что гуляла там, где были развернуты экспозиции и торговые лотки. Продавали изделия из бисера. Браслеты от 50 руб., серьги от 250 руб. Особенно мне понравилось шикарное колье с лилиями за 200 руб. Рядом продавали вязаные и тряпичные цветы, яркие лоскутные одеяла и тряпичные куклы в виде кошек, осьминогов и других животных. На создание каждой из них уходит два дня.
В 11 народники из районов пошли парадом по улице Ленина, напевая песни под крики толпы «Не жалейте голоса!», а в 12 начался сам концерт. Всего выступал 21 коллектив, в которых пели от мала до велика. Там была и совсем маленькая девочка, которая «козила» в буквальном смысле: бегала по сцене в платье козы, пока хор пел песню про смерть этого животного и последующее воскрешение. Были здесь и две тетки без слуха, которые исполнили под баян целых три песни и даже получили грамоту. Очень много коллективов представляли систему дошкольного образования, или же состояли из молодых мамаш, которые в перерывах между песнями качали коляски с детьми. Но одними из самых ярких были все-таки красноярцы, которые привыкли работать с избалованным зрителем.
Признаюсь честно: половину песен я прослушала. Во-первых, было жарко. И если выступающим было хорошо – тень тополей закрывала сцену, – то зрителям после обеда приходилось прятаться по кустам, откуда то и дело по пустой поляне перед сценой разносились аплодисменты. А во-вторых, те, кто уже выступил на сцене, но еще не напелся, устроили за ней альтернативный концерт, создавая громогласное эхо.
Впрочем, я потеряла немного: на обратном пути на каждой остановке фольклористы будили баяниста и устраивали шоу прямо перед автобусом. Вначале были песни про любовь, про одиночество, водку, село, а потом, после Уяра, пошли в ход частушки, и даже не очень приличные. Путешественники из других автобусов обходили нас стороной. А за пару километров от Красноярска, на очередной остановке, дальнобойщики, округлив глаза, отгоняли свои фуры подальше, чтобы освободить площадку под пляски.
Скажу честно: на фестиваль я ехала, настроенная скептически, ибо особой любви к народным песням не питаю. Но после произошедшего я была бы не против съездить на подобный фестиваль вновь и посоветовала бы вам для общего развития увидеть подобное шоу самим.
6.3. Кинематографичность репортажа
У всех репортажей – телевизионного, радиорепортажа или газетного – есть одна общая черта: они все «кинематографичны». Речь идет о том, что все правила и методы, разработанные для кино, активно работают в этом жанре вне зависимости от того, для какой платформы он создается. И в этом нет ничего удивительного. Ведь кинокамера полностью повторяет работу человеческого глаза. Чтобы рассмотреть деталь, мы можем подойти поближе; чтобы увидеть общую картину – отойти подальше. Мы можем смотреть на театральную постановку со стороны, из зрительного зала, а можем принять в ней участие, и это будет совершенно иной взгляд на событие. При чтении текста или прослушивании аудио наше зрение в процессе создания образов не участвует. Но мы их конструируем в своей голове. И если автор создавал произведение, используя монтажное мышление, нам легче представить то, что он сам наблюдал.
Так какие основные планы по крупности (то есть удаленности камеры и оператора от объекта) существуют и что мы можем сделать с их помощью? В кинематографе их существует более 20. Разберем самые основные. Для создания образа в сознании слушателей этого достаточно.
Таблица 2 – Планы в репортаже
Используя разные точки для наблюдения, описывая словами и звуками действия людей, сочетая разные планы как в своем авторском тексте, можно создавать в сознании читателей яркие картины происходящего.
Задание 3. Прочтите текст ниже. Определите, какие планы и как использованы. В какой позиции находится наблюдатель и как он выбирает объекты для наблюдения.
Текст 1. Отрывок из очерка Петра Вайля «Новый год в городе Макумбы»[10].
Самба – самая легкомысленная, самая расслабляющая музыка в мире, и весело смотреть, как распущенно выглядят респектабельные туристы откуда-нибудь из Германии, розовые, в белых панамках, отчаянно приплясывающие под звуки самбы. И тем большим сюрпризом оказывается серьезность самбы. Об этом узнаешь, попав на богослужение культа макумбы.