шь, как я молил его, когда умирала моя сестренка? Как я рвал горло, пытаясь докричаться до него, а?! А он остался глух к моим крикам.
Молча слушая его яростное словоизлияние, я тащил парня прочь от круга, выведенного на стене. Перед моим внутренним взором всплыло видение переломанного тела девочки, которая выпала из окна пятого этажа. Это был несчастный случай. Кто-то из воспитателей оставил окно открытым, а непоседливая сестра Коса, залезла на подоконник и начала что-то нам кричать: я, Кос и еще несколько мальчишек в этот момент были на улице перед приютом.
Мне потом еще на протяжении долгого времени снился тот трагический случай. А Кос не отошел до сих пор. За это время в нем выросла нелюбовь к богам, а особенно к одному из них – Воскрешающему. Он пытался держать ее под контролем, но иногда его прорывало – вот, например, как сейчас.
Друг в этот миг резко дернулся и вывернулся из моего захвата, после чего мрачно обронил, глядя себе под ноги:
– Все нормально. Я успокоился. Где ты говоришь, условился встретиться с Крысой?
– На Перепутье, – ответил я, внимательно посмотрев на него. Злость постепенно уходила с его раскрасневшегося лица. – Расскажешь охранке, что ты видел ночью, гуляя в одиночестве?
– Да, – сказал друг, бессильно ссутулившись после кратковременного выплеска эмоций. – А в Подгородье я пойду с тобой,
– Нет. Ты там будешь мне только мешать, – решительно отрезал я, и протянул ему пакет с вещами. – Бери и иди домой, ложись спать. Как только я все выясню, то через сон свяжусь с тобой.
– Ладно, – недовольно обронил парень, приняв пакет. – Только я с Яшкой немного накачу, а уже потом лягу спать.
– Что еще за Яшка? – изумился я, приподняв брови.
– В смысле? – не понял друг, вперив в меня недоумевающие глаза. – Домового так зовут.
– О, как, – глупо выдохнул я, сбившись с шага. – А как ты узнал его имя? Ты как-то начал слышать духов?
– Нет, он написал, как его зовут, – произнес Кос как само собой разумеющееся, а потом ехидно добавил: – А ты чего так удивился-то? Не знал, что твоего домового зовут Яшка?
– Знал, конечно, – отмахнулся я, внутренне коря себя за то, что не догадался спросить у домового его имя. Это все из-за того, что в моей жизни сейчас преобладают какие-то сумасшедшие деньки. Надеюсь, дух не слишком обиделся на меня.
Кос, прищурив глаза, желчно сказал, догадавшись, что я солгал:
– Ну и сухарь же ты.
– Какой есть, – буркнул я, сердито нахохлившись.
Между тем мы подошли к перекрёстку и синхронно остановились. Пришла пора нам разбегаться в разные стороны. Косу прямо, а мне направо.
Парень положил руку на мое плечо и серьезно произнес:
– Давай в Подгородье без эксцессов. Постарайся никого не убить, а то у меня создается ощущение, что тебе понравился вкус крови.
– Так получилось, – вновь не блеснул я красноречием, покосившись на единственное освещенное окно, расположенное на третьем этаже дом. Там на подоконнике сидела полуобнаженная женщина. Она медленно курила, выпуская дым в открытую форточку, и задумчиво смотрела на полную луну.
– Получилось у него, – ворчливо, словно старый дед, повторил Кос, а потом спросил: – Кстати, как твоя трансформация?
– На том же уровне. Всё, мне пора, – я пожал его руку и двинулся вдоль домов.
– Береги себя! – крикнул мне в спину друг.
– Ты тоже, – не оборачиваясь, громко бросил я.
На звук моих слов обратила внимание женщина в окне. Она отняла взгляд от луны, и посмотрела вниз. Наши глаза встретились. Женщина мимолетно улыбнулась мне и соскочила с подоконника. Через секунду свет погас. На душе почему-то стало чуть легче, словно кто-то погладил меня по голове и шепнул на ухо, что все получится.
Засунув руки в карманы, я немного прибавил шаг, двигаясь к виднеющемуся вдали серому зданию из бетонных плит. Нижний этаж был оборудован тремя грузовыми лифтами, которые спускались под землю, и широкой лестнице, дублирующей их функции. Тут иногда случались перебои с электричеством, все же в этом плане Подгородье держалось на хорошем уровне. Без электроэнергии под землей туговато.
Я подошел к зданию и остановился возле одинокого фонаря. Он освещал массивные железные ворота, выкрашенные в синий цвет. Часть краски давно облупилась, кое-где появилась ржавчина. Над воротами большими буквами было написано, что это вход в Подгородье. Охраны тут никогда не водилось. Всякий сброд мог беспрепятственно, как попасть в Подгородье, так и покинуть его. Сейчас мне это играло на руку.
Вороты были заперты изнутри, но в них присутствовала небольшая дверца. Она всегда оставалась открытой. Я дернул ее на себя и проник внутрь, оказавшись напротив лифтов. Мой палец нажал на кнопку вызова одно из них. Лифт оказался на этом этажа, так что двери зажужжав, сразу же отворились. Я сделал несколько шагов и зашел в его пахнущее мочой нутро.
Лифт пополз вниз, мигая желтыми лампочками в потолке. Они напоминали мне новогоднюю гирлянду. Изнутри стенки лифта были отделаны фанерой. Люди сплошь исписали ее всякой матерщиной. В углу оказалась баночка для окурков и пепла. В общем, я спускался под землю в «комфортных» условиях. Жаль не курю.
Наконец лифт затрясся всем своим железным телом и остановился. Свет погас. Двери заскрежетали и выпустили меня на свободу. Ну вот я и на Перепутье. Моим глазам предстало полутемное здоровенное помещение, которое освещали прожектора. Но только каждый третий из них был выключен – так делали в ночное время.
Я опустил голову, скрывая лицо от камер и украдкой огляделся. Вокруг не было ни души. Все местные заведения предсказуемо оказались закрыты. Базарчик тоже пустовал. Лишь всевидящие глазки камер наблюдали за мной со стен. В основном они были установлены над входами в тоннели, возле указателей с названиями этих тоннелей и их планами. Одна камера висела прямо у меня за спиной. Я знал это по прошлым посещениям этого места.
Мои ноги неспешно двинулись вперед. Пятно света от прожектора осталось позади меня. Я застыл в темноте между двумя лучами и искоса глянул на большие электронные часы, висящие на стене на расстоянии трех метров от пола. Они показывали половину третьего. Что-то рановато я приперся – придется ждать. Подойдя к стене, я привалился к ней спиной и застыл во мраке, сложив руки на груди. Тут камеры меня не увидят.
Атос показался спустя ровно двадцать семь долгих минут, за которые я успел невзлюбить вон тот потрескивающий прожектор. Он действовал мне на нервы и буквально напрашивался на пулю.
Когда Крыса торопливо вышел из бокового тоннеля, я облегченно выдохнул, но от стены не отлип, а принялся наблюдать за ним. Вдруг он не один? Взгляд парня начал бегать по сторонам, выискивая меня. Сам он сгорбился и старался казаться ниже, чем был на самом деле. На его голове оказалась строительная каска и приделанный к ней фонарь. Правда, он не функционировал или просто был выключен.
Немного помедлив, я вышел из темноты и вроде бы тихо позвал парня, но эхо усилило мой голос и получилось заметно громче:
– Крыса!
Атос пугливо вздрогнул. Его рука нырнула в боковой карман замызганной спецовки, но стоило ему увидеть меня, как он расплылся в облегченной улыбке и быстро пошел в мою сторону, приволакивая правую ногу. Я двинулся ему навстречу, ощущая нарастающую вонь, исходящую от парня. От него разило застарелым потом, какой-то тухлятиной и густым ароматом чернозема.
Крыса приблизился ко мне, и я в деталях разглядел его лицо. Нос парня был свернут набок, а от середины верхней губы и до левой ноздри змеился свежий шрам. Грязные, сальные волосы обрамляли его исхудавшее лицо. Острые скулы едва не прорывали тонкую кожу.
Парень заметил, что я разглядываю его физиономию и неунывающе просипел:
– Да, навели мне макияж эти бакланы. Вон еще зубы выбили, – он пальцем приподнял верхнюю губу, показывая отсутствие клыка и соседнего зуба. – Но я не очкую. Главное, что ласты не склеил.
– Атос, ты не подумай, что мне на тебя пофиг, но ты притащил то, что я тебя просил? – быстро проговорил я с надеждой в глазах, глядя на него.
– Обижаешь, – довольно ощерился Крыса. – Коммерса местного напряг. Он чуть в штаны не наделал, когда я к нему заявился.
Парень по очередности вытащил из карманов: обоюдоострый серебряный нож, зелье силы воли и небольшой прозрачный пакетик с высушенными цветами омелы. Я взял все эти вещи из его руки и засунул в штаны, после чего потуже затянул пояс, а то портки начали спадать.
– Всё в ажуре? – спросил Атос, глядя на меня из-под опущенной на глаза каски.
– Да, – довольно обронил я, мелко кивнув головой, которую старался не поднимать. – Во сколько тебе все это обошлось?
– Два золотых отвалил, – недовольно дернул щекой парень и как бы оправдываясь, добавил: – Пришлось переплачивать этому барыге.
– Ничего страшного, – утешил я его и двинулся в сторону тоннеля, который вел к кладбищу. – Ты кристаллы успел сдать?
– Да, а лавэ спрятал в надежном месте. Хорошо, что эти козлы не успели меня расколоть. Мой организм оказался хитрее. Он в бессознанку отправился, – жестко усмехнулся Крыса, ненавидяще сверкнув глазами.
– Хоть один положительный момент, – грустно улыбнулся я краешком рта.
Парень покосился на меня и проговорил:
– Я тут от корешей слышал, что ко мне в больничку два типа наведывались. По описанию на тебя и на Коса похожи. Это вы были?
– Ага, – кивнул я головой.
В этот момент мы преодолели Перепутье и вошли в длинный разветвляющийся тоннель. Он был освещен лампами в жестяных абажурах. Как и в случае с прожекторами, функционировала только каждая третья – такие правила действовали по всему ночному Подгородью, а не только на Перепутье. Получалась эдакая «зебра»: полоска темная, полоска светлая. Ну прям как моя жизнь.
– Опусти ботву пониже. Возле ламп камеры в стене, – предупредил Крыса, а потом добавил, похлопав меня по спине: – Ну, мля, спасибо, что навестили.
– Как бы это я виноват, что ты там оказался, – негромко произнес я.