под деревом.
Да как он смеет! Щеки Джины порозовели. Но одного взгляда на подругу было достаточно, чтобы понять: та витает в облаках. «Подходящее место для невесты», — подумала она.
— Я все продумала, Джина. С твоим платьем мы особо мудрить не станем. Профессор будет посаженным отцом, он давно мне обещал, — щебетала Барбара. Она сама была когда-то «потерянным» ребенком и инстинктивно прибилась к приюту Бенкрофта, когда пришло время зарабатывать на жизнь, ибо ничего другого и не знала. Теперь ее ожидала совсем иная жизнь. «Удачи тебе, милая», — подумала Джина. — Все будет так, как и планировалось, — заверила ее Бэб.
— Вот только мне придется трудиться целый месяц одной, — поправила ее Джина. Она любила детей, но не питала на их счет никаких иллюзий и понимала, что ее сил может не хватить.
— Ну, кого-нибудь пришлют, — подбодрила ее Бэб.
— Только через месяц.
— Да нет же! Наш новый шеф уже обо всем позаботился — он позвонил, как только узнал о перемене наших с Дэвидом планов.
— Надеюсь, все образуется, — вступил в разговор Майлз, — и вам не придется заботиться о детях в одиночку. Я дружу с президентом фонда Бенкрофта и уверен, что он не подведет меня. Но мы лишены выбора, и нам придется довольствоваться тем, кого пришлют, будь это «он» или «она».
— Она. Из центральной конторы Фонда перезвонили и сообщили об этом вскоре после вашего ухода. Позвонила она сама, очень образованная, по-моему. Кстати, она знает вас, Майлз. Сказать, кто это?
— Какая разница? Нашим делом занято столько людей…
— Но у нее необычное и красивое имя — Ясмин.
— Ясмин? — Голос выдал Майлза. Это имя что-то значило для него.
— Вы ее точно знаете, — поняла Бэб. — А какой у нее замечательный голос — красивый и какой-то… я хотела сказать…
— Ясмин Уинтер, — в голосе Майлза послышалась загадочность. — Да, я знаю ее. Когда она приезжает?
— Слава Богу, не к венчанию. Невеста желает быть центром всеобщего внимания в этот единственный раз в своей жизни. А судя по голосу, Ясмин — что-то необыкновенное… Она красива, шеф?
Его молчание было весьма красноречивым.
— Она самая замечательная женщина, какую я когда-либо знал.
Глава 7
Профессор не смог участвовать в свадебной церемонии, но обещал поднять тост за здоровье молодых позже. В утро свадьбы он встал простуженным. Джина, убедившись, что с ним ничего страшного не произошло, упрекнула его в нарушении свадебных планов.
— Надо же придумать себе насморк в такой момент! Даже с ларингитом ты мог бы одним кивком головы отдать невесту жениху. Но чихающий посаженный отец!..
— Я сам страшно расстроен, как если бы выдавал замуж тебя. — Профессор подождал, пока Джина объявит, что в следующий раз невестой будет она, но не дождался, ибо она не могла сказать ему ничего утешительного. Ведь Тони до сих пор так и не сказал: «Джина, пора…»
— Что теперь делать с Бэб? — вздохнула Джина. — В Орандж-Хиллз не такой уж большой выбор. Любой садовод согласился бы, но сейчас самый разгар урожая. Может, мистер Рос?
— Барбара говорила с ним, но он так застеснялся, что заперся в своем сарайчике. Не волнуйся, на помощь пришел новый шеф.
— Он будет посаженным отцом?
— Он взял на себя все заботы Бэб.
— Но он не сед и не стар, каким должен быть посаженный отец.
— Такими, считала ты, должны быть и завы, но ты ведь вполне счастлива под началом Майлза. Он отличный парень, Джина, и нравится тебе не меньше, чем мне.
— Разумеется, — с деланным безразличием ответила Джина, но ей не удалось скрыть свое замешательство. «Если бы он только знал о нашем с Барбарой плане!..» — мелькнула у нее невольная мысль.
Следующие слова отца напугали ее:
— Позволительно ли старику задать один вопрос, дорогая? Между вами что-нибудь есть?
— Да о чем ты говоришь, па?
— Неважно, девочка, — улыбнулся профессор.
Помогая Барбаре одеваться к свадьбе, она молчала.
— Я же не умираю и не уезжаю навсегда, Джина, — упрекнула ее Бэб. — Тебя что, беспокоит эта Ясмин Уинтер?
— Да ни при чем все это, Бэб! Вот отец…
— Старый шеф? Да у него же все прекрасно, о чем ты?
— Но ему пришло в голову… ну, то, что мы с тобой задумали.
— А, насчет тебя и нового шефа? Ничего удивительного, после того впечатляющего представления, которые вы с Майлзом разыгрываете… Ты боишься, что добропорядочный старый шеф не одобрит наших охотничьих уловок?
— Да не было никаких уловок, Бэб.
— Что?
— Не было.
— Уж не намекаешь ли ты, что он сам…
— Да.
— Так это еще лучше! А я и не догадывалась.
— Не о чем тут догадываться.
— Неужели ты упустишь такого мужчину, как Майлз?
— Да подожди ты… Понимаешь, что-то случилось. Не я использовала его в качестве козыря, а он — меня.
— Не сходи с ума, это любовь!
— Ты с ума сошла!
И все же, она припомнила те моменты, когда алмазная твердость его глаз оборачивалась нежностью. Или это был только сон?
— Скажи, Джина, неужели ты упустишь шефа?
— Я люблю Тони и хочу выйти за него, — упрямо ответила она.
— Ладно, может, так оно и будет. Нет ничего лучше свадьбы, чтобы открыть путь другой свадьбе. Особенно, когда она — подружка невесты, а он — шафер. — В голосе Бэб слышалось ехидство: ей никогда не нравился Тони.
— Именно так ты и повстречала своего Дэвида — на свадьбе Алисы, — заметила Джина.
— Да, — в карих глазах Барбары мелькнула улыбка. — И все же, я желаю тебе удачи, дорогая. — Она поцеловала Джину.
— Это я должна тебе пожелать, — возразила Джина, набрасывая на нее подвенечное платье.
— Мне уже повезло, — улыбнулась Бэб.
Не успела Джина облачиться в платье подружки, как у дверей засигналила машина… машина Майлза.
— Майлз настоял, — пояснила Бэб, — и я не могла не признать, что его автомобиль выглядит солиднее, чем такси Снелсона.
— Но за рулем не Майлз.
— Как и следовало ожидать. Посаженный отец не может еще и сидеть за рулем.
— Но его даже нет в машине.
— Разве? — безразличным тоном осведомилась Бэб — она ехала к алтарю, и все остальное ее уже не трогало. Пусть беспокоится подружка невесты! И та действительно заволновалась, ведь невесту нужно было «выдать» до отправления в церковь. Тут она увидела мужчину, готового выполнить обязанности хозяина дома. Но это был не Майлз.
— Привет, — мрачно бросил Тони и, пока Джина прихорашивала невесту, объяснил: — Я задержался в спортзале, а шеф решил, что я не справлюсь с ролью шафера Дэвида, и заменил меня, оставив мне обязанности посаженного отца. Но… вряд ли я гожусь тебе в отцы, Бэб.
Джине стало не по себе, но Бэб только развеселилась.
— Уж ты не проронишь ни слезинки, отдавая меня, Тони. Вспомни-ка, Джина, чем оказалась для меня свадьба Алисы! — Барбара положила свою затянутую в длинную перчатку руку на предплечье Тони.
В окруженной цветущими апельсиновыми деревцами маленькой церквушке, пастор говорил:
— Возлюбленные чада, мы собрались здесь…
Тони мрачно хмурился, а Джина с упреком смотрела на шафера Дэвида. Майлз ответил ей долгим спокойным взглядом. Очнулась она, когда Барбара передала ей свои цветы, чтобы Дэвид надел кольцо ей на палец. И вот Дэвид целует свою жену, а Майлз — ее…
На свадьбе Алисы такое уже было, тогда их тоже целовали, как подружек невесты. Если бы Бэб не витала в облаках, она обязательно ободрила бы ее улыбкой. Джина же не в силах была поднять глаза на Майлза.
— Неужели это так ужасно? — шепнул он ей. — Вы хоть сделали бы вид… Не на каждой же свадьбе подружка невесты без ума от шафера!
— На свадьбе Алисы, — растерянно прошептала Джина, — Дэвид и Бэб… они… я хочу сказать…
— Да?
— Нет, ничего…
— Ничего? С каких это пор звездный свет и соловьиные трели стали ничем? — продолжал шептать Майлз. — А любовь? Вы хотели сказать, что на ваших глазах подружка и шафер сами стали женихом и невестой? Так, Джина?
— Посаженный отец, подпишите, пожалуйста, здесь, — попросил пастор.
Тони, угрюмый и надувшийся, продолжал стоять, сложив руки на груди — он видел, как они поцеловались и перешептывались потом, и его нижняя губа выпятилась, как у обиженного ребенка.
— Мистер Молори, вы выдали невесту замуж, так засвидетельствуйте это своей подписью, — повторил священник, и Тони, сверкая глазами, подчинился. Джина не удержалась от смеха, и он нахмурился еще пуще.
Опираясь, как и положено на руку шафера, Джина последовала за молодоженами, и, вместе с ними, дети осыпали их лепестками цветов апельсиновых, мандариновых и лимонных деревцев. Она стряхивала цветочную пыльцу с пиджака Майлза, когда он, вдруг, сжал ее пальцы с каким-то особым значением…
— Звездный свет и соловьиные трели… — отчетливо прошептал он.
— Сейчас день, — озадаченно пробормотала она.
— Не спорьте, Джина. Слышали о заразительности свадеб? О возможном повторении церемонии между подружкой и шафером?
— Я…
— Так случилось с Дэвидом и Барбарой. Так может случиться и…
— Мистер Фаерлэнд, — решительно заговорила Джина, — вы напрасно тратите время, я вас не слушаю.
Ее спасли наивные вопросы детей, толпившихся вокруг:
— Когда начнется пир, Барбер?
— А тот в длинном платье и с усами в церкви — леди или мужчина?
— А когда у них появится ребенок, можно мне будет покатать колясочку?..
В дверях приюта Джина увидела встречающего их отца, а рядом с ним — кого-то еще. «Бедный, простуженный папа, ему пришлось еще и гостей принимать!» — подумала Джина. Майлз опять начал говорить ей что-то, но вдруг остановился на полуслове. Тони едва не свернул себе шею, пытаясь разглядеть, кто это стоит там со старым шефом. Вышедшая из машины Барбара, вдруг утратила весь свой блеск. Все внимание сосредоточилось на гостье.
Высокая, черноволосая, с бровями вразлет, прекрасно одетая девушка спустилась по ступенькам навстречу им. Невесту она вроде бы даже не заметила. Ее взгляд коротко задержался на Дэвиде, потом, чуть дольше, на Тони и остановился на Майлзе — она явно встречала его.