После полуночи, обуреваемая дурными предчувствиями, Джина поднялась с постели. Не было никакого крика, но она знала, что ребенок в отчаянии, едва сдерживает рыдания, быть может, зарывается лицом в мокрую подушку, глотая невыплаканные слезы. Она подкралась к спальне — ни звука. Джина на цыпочках приблизилась к его кроватке, опустилась на колени и присмотрелась к мальчику. Он не спал, а был в каком-то полузабытьи. Лицо его блестело от слез. Невил что-то бормотал, и Джина склонилась ниже, прислушиваясь.
— Маленькая девочка… Маленькая девочка…
Все тот же ручей, последствия происшествия. Она молча стояла рядом, и он, наконец, погрузился в тихий, спокойный сон. Джина ни на минуту не забывала увиденного в апельсиновом саду, и поняла, что просто обязана немедленно узнать, в чем дело, чтобы попытаться помочь Невилу.
Вернувшись к себе, она быстро оделась и неслышно прокралась по лестнице вниз. Полная желтая луна освещала все вокруг, и Джина поспешила к дорожке, ведущей в сад.
Вот и ветка, на которой повисла Луиза, а здесь они собирали падалицу для мармелада… Где же то дерево? Она повернулась и вскрикнула при виде огромной фигуры, высвеченной луной. Большая и сильная мужская рука закрыла ей рот.
— Возьмите себя в руки, Джина. Что с вами? Или Ясмин права, говоря, что вам не хватает сдержанности?
Если что и могло моментально привести Джину в чувство, то это упоминание Ясмин. Она поняла, что Майлз последовал за ней, а теперь ждет ее объяснений. Если бы он просто спросил ее, зачем она пришла сюда, Джина бы сказала, но Майлз начал со слов «Ясмин права». И если в тайничке Невила ничего нет, она станет в его глазах посмешищем. Но если там что-то есть, то это ей хотелось найти самой.
— Так почему вы здесь?
Джина только покачала головой. Она не знала, что сказать, и упрямо молчала.
— Ну же, маленькая Джина…
Против прозвучавшей в его голосе доброты устоять она не смогла.
— Ему снятся кошмары.
— Невилу?
— Да.
— Ясмин мне говорила, — кивнул Майлз.
— Могу поспорить, — возмутилась Джина, — что она назвала их вздором.
— Не имеет значения, как она их назвала. Я хочу знать, какая связь между ними и вашим появлением здесь.
— Он все повторял во сне: «Маленькая девочка, маленькая девочка…». Конечно, его тревожит опасность, которой подверглась Мириам, но тут я вспомнила Луизу и почувствовала, что должен быть ключ к поведению Невила, и надо его найти.
Майлз тихо, но властно спросил:
— Почему поиски ключа к Невилу привели вас сюда?
— Перед тем как он спас Луизу, я видела его под деревом, копающим ямку и что-то в нее прячущим. А теперь я даже не знаю, под каким деревом…
— Найдем. Показывайте дорогу.
Как она могла показать дорогу, если сама ее не помнила?
— Кажется, это, — неуверенно прошептала она.
Майлз опустился на колени и кивнул:
— Здесь копали.
Он начал разгребать землю руками и через мгновение протянул ей… кусочек ленты:
— Вот оно.
Луна зашла за облако, потом выглянула опять, а они все сидели, пытаясь понять, как эта лента вписывается в головоломку по имени Невил.
— Поздно уже, — устало проронил Майлз. — Пора спать.
По дороге домой они молчали, лишь коротко пожелали друг другу спокойной ночи.
Джина постояла немного у двери спальни Невила и прошла к себе, предчувствуя, что не сможет сомкнуть глаз. Чья это лента? Почему Невил спрятал ее? Зачем мальчику какая-то лента? Ему нравятся маленькие девочки? Он спас Луизу, прыгнул в ручей за Мириам, даже не успев снять сандалии…
Не ассоциировались ли в его маленькой голове эти две девочки с кем-то другим? С той, которую он любил?
В приюте такой не было. Но где? Дома? В другом приюте? Да это же его сестра!! Его маленькая сестренка!
— Майлз! — инстинктивно вскричала она, бросилась к двери, распахнула ее… и увидела шефа.
— Его сестра! — произнесли они одновременно. Майлз взял ее за руку и сказал: — Пойдемте, сварим кофе.
В кухне он усадил Джину и сам взялся за кофейник, бросив:
— Никаких разговоров, просто приведите свои мысли в порядок.
Но когда он принес кофе, ее словно прорвало:
— Почему он прятал ленту? Почему маленький пугливый кролик поступает, как лев? Почему…
— Из-за Эстер, своей сестры. Как я раньше не догадался? Он же просто изнывает от тоски по ней. Вот его история: мать Невила умерла, когда Эстер была совсем малюткой. Но Невил был уже достаточно большим, чтобы тосковать не столько по ней, сколько по роли матери в семье. Я понял это в первый же день — его тянуло к вам.
— Как к матери?
— Его тянет к полноценной семье. Даже малыш чувствует строй семьи и страдает, как от ампутации, при ее распаде.
— Но почему он и потянулся ко мне и оттолкнул меня?
— Мачеха. — Майлз пожал плечами. — Скорее всего, она оказалась недоброй, а отец был добрее, и поэтому мальчик терпимее отнесся ко мне, чем к вам.
— Добрее, но не слишком, раз бросил его.
— Оба они хороши, и прекрасно, что дети остались без них. Но…
— «Семья» Невила?
— Именно.
— Семья, состоящая из маленькой сестренки?
— Невилу хватило бы одной Эстер. Он инстинктивно чувствует, что семья самоценна и должна быть сохранена. Когда у него отняли Эстер, его мир рухнул. Если бы я знал… — Большой кулак Майлза с силой опустился на стол.
— Он полез на дерево за Луизой, потому что для него она была Эстер… — пробормотала Джина. — Он прыгнул в воду за Мириам, потому что и в ней видел Эстер…
— И спрятал ленточку, выброшенную какой-то девочкой, — подхватил Майлз, — ибо и она «принадлежала» Эстер. Каждый раз, вспоминая сестру, он будет возвращаться к своему тайничку.
— Мягкий подход… — прошептала Джина. Они долго смотрели друг на друга через стол.
— Что же нам делать? — спросила она.
— Все очень просто: мы воссоединим маленькую семью.
— Но у нас нет места.
— Нет места для «потерянного» мальчика, вроде Невила? Этого потерянного надо найти, Джина, найти в его сестренке. Завтра утром я займусь этим. — Майлз зевнул, потянулся и устало улыбнулся. — Сегодня утром, — поправился он.
Они поднялись по ступеням.
— Доброе утро, Джина.
— Доброе утро, Майлз.
Дверь комнаты Ясмин в другом конце коридора приоткрылась на дюйм и оставалась в таком положении, пока двери Джины и Майлза не затворились.
Глава 10
К завтраку Майлз и Джина спустились рано, не поспав и трех часов. Необычным было присутствие за столом Ясмин — впервые за все время пребывания в приюте она завтракала с детьми.
— Кто-то припозднился с ужином прошлой ночью, — кивнула она на чашки, оставленные Джиной в сушилке.
— Да, мы пили кофе с заведующим. — Ей нечего было скрывать, но голос ее дрогнул, а щеки запылали, и она стала кормить с ложечки сидящего рядом Пола.
— Этому ребенку пора уже есть самому, — заметила Ясмин.
— Он трудный мальчик.
— Вы его сделали таким. И сбиваете с толку Шелтона.
— Невила, — поправила ее Джина.
— Шелтона. Вам следовало бы ограничиться мойкой посуды, Лейк. Дилетантка с посудным полотенцем мало чем может навредить, но дилетантка, воспитывающая ребенка, может причинить непоправимый вред.
— Любовь никому еще не вредила, — возразила Джина.
— Да кто вы такая, чтобы говорить так? Вы не посещали лекций, не сдали ни одного экзамена!
— Мой отец…
— Тот же случай, — ехидно усмехнулась Ясмин.
Поскольку Рос не принес молоко, Майлз отправился за ним сам, и сейчас они услышали его шаги на кухне.
— Приятно видеть, что вы уже встали, — приветствовал он Ясмин.
— Сегодня такое чудесное утро, такое свежее… А вы кажетесь усталым.
— Ночью возникла одна проблема. — Майлзу ни к чему было скрывать ночной эпизод, но и он обратил внимание на издевку в серебристом голоске Ясмин.
— И вы решили ее?
— Да. — Майлз кивнул детям, уже поевшим и выходившим в сад, и объявил: — Я привезу сестру Невила.
— А кто тогда уедет?
— Никто.
— Но кто-то должен уехать. У нас нет свободных мест.
— Поставим кроватку в апрельскую комнату, — спальни в приюте носили названия месяцев, — или ноябрьскую, — предложила Джина.
— Ни одна из спален не в состоянии вместить нового питомца.
— Всегда найдется место для еще одного, — возразила Джина.
— Только не в правильно управляемом приюте, — проигнорировав Джину, Ясмин с вызовом посмотрела на Майлза.
— Вы, конечно, правы, Ясмин, — спокойно согласился он, — но в данном случае…
— Что особенного в этом случае?
— Мальчик волнуется.
— Все дети волнуются, пока не подчинятся.
— Не так все просто. Прошлой ночью…
— Ах да, ночью…
— Мальчик был расстроен, — только и сказал Майлз.
— Он уже спал, когда я подошла к нему. Увидите, он спокоен сегодня, — холодно усмехнулась Ясмин.
— Напротив, он в восторге. Я сообщил ему о приезде сестры.
— Что?
— Я сказал ему, что Фонд переводит Эстер сюда.
— Но Фонд не сделает этого.
— Ясмин, мне не хотелось бы напоминать вам о том, что здесь руковожу я, а я решил, что Эстер Шелтон приедет к нам.
— Тогда я подам докладную о перенаселении приюта.
— Вам не следует делать это.
— Вы знаете, я это сделаю.
— Головная контора не поддержит вас.
— Не поддержит выпускницу лучшего в Европе колледжа? Тогда я обращусь выше, в комитет по опеке.
— Лишить ребенка места, лишь бы не превысить общую цифру?
Ясмин выдержала едва заметную паузу, и Джина поняла, что она сделает это, хотя бы ради того, чтобы досадить ей, Джине Лейк. Ясмин до такой степени ненавидит ее, что будет настаивать на неуклонном выполнении правил. Нетрудно устроить скандал по поводу того, во что веришь, особенно когда одновременно причиняешь боль кому-то, кого не любишь. С другой стороны, предложение привезти Эстер в приют исходило от Майлза, а с ним не так легко справиться. Интересно, что предпримет Майлз?