— Верно, — нахмурилась Бэб. — Помню, я положила его на камень. — Она сказала, где именно, и Джина пустилась на поиски.
На полпути ее догнал Тимоти:
— Барбер… — так выговаривали малыши имя Барбары — вспомнила, что принесла Эдварда.
Джина повернула назад.
Барбара сказала, что Дина несла Эдварда, когда Люси Мариот, жена одного из садовников, пришла пригласить на чай четырех малышей.
Джина позвонила Люси и узнала, что медвежонка действительно оставили у нее.
— Все в порядке, — порадовала Джина Барбару. — Возьму велосипед и съезжу за ним.
Как всегда, Люси захотела, чтобы она побыла у нее немного. В ее саду не часто появлялись посетители. Джина выпила чаю с Люси и, волнуясь за Джонатана, спросила о медвежонке Эдварде.
Люси прошла в дом и вернулась с одноухим слоненком.
— Лично я считаю его отвратительным, но я же не ребенок.
— Но это не Эдвард, — простонала Джина. — Люси, неужели ты не заметила, что это не медвежонок?
— Я только заметила, что это игрушка. Я страшно сожалею, Джина, ты выглядишь такой озабоченной.
— Еще бы. Джони трудный ребенок. Если не возражаешь, я поеду.
Она нажимала на педали, думая, куда еще мог подеваться медвежонок, когда из-за угла вынырнула машина. На такой узкой дороге нужно было строго придерживаться своей стороны. К счастью, автомобиль ехал медленно, и Джина успела свернуть в канаву.
Машина была того же серого цвета, что и костюм нового шефа. Джина увидела подходящего к ней Майлза Фаерлэнда. Он был в ярости, и девушка пожалела будущих хулиганов из числа старших детей приюта. Нелегко же им придется!
— Вы не пострадали? — спросил он и, убедившись, что она в порядке, обрушился на нее: — Беспечная глупышка, почему вы ехали так неосторожно?
Она заслужила такое обращение, но сейчас, волнуясь за Джонатана, посчитала выговор несправедливым.
— Я езжу так, как хочу, — огрызнулась она.
— Ну, нет. Не только ради вашей же безопасности, но и ради безопасности других, вы не должны так ездить. Вы могли вынудить меня съехать в кювет, а машину не так-то легко извлечь оттуда. — Он поднял велосипед и потянулся к ее руке, которую она держала за спиной, пряча кровоточащую ссадину.
— Так вы все же пострадали…
— Вовсе нет. Всего лишь пустяковая царапина.
— Маленькая глупышка, — повторил он.
К ее стыду, на глаза навернулись слезы. Она отчаянно пыталась скрыть их, но они предательски покатились по щекам. Он взглянул на нее с удивлением:
— Вас никто никогда не ругал? Даже отец? Будь вы моей дочерью, я обязательно бы отругал вас.
— Да… Нет… Я хочу сказать…
— Если вы продолжите в том же духе, я решу, что вы пострадали серьезно, а не просто поцарапались. Что вы хотели сказать, Джина?
Джина зарыдала:
— Медвежонок Эдвард. Некоторые люди просто не могут обойтись без медвежонка.
Как ни странно, он понял ее и спокойно произнес:
— Я и сам был таким. У моего медвежонка были две бусины вместо глаз, которые он потерял в возрасте шести лет. Мне к тому времени было уже семь. Его звали Тед. А кто страдает сейчас?
— Джонатан. Он из семьи разведенных. И он не «мамин» и не «папин». Поэтому он полюбил медвежонка Эдварда.
— И Эдвард пропал?
— Мы искали везде. Я даже поехала к Люси, но у нее оказался лишь слоненок, — тут Джина вспомнила, что не забрала слоненка, и громко застонала.
— А никто не страдает из-за отсутствия слоненка? — спросил Фаерлэнд таким тоном, что Джина обрушилась на него:
— Это не шутки!
— Рад этому, но если бы вы загнали меня в кювет в моей новой машине, мне тоже было бы не до шуток. Кстати, вы забыли восхититься моим автомобилем. Я только что забрал его из деревни.
В следующее мгновение Майлз уже укладывал велосипед в багажник и усаживал ее на сидение рядом с собой.
— Деревушка маленькая, но раз в ней можно купить машину, то найдем и медвежонка.
— Да, но не похожего на Эдварда.
— Я видел Эдварда, самый обычный медвежонок.
— Эдвард очень потрепан.
— Это можно подделать.
В магазине Симпсона Джина подобрала медвежонка, подходящего по размеру и цвету на Эдварда.
— А теперь за работу, — сказал Майлз, когда они сели в машину. — Оба глаза целы?
— Да, но нос уже изжеван.
— Как у вас с зубами? — поддразнил он, и Джина удивилась, почему она не испытывает неловкости.
— Поразительно, как легко можно изжевать нос. — Он тер черный нос напильником.
Точно также они обошлись с ушами и лапами медвежонка, даже проделали маленькую дырочку там, где у настоящего Эдварда вылезала соломенная набивка.
— В точности Эдвард! — с восторгом воскликнула Джина.
Приехав в приют, они отнесли нового медвежонка в кабинет, чтобы придумать то место, где Джонатан мог бы его найти.
— Вы просто замечательный, — зааплодировала Джина. — Вы так хорошо все понимаете. Что бы я без вас делала?
Их взгляды впервые встретились по-настоящему. Его теперешний взгляд стал другим — естественным, теплым и глубоким. И он, как магнит, удерживал ее взор, пока крики на улице не нарушили очарования момента. Это Тони внушал одному из мальчишек, чтобы тот ускорил шаг, если хочет попасть в команду. Его голос изменил атмосферу в комнате. Когда Майлз подошел к Джине, теплота исчезла из его глаз, в них промелькнул странный холод.
Что случилось бы дальше, что она ответила бы, как бы поступила, Джина так никогда и не узнала, ибо ее отвлек Джонатан, проходивший под окном, прижимая к себе своего братика — медвежонка Эдварда.
— Джони! — крикнула Джина, поднимая окно. — Ты нашел его?
— Да.
— Где? Где он был, дорогой?
— Там.
— В шкафчике?
— В берлоге.
Майлз закрыл окно, чтобы не дать малышу увидеть еще одного Эдварда.
— Продается медвежонок с изжеванным носом и дырявой лапой, — продекламировал он.
Она рассмеялась, и Майлз Фаерлэнд улыбнулся ей.
Когда Джина отправилась послушать, как был найден Эдвард, ей подумалось: «А это было забавно… Я и не знала, что может быть так забавно».
Глава 5
На следующее утро, с одним из грузовиков, привезших апельсины, домой вернулся профессор, как называли в «Орандж-Хиллз» старого зава.
«Вернулся в приют», — поправила себя Джина, побежав встретить отца, — поскольку здесь у него уже не было дома.
Так куда податься старику?
— Дорогой, — сказала она, обнимая его, — как все прошло? Почему ты не приехал на такси?
— Победный занавес, Джина! Я удовлетворен. Что же до такси, то не забывай, я теперь безработный.
— На пенсии, папа.
— Все равно безработный.
— Жаль разочаровывать вас, если вы намеревались уйти на отдых, мистер Лейк, но дело — прежде всего. Я был бы вам весьма признателен, если бы вы остались здесь, пока я не встану на ноги. Я Майлз Фаерлэнд, сэр. — Новый заведующий протянул старику руку.
Видя на лице отца довольное выражение, Джина почувствовала благодарность к Майлзу, и, когда отец чуть опередил их, шепнула:
— Спасибо.
Майлз удивленно приподнял брови.
— Вы дали ему почувствовать, что он нужен, — пояснила она.
— Он действительно нужен.
— Приятно слышать.
— Вы бы хотели знать, что и вы нужны мне, Джина?
Она промолчала. Когда-то она просила только одного — знать, что нужна Тони. Теперь ей хотелось иметь свой дом — синицу в руках, а не журавля в небе… Ах, Тони, Тони, тебе не следовало так поступать!
— Так вам хотелось бы знать, Джина? — продолжал мягко настаивать Майлз.
— Должна ли я отвечать?
Он подошел к ней совсем близко, и теперь они шли, касаясь друг друга плечами. В этот момент из-за угла показался Тони и, увидев их, остановился, как вкопанный.
Джина тоже остановилась. По выражению его лица она поняла, что он, наконец, что-то заподозрил.
— Отец вернулся, — крикнула она ему.
Тони молча повернулся и ушел.
— Если бы я не знал этого молодого человека, то сказал бы, что он ревнует, — небрежно бросил Майлз.
— А вы его и не знаете, — резко возразила Джина, сердясь на то, что несмотря на явный успех, она не чувствует никакого удовлетворения. — Отец сейчас заберет свои вещи из вашей комнаты, — добавила она.
— Он не должен этого делать. Мне удобно и там, где я устроился. Пусть остается здесь, хотя бы до тех пор, пока не передаст дела, а там посмотрим… Вы же хотите, чтобы ваш отец жил рядом с вами? — Это было скорее предположение, нежели вопрос.
— Я…
— Разумеется, хотите. С самого начала я мог бы сказать, что вы послушная дочь. Поэтому, быть может… — Он загадочно улыбнулся.
Джина подождала, но он так и не закончил фразу. Она собралась уже войти в дом, когда вдруг в дверях спортзала заметила Тони. Он позвал ее. Извинившись перед Майлзом, она поспешила к нему.
— Извини, я только что свалял дурака, но когда я наткнулся на тебя с Фаерлэндом, мне пришла в голову смешная мысль.
— Смешная? — насторожилась Джина.
— Да, будто ты и новый шеф… Будто он увлечен тобой! — рассмеялся Тони.
Возмущенная Джина открыла было рот, чтобы достойно ответить, но Тони опередил ее:
— И будто моя любимая тоже увлечена… — Он ласково коснулся волос девушки.
Она закрыла глаза от удовольствия, которое испытывала всегда, когда Тони трогал ее волосы, и слушала, как он шепчет: «Проснись. Спящая Красавица, здесь не место будить тебя поцелуем». Но Джина продолжала стоять, зажмурившись. Но трепета не было. Когда она, наконец, открыла глаза, то увидела, что стоит одна. Чувствуя себя полной дурой, она прошла в дом. Отец и Майлз Фаерлэнд в комнате, принадлежавшей раньше старому, а теперь новому шефу, говорили о делах. Кто-то из них произнес имя Кена Эндерса. Как и в случае с Джонатаном, Джину больше интересовали самые трудные из «потерянных», например Кен.
— Я рад, что это решение приняли вы, Майлз, а не я, — сказал отец.
— К нему нетрудно было прийти, сэр. Я сразу понял, что нужно.
— Однако, это тяжелое решение, — сочувственно кивнул профессор.