Покинув рынок, я направилась к Сене мимо прекрасных бутиков и грандиозных зданий, не в силах стереть с лица улыбку. Вот и Нотр-Дам. Я быстро щелкнула селфи и перешла на другой берег реки в деловой квартал Сен-Мишель, глядя на алжирские рестораны, ларьки с блинчиками и бары, обещавшие несколько радостных часов и минимум трат. Увидев знаменитый книжный магазин «Шекспир и компания», я заглянула в него, намереваясь купить новую книжку на английском, и тут же упрекнула себя, что теперь я должна читать на французском. Ничего, это подождет как минимум до следующей недели.
В прошлый раз, приехав в Париж, я была разочарована, что не могу посетить книжные лавки, связанные с Хемингуэем, Джойсом и другими писателями. Мне хотелось порыться в книгах, как это делали герои фильмов «Полночь в Париже» и «Перед закатом», наслаждаясь каждой проведенной там секундой. Снова сделав селфи, я подумала, что в поездках соло имеются свои плюсы – ты вольна следовать собственной программе, ни на кого не оглядываясь. Побродив вдоль полок и послушав игравшего наверху пианиста, я наконец остановила выбор на книжке «Как овладеть искусством французской кухни», решив, что в будущем это поможет мне принимать у себя дома гостей.
Я устала от жары и ходьбы, а еще мне не терпелось сунуть нос в новую книжку, и я пристроилась в тени деревьев на скамье с видом на лодки и на кучки парижан, устроившихся на пикник на берегу Сены. Мимо меня шли семьи с мороженым от знаменитого парижского «Бертильона» и с наслаждением лизали разноцветные конусы. А когда солнце опустилось за горизонт, стали собираться группы любителей танцев, занимая мини-амфитеатры над рекой. Мне показалось, будто я смотрю кино, вот только я сидела среди действующих персонажей, а не перед плоским экраном.
У меня отяжелели веки. Я ушла от реки и направилась назад в Марэ. По пути я заметила кафе, которое выглядело уютным и приветливым и резко отличалось от сотен других парижских заведений, всегда ассоциировавшихся у меня с этим городом, поскольку я видела их сотни раз в фильмах и на фотографиях. Кафе называлось «Флэт Уайт»[15], и я заподозрила, что его владелец, скорее всего, не француз.
Но еще примечательней, чем очевидное несходство с другими французскими кофейнями, было маленькое объявление в окне «Требуется бариста».
Хотя работа в кафе не согласовывалась с моими амбициозными карьерными целями, я не могла сбросить со счетов тот факт, что мне очень нужны деньги. К тому же объявление было написано по-английски и по-французски, и это показалось мне хорошим знаком, если учесть мои нынешний уровень владения последним. Плюс к этому мысль о том, что у меня появятся коллеги, с которыми можно будет пойти куда-нибудь и выпить вина, да еще перспектива постоянного доступа к хорошему кофе… Пожалуй, это было как раз то, что мне нужно. Я решила зайти сюда на следующий день и проверить, как я себя там чувствую и совпадают ли наши вайбы.
Глава 9
Если мои первые два дня в Париже были посвящены еде, прогулкам по городу и постижению парижской joie de vivre, жизнерадостности, то следующие несколько дней мне придется посвятить делам. «Давай, Элла, пора действовать!» – приказала я себе, заставляя встать с постели.
В отеле мне оставалось жить всего лишь четыре дня, и мне нужно было найти какое-то постоянное жилье, причем как можно скорее. Хлопоты о размещении на новом месте вышли на первый план, и я провела первые несколько часов великолепного солнечного дня в номере, просматривая объявления о сдающихся домах, субаренде и краткосрочной аренде. Цены тут были гораздо выше тех, к которым я привыкла в Мельбурне, особенно с учетом того, что мы с Полом всегда делили платежи из расчета семьдесят – тридцать. Я посчитала деньги и поняла, что мне придется снимать комнату в квартире, потому что могу себе позволить только это. Если бы я захотела жить одна, то растранжирила бы мои сбережения еще быстрее, чем рассчитывала. Не идеальный вариант, отнюдь.
К полудню я уже отправила несколько запросов и писем. Перспективы не слишком обнадеживали, но я начала уверенно. В окно моего номера вплывали запахи ланча и выпечки, и я решила, что не могу больше ни минуты задерживаться в отеле.
Я планировала пройтись до «Флэт Уайт», вчерашнего кафе, заказать там приличную чашку кофе и, пожалуй, справиться насчет работы бариста, если наберусь смелости. Немного поразмыслив над моей ситуацией, я постепенно приходила к выводу, что работа в сфере услуг, по крайней мере, на первых порах, в буквальном смысле купит мне какое-то время, которое я использую для поиска более заманчивых и престижных вариантов.
Дни, последовавшие за моим решением покинуть Австралию, проходили в лихорадочной панике – хлопоты с визой, множество картонных коробок, рулоны скотча, непрестанный стресс. У меня действительно не было времени думать, на какую работу я смогу рассчитывать во Франции и сколько мне понадобится денег. Мой мозг был слишком занят непрестанными колебаниями от ужаса к восторгу. Я сомневалась в своем плане, когда сдавала все свое барахло на хранение; потом исполнилась позитива, как только окончательно покинула квартиру Пола. Я задумалась, правильно ли делаю, уезжая из Мельбурна, когда написала Полу, где оставила ключи, потом поняла, что поступаю правильно, когда он даже не потрудился мне ответить. Короче, меня терзали эмоции.
Моя годовая виза для временной работы – Working Holiday Visa (WHV) – прибыла накануне моего вылета, и я с трудом удержалась и не бросилась с объятьями к почтальону, увидев в его руке большой конверт. Вместо этого я прижала к груди паспорт и поблагодарила вселенную за своевременную доставку пропуска для моего побега.
Но теперь, в Париже, мне не хватало комфорта моей знакомой работы в мельбурнском издательстве. Мне следовало бы сообразить заранее, что, если я приеду во Францию по временной рабочей визе – да еще со скромным знанием французского, – приличную работу я здесь точно не найду, но сидевшая внутри меня мечтательница все-таки надеялась, что мне подвернется что-нибудь интересное.
Я вспоминала, как великодушно повела себя моя прежняя начальница, когда я сообщила ей, что уезжаю. Я решительно вошла в наш офис утром в понедельник после разрыва с Полом. Я улыбалась, зная, что увольнение станет первым шагом в моем новом приключении. Я шла твердой поступью, с высоко поднятой головой. И только глаза – красные, с опухшими веками – выдавали меня. «Ты все равно ничего им не докажешь», – уговаривала я себя, когда без заметного результата пыталась замаскировать безобразие косметикой.
Швырнув на свой стол сумочку, я направилась прямиком в кабинет начальницы и спросила, найдется ли у нее минута, чтобы поболтать со мной.
– Вы уверены, что поступаете правильно? – осведомилась она. – Я могу сунуть ваше заявление в шредер и сделать вид, что никогда не держала его в руках, а вы просто возьмите отгулы до конца недели.
Но когда я рассказала ей про Пола, она поняла меня. И поддержала мое решение уехать во Францию – к моему удивлению. Скорее, я не ожидала такого и в душе даже надеялась, что она будет уговаривать меня остаться, возможно, даже предложит повышение и такую прибавку к зарплате, от которой трудно будет отказаться. Вместо этого она сказала мне, чтобы я не беспокоилась насчет отработки положенных после заявления об уходе дней и что я могу закончить работу, когда хочу.
Уход с работы стал необратимой точкой отсчета, и после этого мой переезд в Париж превратился из гипотезы в реальность. Я уже не могла переменить свое решение. А теперь мне надо было гарантировать, что, если во Франции у меня закончатся деньги, это не послужит удобным поводом вернуться в Австралию. Нет, мне нужна эта работа в кафе.
Когда я приняла душ, у меня уже бежали по телу мурашки от нервов, а когда зашла в «Флэт Уайт» с копией моего резюме в сумочке, то в шоке заметила, что чуть ли не дрожу. Это было странно, если учесть, что еще неделю назад у меня была приличная и стабильная работа на полный рабочий день.
– Bonjour, – помахала я бариста, одетому во фланелевую рубашку и рваные джинсы.
– Хей, – немедленно ответил он по-английски, явно отметив мой ужасный французский. – Вы хотите кофе? – В свою очередь, я сразу заметила его австралийский акцент. Хорошо это для меня или нет?
Поначалу меня сбила с толку его внешность австралийского серфера – светлые волосы, яркие голубые глаза и до смешного загорелые руки. Я удивилась, как он вообще ухитрился в Париже так загореть.
– Мне длинный макиато, пожалуйста, – решительно сказала я. Обычно я предпочитала флэт уайт, но тут подумала, что такой заказ поможет мне выделиться, докажет, что я кое-что понимаю в кофе.
– Тут или на вынос? – уточнил он.
– Тут, благодарю.
– Хватайте место, – улыбнулся он, и я засмеялась, потому что почувствовала, будто вернулась в Мельбурн.
На мгновение меня захлестнула вина, ведь я изменила традиционным французским кафе, но после отъезда из Австралии мне мучительно хотелось выпить приличный кофе; если австралийский бариста поможет мне в этом, я, пожалуй, прощу себя.
Я сидела и пила длинный мак – хотя в душе жалела, что это не флэт уайт – и рассматривала клиентуру. Мне надо было понять, как работали кофейная стойка и кухня, в этом кафе выпечка и прочая еда выглядели очень даже прилично: авокадо на тосте, разнообразные бисквиты и пирожные, необычные и интересные варианты гранолы. «Все блюда я бы с радостью ела на ланч», – подумалось мне. А кофе был превосходный. Я видела, что кафе «Флэт Уайт» мне прекрасно подходит, и уже начинала прикидывать, как бы словно невзначай поинтересоваться у бариста насчет работы.
Однако все мои мысли о том, как мне заговорить о вакансии, были отодвинуты на задний план после появления самого красивого мужчины, которого я видела в жизни. Если и существовала любовь с первого взгляда, то я оказалась сейчас ее жертвой.