Прежде чем выбрать место, я зорко огляделась по сторонам и убедилась, что Жан-Пьера нигде не было. На прошлой неделе я уже наткнулась на него, выйдя с работы, и это было неприятно. До этого я ни разу не видела его вне стен квартиры, поэтому узнала лишь в последнюю минуту, когда изменить курс было уже невозможно.
– Так вы здесь работаете? – спросил он, показав на кафе, и при этом неловко переминался с ноги на ногу.
Я что-то мычала, не желая подтверждать это, а то еще он повадится пить тут кофе каждый день, и поскорее переменила тему:
– Что вы делаете на этом берегу реки?
– Хожу по магазинам. У матери скоро день рождения.
Я машинально опустила глаза на его руки – свободные, никаких шопперов. Он, казалось, не заметил мой удивленный взгляд.
– Сейчас я иду домой, – продолжал он. – А какие планы у вас?
Меня охватила паника от перспективы идти домой вместе с ним, поэтому я солгала и сказала, что встречаюсь с подругой, а затем торопливо попрощалась и зашагала прочь, оглядываясь, чтобы убедиться, что он не шел за мной. Я не могла определить точно, что мне в нем не нравилось, но я рассудила, что лучше сохранять с ним дистанцию – меньше будет проблем.
Выбросив из головы Жан-Пьера, я заказала бокал белого вина и Сен-Марселлен, мягкий сыр из Рона-Альп. На тарелке он выглядел маленьким и смирным, почти печальным, вторя моему упавшему настроению, но, к счастью, производил впечатление. Крепкий шар из коровьего молока был желтоватого цвета и морщинистым, как безволосый кот. Признаться, он казался не слишком аппетитным, но точно вызывал привыкание, как, по-моему, многие французские сыры.
Я быстро сфоткала Сен-Марселлен пару раз, сделала так, чтобы он выглядел более аппетитно при неярком свете солнца, и загрузила снимок на мой аккаунт. Мне даже не верилось, что он притягивал к себе людей одним лишь сыром. После того как я стала постить фотки разных сортов, он уже вырос до двухсот подписчиков, и комменты часто были вполне серьезными. После каждого загруженного поста я получала вопросы про вкус сыра, в какое время его лучше всего есть и где купить. Я изучала разные сорта, пробуя их, – конечно, только когда рядом не было Сержа с его исчерпывающей информацией, – и добавляла все более и более подробные пояснения, чтобы угодить моим подписчикам.
«Еще один сыр съеден, осталось триста сорок», – думала я мрачно и одновременно радостно. Я съела еще кусочек, когда зазвонил мой телефон. Номер не определился. Жан-Пьер все еще сидел у меня в памяти, и я в панике подумала, что это он. Но тут меня настигла другая мысль, еще страшнее: «Может, это Гастон?»
Три недели назад я дала ему мой номер телефона и все это время отчаянно верила, что он объявится. Сейчас я с сожалением посмотрела на остатки сыра на тарелочке, надеясь, что они послужат мне моральной поддержкой. Неловко проглотила то, что было во рту, дала себе секунду, чтобы собраться с духом, и ответила на звонок.
– Bonjour, – сказала я со своим лучшим французским акцентом.
– Элла, доченька, я думала, что ты сквозь землю провалилась. Ты не звонила целую вечность.
Это была мама.
– Ма, мы с тобой разговаривали недавно, две недели назад. И почему ты звонишь с номера, который не определяется?
– Ты не получала мои сообщения?
– Нет. – И хотя ситуация была идеальной для лжи, я сказала правду – я ничего не получала от нее. – На какой адрес ты их посылала?
– Ой, не знаю, вроде EllaHotHotBooty на Hotmail или что-то такое.
Я закатила глаза.
– Господи, ма, я не пользуюсь этим адресом с тринадцати лет.
– Надо было сказать мне об этом.
– Я говорила. Много раз. – Не желая злиться на нее, я переменила тему и стала рассказывать ей о новом жилье и о работе в кафе. В ответ она, естественно, спросила, не стоит ли мне поискать приличную работу. Меня это невероятно разозлило, но я напомнила себе то, что уже знала: это временная мера.
– Мне там очень нравится, – заверила я мать. – И я встречаю там очень приятных людей. – Мои мысли мечтательно устремились к Гастону.
– Так ты не приедешь домой на Рождество, раз у тебя так много работы?
– Вероятно, нет. Извини, ма.
– Ничего. У меня есть свои планы, – объявила она.
– Что… – Я начала говорить, но она оборвала меня.
– Ах, кто-то стучит в дверь. Мне надо идти, доченька. – Она захихикала, словно озорная шестиклассница.
Что в нее вселилось?
Мама закончила разговор, чем слегка меня обидела. Прощаясь, она быстро добавила: «Желаю удачи в поисках работы!» – но я все же была разочарована, что ей неинтересно услышать, как действовал на меня Париж. Что за загадочный человек постучал к ней, настолько важный, что она прекратила разговор со своей единственной дочерью? В другой раз ее невозможно оторвать от телефона, особенно теперь, когда отрезок времени, в течение которого мы с ней обе бодрствуем, столь короток.
И что за план на Рождество, черт побери?
Может, она думала приехать сюда, что было бы чудесно. Ну и что, если я не смогла сейчас рассказать ей про мою новую и успешную парижскую жизнь? Похвастаться ею в реальности будет гораздо забавней.
Я покончила с сыром и попросила счет – или l’addition – одно из моих любимых французских слов. Встала, и мне померещилось, что я вижу на той стороне площади Жан-Пьера.
Нет, не может быть! Мне было трудно вообразить, что он дважды уйдет так далеко от дома.
Я отбросила эту мысль, а когда получила у официантки сдачу, его двойник уже исчез. Вероятно, это был кто-то, кто выглядел как он. Тут много темноволосых очкариков с жидкой бородкой. Жан-Пьер с его типично французской внешностью уж точно не один такой в Париже.
Глава 15
На следующее утро я сидела с чашкой кофе в руке на барном табурете и наслаждалась бездельем. Кого волновало, что я снова вернулась во «Флэт Уайт» после того, как вкалывала там без передышки все загруженные выходные? Меня радовал факт, что я уже чувствовала себя там как дома.
К счастью, утро было относительно спокойное, и я воспользовалась этим, чтобы рассказать Крису, что накануне вечером мне всюду мерещился Жан-Пьер и что меня это беспокоит.
– Хотя маловероятно, что это он. Его мать тоже какая-то странная. Она очень… – я пыталась подыскать точное слово, понимая, что покажусь чокнутой, – властная. И зачем они вообще сдают свободную комнату? По-моему, они совершенно не нуждаются в деньгах.
– Элла, тебе трудно угодить, – рассмеялся Крис, но внезапно встрепенулся и посмотрел на дверь. – Пс-с-ст! – прошипел он и кивнул в сторону вошедшей женщины. Его реакция плюс очарование этой особы дали мне понять, что это могла быть только Клотильда, его французская любовь. Высокая блондинка, идеально сложенная, элегантная, как-то по-французски, будто совсем не прикладывает к этому усилий; яркие зеленые глаза в точности совпадали по цвету с зеленым платьем из нежного шелка. Волосы были пышные, а губы безупречно накрашены красной помадой. Выглядела она моложе меня – я бы дала ей примерно двадцать пять лет – но, возможно, она просто очень хорошо ухаживала за кожей.
– Salut. Ça va?[22] – обратилась она к Крису, и я могла лишь представить себе, как он изнемогал от страсти при звуках ее прелестного французского мурлыканья.
– Ça va bien, merci. Et toi?[23] – Густой австралийский акцент Криса насмешил меня, но я сдержалась, зная, как он старался. Он редко говорил по-французски, но был очевидно счастлив пойти на такие усилия ради любви. – Элла, ты должна познакомиться с Клотильдой! – крикнул он мне.
Блин! Я не ожидала, что встречусь с потенциальной подружкой Гастона. Если бы знала, то как минимум получше позаботилась о своем внешнем виде перед уходом из дома. Я пригладила свои кудряшки и соскочила с барного табурета.
– Привет, Клотильда, – помахала рукой я, стараясь держаться непринужденно. – Рада познакомиться.
Интересно, могла ли она почувствовать запах моего страха?
Она раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но тут зазвонил ее телефон и она выставила ладонь, словно просила меня помолчать. Отошла в сторону и начала говорить очень быстро по-французски.
Я посмотрела на Криса, и он, кажется, угадал мои мысли.
– Не беспокойся, она очень приветливая. Вот увидишь, – шепнул он.
– Прошу прощения, – извинилась Клотильда, аккуратно убирая телефон в сумочку. Когда она это делала, я заметила, что ее ногти, конечно же, тоже были безупречными. – Срочный звонок. Кому-то не терпелось. – Она вскинула брови. Ее английский впечатлял. – Крис, я сяду к твоей подружке, – объявила она, подвигая табурет. – Можно, Элла?
– Конечно, – ответила я, нервничая. В конце концов, она была «соперницей».
Крис с надеждой посмотрел на меня, а я заказала еще чашку флэт уайт и просигналила ему долгим взглядом, что не надо волноваться, мол, все в порядке. Он поплелся за стойку, хотя ему явно хотелось присоединиться к нам или, может, подслушать наш разговор. Я снова повернулась к Клотильде.
Моя попытка успокоить Криса была фикцией. На самом деле я абсолютно не знала, что сказать сидящей рядом со мной гламурной амазонке (в Париже для таких придумали слово «гламазон»). Я внезапно утратила дар речи, опасаясь сказать лишнее – вдруг она узнает, что я ходила в кафе и пила там вино с ее бойфрендом? Я неловко поерзала на табурете и схватила свою пустую чашку, чтобы просто занять руки. Хорошо, что она первая нарушила молчание:
– Так ты работаешь тут с Крисом?
– Угу, – промычала я, ругая себя за такой односложный ответ.
– А где ты живешь?
– В Сен-Жермен.
Она одобрительно кивнула.
– Приятное место, правда? Мой отец тоже там живет.
– Да, там мило, – согласилась я. – Но я пока что нашла себе жилье на Airbnb и не думаю, что надолго там задержусь. Мне нужно подыскать что-то более постоянное.