«Слишком поздно давать мне советы, мама», – подумала я.
– А вообще, ма, хватит говорить о мужчинах. Завтра у меня интервью. Я устраиваюсь на работу.
– Кем на этот раз? Нянькой?
Я закатила глаза. Из трубки сочилось ее неодобрение из-за того, что я бросила работу в Мельбурне ради мытья посуды в Париже. И я с трудом сдержалась, чтобы не оборвать разговор.
– Нет, это настоящая работа. Писать контент для социальных сетей о здешних новых фуд-стартапах.
– Что ж, пожалуй, это на ступеньку выше работы в кафе.
– Не упрощай вещи, ма.
– Почему? Потому что ты никогда не можешь ничего сделать просто?
Маме и правда очень нравилось доставать меня. Я терпеть не могла бодаться с ней во время наших нечастых телефонных разговоров, поэтому я вздохнула, успокаивая нервы, и продолжала веселым тоном:
– Ну, какие у тебя планы на Рождество?
– Я хотела устроить тебе приятный сюрприз, но вижу, что ты вроде ничего не ждешь в эти дни. – Она помолчала. – Я приеду к тебе!
– Ой, хорошо, – сказала я, не совсем осознавая вес сказанного ею.
– Что-то я не слышу восторга.
– Нет-нет, конечно, я очень рада, – заверила я, пытаясь стряхнуть с себя разочарование от разговора на темы Пол/Гастон/работа. Моя мама прилетит ко мне в Париж. Новость была чудесная. – Мне не терпится показать тебе свою жизнь. Мы будем гулять по Парижу. И вообще, мы можем сделать так много прекрасных вещей… – Я собиралась перечислить все варианты, но мама меня перебила:
– Ну, если ты планируешь что-нибудь забронировать, рассчитывай обязательно на три билета, потому что я приеду с Рэем. – Она проговорила это будничным тоном, и мне пришлось сделать паузу, чтобы расшифровать ее слова.
– Кто такой Рэй? – осторожно спросила я.
– Ты знаешь Рэя. Он живет дальше по улице.
– Нет, я не знаю Рэя, который живет дальше по улице.
– Ты видела его однажды, когда он обрезал кусты в моем саду.
– О, Рэй… Рэй! – воскликнула я, когда в памяти всплыло воспоминание о нашем придурковатом соседе. Над нашим забором появлялась его косматая седеющая голова, а потом и вся нескладная фигура. Странно, что в любую погоду я видела его только во фланелевых рубашках.
Ничего не скажешь, очень странный оборот событий! И впрямь сюрприз!
– Зачем тебе тащить в Париж Рэя? Это какой-то благотворительный проект?
– Элла, не будь такой вредной! Я прилечу в Париж с Рэем, потому что хочу, чтобы вы с ним познакомились ближе, – заявила она.
– Ну, я и так видела его и не считаю его заядлым путешественником. И вообще, разве не лучше нам побыть с тобой вдвоем, мать и дочь? Просто вдвоем?
– Элла, мне нужно что-то сказать тебе.
– Конечно. Что-то случилось?
– Мы с Рэем помолвлены.
Я выронила телефон.
– Что там у тебя за шум, Элла? Все нормально?
– Извини, я уронила телефон. Вы помолвлены?
– Ну я же говорю тебе. Если бы ты слушала меня…
– О нет, ма, я все слышала. Так кто из нас слишком торопится? – возмутилась я с большей злостью, чем хотела.
– Мы встречаемся почти год, моя дорогая. А ты слишком часто меняешь бойфрендов и вообще улетела за моря. Ты больше не спрашиваешь меня о моей жизни. И вообще, мне важно, чтобы ты познакомилась с Рэем до свадьбы.
– Свадьбы?.. – Я чуть ли не заорала.
Я пыталась осмыслить услышанное. Я была в шоке. Мама выходит замуж!
– Что ж, поздравляю, – процедила я, стараясь не выглядеть единственным ребенком, склонным к нарциссизму.
– Он тебе понравится, когда ты узнаешь его ближе. Он очень занятный, – весело сообщила мама.
– Не сомневаюсь, – буркнула я.
– И он был моей поддержкой, когда ты оставила меня одну.
– М-м-м.
– Он очень добр ко мне, Элла.
Я уже начинала себя жалеть – ведь отныне больше не будет нас двоих – просто мамы и меня. Теперь будем мы плюс этот косматый Рэй, который живет дальше по улице. Я чуть не заплакала.
– Ма, мне пора идти, – сказала я. – На следующей неделе я тебе позвоню.
Сколько бы я раньше ни путешествовала за моря, меня всегда поражало, что дома жизнь совершенно не менялась, пока я отсутствовала. Мои подруги в основном оставались такими же и наши отношения возвращались на круги своя, как только мы снова встречались. И все новости были почти всегда предсказуемыми: у одной была помолвка, другая ждала ребенка и т. д. и т. п. Многие из таких перемен можно было заметить за милю, и это вызывало чувство комфорта. А вот что не было комфортно, к чему я не была готова, так это к таким большим изменениям, напоминавшим мне, что я жила далеко от Мельбурна в чужой стране. Я даже не знала, что мама с кем-то встречалась, не говоря уж о надвигавшейся свадьбе. Я не была готова к такому взрыву бомбы и к сопровождавшему его сознанию вины. Неужели я такая ужасная дочь?
Мне страшно хотелось поделиться с кем-нибудь этой новостью и спросить, нормально ли то, что я чувствовала, но мне надо было готовиться к завтрашнему интервью с Томом. У меня не было времени для всяких эмоциональных интроспекций и самооправданий. Поэтому я на время выбросила из головы все мысли о новом отчиме. Клотильда возвращалась домой вечером следующего дня, поэтому дискуссии о моей семье и о ее семье – а именно о моем недавнем сексуальном ралли с ее кузеном – пока подождут.
Проснувшись утром, я все еще с трудом могла поверить, что я во второй раз иду на интервью для устройства на работу в Париже. У меня будут потенциально две работы в городе, хоть я едва говорю по-французски. Конечно, первую работу я получила легко – если не считать ужасного испытания по варке кофе. Да и вторая, которая представляется гораздо более престижной, чем мытье посуды, просто упала мне в руки.
Мы с Тимом встретились возле офиса и прошли в соседнее кафе. Он был высокий, рыжеволосый, в темных брюках и слегка мятой рубашке. Я в кои-то веки была одета соответственно интервью – новая (с огромным дисконтом) юбка-карандаш и зеленая блузка. Все это я подцепила на распродаже в Zara накануне днем.
Когда мы сели с эспрессо в руках, Тим стал спрашивать меня о моем издательском опыте и дипломе. Он был из Глазго и говорил яростно, быстро и громко. Я изо всех сил старалась ничего не пропустить. Он показался мне тусовщиком, который недавно решил заняться серьезной работой. Либо это, либо у него появилась грандиозная идея и заставила его стать ответственным и взрослым. Он объяснял концепцию Food To Go Go – тщательно разработанного приложения для доставки еды – и рассказал мне про теперешнюю группу и, наконец, про плату, которая меня разочаровала. Пока что они могли нанимать меня лишь на два дня в неделю, но он надеялся, что финансирование придет, и тогда они смогут перевести меня на полную ставку. Он объяснил, что работа была простой: вести аккаунты в соцсетях и писать контент для новых объявлений, еженедельных рекламных акций и информационных бюллетеней.
– Это не ракетный двигатель, – заключил он. – Мне просто нужен кто-то, кто впишется в команду. И кто может сразу взяться за дело…
– Меня устраивает, – кивнула я.
На этом «формальная» часть интервью очевидно закончилась, и Тим задал мне сакраментальный вопрос:
– Так почему ты приехала в Париж?
На этот раз благодаря Крису я была готова – хотя слегка подкорректировала ответ, пропустив слова про ломтик сыра конте.
– Ну, дома мне все надоело. Мне нравилась моя работа, но я считала, что засиделась на одном месте, – сообщила я и завершила отрепетированной концовкой: – В Австралии жизнь движется гораздо медленней. Я решила приехать в Европу и зарядиться энергией. Хотела испытать себя в новых сферах жизни, вот поэтому и стала работать в кафе. – Я даже удивилась, как легко эти слова скатывались у меня с языка. – И теперь у меня цель – попробовать каждый сорт сыра во Франции с помощью торговца сыром из Марэ, – импровизировала я. А сама удивлялась: почему я внезапно стала сейчас говорить о Серже?
– Ах, так вот какая история кроется за твоим аккаунтом. Ты знаешь, у нас в офисе теперь настоящий культ вокруг него, – усмехнулся Тим.
Я смутилась, зная, что Клотильда, скорее всего, внесла немалую долю в этот культ и повлияла на своих коллег.
– В любом случае все звучит весьма заманчиво. А ты знаешь, что во Франции больше сортов сыра, чем дней в году? – продолжал он.
Как получилось, что все знают об этом, кроме меня?
– Теперь знаю, – ответила я. – Но, к счастью для меня, этот великолепный торговец сыром помогает мне осваивать мой список.
– Ну, кажется, энергия у тебя так и прет.
– Пожалуй, что так… А что тебя привело в Париж? – спросила я, чтобы поскорее переместить фокус с меня.
– Моя подружка – парижанка. Этой зимой мы ждем ребенка, – ответил он с улыбкой, и я подумала, не связаны ли его старания получить финансирование с необходимостью содержать новую семью.
– Похоже, что у тебя тоже энергии хватает, – заметила я, и он засмеялся. Я была довольна, что произвела хорошее первое впечатление.
– Так ты сможешь начать работу на следующей неделе? – внезапно задал вопрос он и достал портмоне, чтобы заплатить за наш эспрессо.
– Конечно. Когда надо, тогда и начну. Я в кафе работаю по субботам и воскресеньям, а в остальные дни совершенно свободна, не считая поедания сыра.
– Заметано. Тогда до понедельника.
Я шла вприпрыжку по улице, меня переполняла радость. Вот я тут, в Париже, у меня две работы, знакомый торговец сыром, классная квартира и роскошный любовник-француз, о каком можно только мечтать. Я скрестила пальцы и надеялась, что мое баснословное везенье продолжится и дальше.
Глава 24
Я не слышала, как Клотильда приехала поздно вечером домой, но утром увидела на кухонной стойке записку.
Элла, я надеюсь, что ты хорошо провела неделю. Мне не хотелось тебя будить, но нам надо поговорить. Буду ждать тебя в «Лё Прогрэ» в шесть часов. К хх