Да этот парень и не думает об этом. Он просто живет. А пронырливые ищейки даже смерть Трэвиса сюда приплели.
Двух дней слишком мало. Я не готова вновь идти на ток-шоу, мило улыбаться в камеру и отвечать на идиотские вопросы. Больше всего мне сейчас хочется оказаться на берегу океана рядом с Кэмероном и смотреть, как он войдет в воду, чтобы выполнить свой прокат.
Мы летим частным самолетом, поэтому меня радует, что не придется проталкиваться через толпу журналистов в аэропорту. Как только мы приземляемся, я сразу выхожу на площадку и забираюсь в тонированный джип. Рик несколько раз пытается завести со мной разговор, но я втыкаю в уши наушники и отворачиваюсь к окну.
Сан-Франциско встретил нас проливным дождем и холодным ветром. Город практически утопает в потоках воды, а улицы безжизненные и серые, что полностью соответствует моему настроению.
Неужели так будет всегда? Неужели на протяжении всей моей жизни мне будут приписывать Максвелла, а каждый шаг отслеживать? Я хотела славы. Хотела, чтобы наши песни услышал весь мир, но я не хотела становиться объектом всеобщего наблюдения. Но так живут практически все звезды, и глупо было полагать, что со мной будет иначе. Есть определенные правила, которым приходится следовать, но я не хочу становиться их заложницей.
Кэмерон показывает мне ту жизнь, о которой я забыла. За эти дни мы с Рэйч даже ни разу не поссорились, и я посмотрела на нее с другой стороны. Сестра выросла. Такое ощущение, что та легкомысленная девушка, которая ворвалась в мою квартиру меньше месяца назад и потребовала тридцать тысяч долларов, – совсем не она.
Мы подъезжаем к отелю, и я натягиваю на голову капюшон толстовки, чтобы скрыть свой хмурый вид и не дать журналистам материла для очередной статьи. Как только машина останавливается, Алан выходит первым и подает мне руку, но я игнорирую ее.
Вновь журналисты. Вновь вспышки фотокамер. Вновь вопросы и крики фанатов.
– Алекс, как ты прокомментируешь окончание премии?
– Это правда, что вы с Кэмероном Райли заключили договор и ваши отношения фальшь?
– Алекс, почему ты причиняешь Брайсу боль? Ты ведь прекрасно знаешь, что мы очень ждем ваш сингл.
Остановившись, выключаю музыку и поворачиваюсь к поклонникам. Одна из девушек тычет камерой мне в лицо. Я слишком устала от этого. Откинув капюшон и сняв очки, пристально смотрю на нее.
– Какую песню мы исполняли на вручении? – спрашиваю я.
– Что? – девушка хмурится.
Ребята становятся по обе стороны от меня, а Рик кладет свою ладонь мне на плечо.
– Тебя интересует моя постель, но тебе абсолютно плевать, пишем ли мы новый альбом и готовы ли к туру. Неужели гораздо приятнее копаться в корзине с грязным бельем? Если это так, то, может, ты выбрала не того кумира? – спокойным, но холодным голосом спрашиваю я ее. – Хоть один из вас смотрел на нас не через камеру? Хоть один из вас попросил сфотографироваться, глядя нам в глаза, а не через глупую линзу?
Щелчки камер на мгновение затихают, и воцаряется тишина. Фанаты, открыв рты, смотрят на меня, но по-прежнему держат в руках телефоны. Я совершила ошибку, выдав свои эмоции на людях. Я никогда не грублю поклонникам. Всегда отвечаю на вопросы. Улыбаюсь на камеру и делаю вид, что я, черт возьми, люблю эту жизнь. Но я начинаю ее ненавидеть.
– Так, ребята, давайте мы дадим вам пару автографов, а те, кто вытащит счастливый билет, сможет бесплатно пройти на вечернее ток-шоу, – бодро произносит Алан.
Он кивает Рику, чтобы тот меня увел. Гитарист обнимает меня за плечи и ведет в сторону отеля.
– Что на тебя нашло? – спрашивает он, как только я переступаю порог номера.
Кинув сумку в кресло, открываю мини-бар и хватаю бутылку с водой.
– Ты так представлял нашу жизнь? Так? – я пытаюсь открутить крышку, но она не поддается. – Рик, ты хотел всего этого? Мы для них не люди. Всего лишь повод перемыть кости и провести в Сети еще пару часов, чтобы накопать пикантные фото.
Парень, не моргая, наблюдает за моими попытками открыть бутылку. Кинув ее в кресло, беру другую.
– Знаешь, сейчас я понимаю, что когда мы сидели на Аллее звезд с обычной картонной коробкой для мелочи, то были гораздо счастливее, чем теперь.
Рик подходит ко мне и, забрав бутылку, открывает ее. Его серьезный взгляд заставляет меня замолчать. Вернув мне воду, он садится в кресло и, уперев локти в колени, складывает руки в замок. Его темные волосы взъерошены, под глазами залегли тени, а плечи напряжены.
Мы с ребятами всегда были одним целым, следуя за своей мечтой. Поднялись с самого низа и оказались на вершине. Но почему-то мне кажется, что сейчас я осталась одна.
– Ты хочешь уйти из группы? – спрашивает он, не отводя от меня взгляда.
– Нет. Конечно, нет. Просто я устала от этого, – рухнув в кресло напротив, ставлю бутылку на столик. – Алан твердит насчет рейтингов. Он даже заявил, что я должна вернуться к Брайсу. Но я просто хочу играть нашу музыку.
– К черту Алана. Если ты вернешься к этому слюнтяю, я лично надеру тебе зад, – он подмигивает мне, и я не могу сдержать улыбки. – Послушай, ты просто устала. Это вполне нормально. В последнее время на нас много свалилось. Ты думаешь, почему Марк вечно под чем-то?
И это меня очень беспокоит. Каждый имеет право расслабляться так, как ему хочется, но Марк делает это слишком часто.
С первого взгляда может показаться, что Рик, как и Марк с Тайлером, легкомысленный. Что его не волнуют рейтинги, журналисты или пристальное внимание Алана. На интервью они постоянно отпускают пошлые шуточки и заигрывают с девушками. Но это лишь образ, который они создали, чтобы привлечь еще большее внимание поклонников. Ведь рок-звездам положено быть такими. У всех нас похожая история: бедный район и огромное желание показать себя. А на самом деле Рик – один из тех парней, кто всегда поддержит и окажется рядом в трудную минуту. Он помогает своей младшей сестре после того, как они потеряли родителей, и любит сидеть с племянниками, когда выдается свободная минутка. Вместе с Тайлером они раньше всех приезжают на студию, чтобы отработать вокальную партию или еще раз отыграть отрывок из песни Марка, которую он скинул им ночью.
Когда мы только начинали, эта мечта казалась такой соблазнительной.
Переведя взгляд на Рика, замечаю его легкую и понимающую улыбку.
– Раньше такого не было, – с сожалением замечаю я. – Мы же получали кайф от музыки, а сейчас…
Рик качает головой.
– Нет, Ал, так было с самого начала. Просто ты не хотела этого замечать, так как была сосредоточена на успехе. Все мы хотели этого. Тебе надо выдохнуть перед туром. Знаешь, в чем различие между нами?
Я вопросительно смотрю на него.
– Ты все воспринимаешь всерьез. Да, мне тоже это надоело, но я все же стараюсь держать сцену на расстоянии и жить нормальной жизнью.
Я усмехаюсь.
– Ладно, стараюсь так делать. Но ты не даешь себе такой возможности. С первых дней ты поставила перед собой цель добиться всего. Ты даже отношения с Брайсом не хотела заводить, чтобы не отвлекаться от музыки. И что по итогу? Выбрала самого гнусного мерзавца из всего Голливуда.
– Спасибо огромное, – бормочу я.
– Детка, если ты немного ослабишь хватку, то будет намного проще. К черту рейтинги, провальные песни. Посмотри вокруг. Жизнь одна. Так получай от нее все, что можно сейчас, а не через двадцать лет. Из каждого правила есть исключение, и ты прекрасно об этом знаешь. Я понимаю, что в первую очередь ты делаешь это ради семьи. Все мы так поступаем. Но не забывай о себе.
– Ты говоришь как Кэмерон, – с улыбкой замечаю я.
– Этот парень мне уже нравится. Особенно то, что он заставляет тебя улыбаться. Может, поделишься, каким именно образом он это делает? А то смотреть на твое хмурое лицо в туре не особо хочется, – с дьявольской улыбкой замечает друг.
Номер заполняет наш громкий смех. Откинувшись на спинку кресла, Рик хохочет во весь голос, и я вновь вижу того парня, с которым познакомилась много лет назад на улице. С его искренней и доброй улыбкой, без всей этой напускной крутости.
– Когда мы шли сюда, я думала, что ты произнесешь речь в духе: «Группа важнее, так что подбери сопли и вперед», – признаюсь я.
Он изумленно смотрит на меня, а затем хмурится, сводя брови к переносице.
– Нет, Ал, мы – одно целое. Уйдет один – уйдут и остальные. И никакие деньги нас не остановят.
Глава 26
– Ты получил высший балл! – подбадриваю я Криса.
– Ага. Но мне все равно не хватает парочки, чтобы обойти тебя, – с усмешкой отвечает он, но уже не так весело, как до проката.
Он завязывает волосы в короткий хвост и, взяв полотенце, промакивает лицо. Перевожу взгляд на турнирную таблицу. Я на первом месте, Эми на втором, а Крис на третьем. Его догоняет один из участников, и расхождение в несколько баллов делает позицию Криса неустойчивой.
Следующей должна выступать Эми, а уже потом я.
Мы усаживаемся на песок под один из навесов, чтобы хоть немного спрятаться от палящего солнца. Взяв в руку горсть песка, он медленно пропускает его сквозь пальцы.
– Скорее всего, после соревнований я вернусь домой, – вдруг говорит Крис.
– В каком смысле?
– У родителей проблемы на ранчо. Отец не справляется один, а на помощника не хватает денег. Поэтому пришло время мне внести свой вклад.
Крис безотрывно смотрит на океан, его пальцы утопают в песке. Он словно прощается с ним. Его взгляд прикован к волне, и когда та разбивается, долетая до нас маленькими каплями воды, он закрывает глаза и тяжело сглатывает.
– Ты не говорил, что у родителей проблемы.
– Налоги высокие, урожай и скот приносят доход, но очень много вложений требует техника. К тому же в прошлом году отец сломал ногу и ему потребовалась дорогостоящая операция.
Я не очень хорошо помню этот момент. Это случилось сразу после похорон Трэва. Мы тогда, кажется, были дома и задержались, пока мистер Уитакер не смог более-менее ходить. А может, я просто не слышал об этом, ведь все, что меня беспокоило в тот момент, – смерть брата. Я даже на родителей толком не обращал внимания и предпочитал целыми днями скакать на лошади да тягать тюки с сеном, что