Вернувшись на место, она кладет голову мне на плечо.
– Как съемки? – спрашиваю я.
В последнее время сестра стала совсем не похожа на себя. Если раньше, стоило ей переступить порог дома, как она что-нибудь кричала, то сейчас иногда непонятно, в комнате она или нет. Она уходит рано утром и, придя поздно ночью, сразу ложится спать.
– Да все отлично. Отсняли сегодняшнюю сцену с первого дубля. Можешь мной гордиться, – ее голос звучит ровно.
– Тогда почему ты так спокойно об этом говоришь?
Она отстраняется от меня, подбирает под себя ноги и с интересом смотрит на меня.
– Лучше расскажи, чего хотели продюсеры.
В чем мы с Рэйчел похожи, так это в том, что обе не любим отвечать на вопросы, которые нам неприятны. Вот только тяжелые разговоры с руководством – последнее, о чем я бы хотела сейчас говорить. Я все еще не отошла от этого. Мне хочется накричать на Алана и разорвать это соглашение. Этот поступок несправедлив по отношению к нам. Брайс совершенно ничего не сделал, чтобы отправиться вместе с нами.
Ложусь на кровать и кладу голову ей на колени. Рэйчел перебирает пальцами мои волосы и начинает заплетать их в косу.
– Мы отправляемся в тур вместе с Брайсом, – я потираю лоб ладонью. Голова в последние пару часов просто разрывается.
– То есть как? Почему? – изумляется сестра, глядя на меня сверху вниз. – Как этот мерзавец добился этого? Ты говорила, что продюсеры – мужчины; сомневаюсь, что Максвелл мог с ними переспать, – фыркает она.
У меня вырывается смешок.
– Все намного проще: ему помог Алан.
Сестра поджимает губы и отводит взгляд.
– Этого вполне стоило ожидать, – сухо отвечает она. – Никогда не любила этого типа.
А вот это звучит очень странно, ведь именно Алан подбирает для нее каждую съемку.
– Как твой сериал? Ты не выглядишь очень уж довольной.
– Все хорошо, просто график немного напряженный. Не бери в голову. Я благодарна тебе за эту роль.
Она заканчивает прическу и, стянув со своего запястья резинку, завязывает косу, чтобы она не расплелась.
Я поклялась, что не буду вмешиваться в ее жизнь. Если ей не нравится эта роль, то Рэйчел вправе от нее отказаться, и я слова ей не скажу. А еще мне не хочется, чтобы она съезжала: за это время мы стали близки, и я поняла, насколько мне ее не хватало. Пусть какая-то часть меня все еще ждет подвоха с ее стороны, мне все же хочется верить, что Рэйчел не предаст меня.
– Я сегодня разговаривала с Коди. Ремонт почти закончен, так что я скоро вернусь к нему, и ты перестанешь просыпаться под мое пение, – она легонько щипает меня за щеку. – Боже, как же скучно ты будешь без меня жить.
– Думаю, ты вполне можешь заменить мне будильник. Будешь вместо радио напевать мне, а я буду кидать в тебя подушкой, чтобы ты замолчала. – Мы громко смеемся.
– Я, конечно, рада такой чести, но мы обе знаем, что ты не можешь меня долго выносить. Я сделала свое дело: наполнила твою жизнь радостью, – она прикладывает к груди руку и закрывает глаза, придавая себе удовлетворенный вид.
Не могу удержаться от еще одного смешка.
– Что ж, думаю, ты порвешь их обоих в этом туре, – Рэйчел приподнимает мою голову и встает с постели.
Она поправляет свое платье и направляется в сторону двери.
– Я сегодня буду поздно, но ты, наверное, и сама останешься у Кэмерона.
Обернувшись, она улыбается мне.
Мой взгляд на мгновение падает на коробку, в которой я храню самые дорогие сердцу вещи.
– Ты забыла туфли, – вновь смотрю на сестру. – Ты же за ними приходила, верно?
– Да, точно, – улыбнувшись, сестра берет коробку с кровати и выходит из комнаты, оставляя меня наедине со своим главным опасением.
Глава 29
– Так что в ближайшее время у нас будет несколько интервью и съемок с Брайсом. Надо обновить рекламные плакаты для тура, – с досадой произносит Алекс.
Вздрогнув, она обнимает меня крепче. Прохладный бриз обдувает нас, заставляя слегка ежиться. Солнце уже практически село и окрашивает разбушевавшийся океан в желто-розовые тона. Сегодня впервые за несколько недель разыгрался шторм.
Накидываю на плечи Алекс плед и целую ее в макушку. Как только она приехала полчаса назад, мы сразу отправились на пляж, и она с ходу выложила все, что копилось внутри.
Я всегда считал себя уравновешенным человеком и старался не влезать в конфликты, но мне абсолютно не нравится то, что этот гнусный тип будет крутиться вокруг Алекс на протяжении многих месяцев и пытаться получить свою выгоду. Сейчас я отчасти жалею, что не проучил его на той вечеринке.
– Не понимаю, почему этот вопрос не обсудили с вами.
– Такие люди, как Томас и Адам, никогда не обсуждают своих решений. Нам прямым текстом сказали, что если мы не согласимся на их условия, то можем не ждать подписания следующего контракта, – на последних словах в ее голосе отчетливо звучит страх. – И что самое мерзкое – именно Алан подставил нас: с его подачи продюсерам взбрело в голову объединить туры. Ты бы слышал, с каким энтузиазмом они говорили о том, чтобы при этом использовать тебя.
– А я тут при чем?
– Все дело в рейтингах. Им очень нравится наш пиар-роман, – бормочет она.
– Если это поможет держать твоего бывшего на расстоянии, то я совсем не против.
– Я была бы только за, но, думаю, это только начало.
Обвив руки вокруг моей талии, Алекс кладет голову мне на грудь и переводит взгляд на океан. Не хочу видеть в ее глазах печаль и сожаление. Если бы я мог забрать ее из этого фальшивого мира с собой, то с радостью бы сделал это. Эта девушка взяла на себя слишком много ответственности. Наверное, если бы не то, что благодаря этой работе она может содержать семью, Алекс уже бросила бы все и начала заново. И я не сомневаюсь, что у нее вновь получилось бы достичь успеха. Она сильная, талантливая и целеустремленная. Не каждый сможет уйти из дома в семнадцать лет, чтобы бросить вызов целому миру. Когда ей стоило быть обычным подростком, Алекс пробивалась вперед. Пообщавшись с Рэйчел, я много чего узнал, и мое восхищение ее старшей сестрой не перестает расти.
Но, пожалуй, больше всего я хочу, чтобы Алекс получала удовольствие от жизни, а не пыталась выжить.
– Почему вы не смените менеджера? – спрашиваю я.
Этот тип не понравился мне, как только я увидел его несколько недель назад, высаживая Алекс около его дома. Если Максвелл, как маленький паразит, пытается подпитываться за счет Алекс, то их менеджер делает это так, что приносит лишь вред и выжимает из группы все соки.
– Раньше в этом не было необходимости. Мы слепо верили ему, пока он самоутверждался за наш счет. А после сегодняшнего совещания это сделать практически невозможно: Алан подстраховался со всех сторон. Самое главное – он втерся в доверие к продюсерам. Не знаю, как именно он смог убедить их пропихнуть к нам Брайса, учитывая, что тот не получает никаких наград, а его последний альбом провалился. Но Алан сделал это, и теперь у нас нет выбора.
– Ты не можешь жить по его указке, – возражаю я. Беру Алекс за подбородок и приподнимаю ее голову. – Это твоя жизнь.
– Кэм, ты думаешь, мне это нравится? – ее голос звучит резче.
Отстранившись от меня, она поправляет волосы и, скрестив руки на груди, сжимает губы в тонкую линию.
– Я не хочу так жить: просыпаться с заранее написанным сценарием дня и следовать ему. Не хочу обложек журналов, глупых вопросов. Но я не могу иначе. Если брошу группу, то моя семья вернется в Комптон. Я не могу этого допустить.
– И поэтому ты должна жертвовать собой?
Вскинув руки, она усмехается.
– Ты не понимаешь, – раздраженно бросает Алекс. – Если ты хочешь ехать на Гавайи, ты делаешь это. Сегодня ты здесь, а завтра тебя нет. А моя жизнь останется такой на ближайшие годы.
Я удивленно смотрю на нее. Алекс закрывает лицо руками и качает головой. Сделав глубокий вздох, она потирает лоб ладонью.
– Прости, ты не заслужил этого. Просто вся ситуация вымотала меня. Наверное, мне лучше поехать домой.
Скинув плед на песок, она встает.
– Что за чушь? Ты никуда не поедешь! – беру ее за руку и притягиваю к себе.
Алекс перебирается ко мне на колени, но избегает моего взгляда. Я переплетаю наши пальцы и, нежно проведя ладонью по щеке Алекс, поворачиваю ее голову так, чтобы заглянуть ей в глаза. Уголки ее губ опущены, несколько прядей свисают на лицо, и я убираю их за ухо, замечая печальный взгляд.
У любого человека сдадут нервы в такой ситуации. Популярность кажется привлекательной только на обложках журналов и ковровой дорожке. Свет софитов, съемки, интервью, крики фанатов и дорогие рестораны – это небольшой бонус, чтобы суровая реальность не казалась такой ужасной. По факту, день за днем твоя жизнь все меньше принадлежит тебе, и ты становишься заложником этой системы.
И, если быть честным, я понимаю Алекс. Я сам так жил последний год: хотел быть ближе к брату и делал все, чтобы стать таким же, как он. Это Трэв любил серфинг. Он им жил и дышал. Я же решил участвовать в этих соревнованиях только потому, что хотел, чтобы его помнили. До разговора с Митчем я об этом и не задумывался. Сегодня мы с ним встретились на пляже и первое время долго сидели рядом и молчали. Смотрели на океан и как постепенно чередовались большие и маленькие волны. Как чайки летали над водой. Было в этом молчании что-то успокаивающее. То, чего нам с ним не хватало. Мы ведь толком не разговаривали за этот год. После случая с Эми его отношение ко мне изменилось. А потом Митч начал говорить о Трэве. О том, что ему так же его не хватает и что порой он по привычке набирает его номер. Я испытал такое облегчение, словно огромный камень свалился с моей души. Но самое главное – он сказал, что я – это я. Мне нет смысла пытаться что-то всем доказать. Все и так помнят и любят Трэва, но жизнь идет дальше. И что все также скучают и по мне.
Придвинувшись ближе, я целую Алекс в уголок губ и, обвив ее талию руками, заглядываю в глаза.