– Ты пытаешься меня разжалобить, – заявляет Рэйчел, плотно сжав губы.
– Мне очень жаль. Я запуталась и пытаюсь выбраться из этого клубка лицемерия. Меня столько раз предавали, что я уже с трудом различаю где правда, а где ложь.
– Алекс, семья не может врать. Мы были вместе в самые плохие времена и оставались семьей. Мы не потеряли друг друга тогда, несмотря на все трудности, – ее взгляд смягчается. – После разрыва с Коди я осталась на мели. Этот негодяй просто вышвырнул меня из дома, оставив себе все мои вещи. И я пришла к родителям, но не за деньгами, я просто пришла домой, потому что именно тут меня всегда поймут и никогда не предадут.
– Рэйч…
– Я пришла к тебе потому, что правда скучала по тебе. Мне жутко тебя не хватало, и, судя по всему, я появилась в нужный момент.
Я сжимаю губы, чтобы не расплакаться. Ведь она права.
– Простишь меня? – с надеждой спрашиваю я.
– Господи, порой у тебя мозгов меньше, чем у Джоуи. Конечно, я тебя прощу, – она улыбается и обнимает меня. – А мне можно будет забрать твои вещи из гардеробной?
– Я куплю тебе новые! – я целую ее в щеку и щелкаю по носу.
Глава 39
Дома я оказываюсь почти в десять вечера. От меня пахнет грилем, духами Рэйч и хлоркой из бассейна. Слишком странный состав, но именно он кажется мне самым уютным. Кинув сумку на пол посреди гостиной, быстро принимаю душ и заваливаюсь в постель.
Завтра днем мы вылетаем в первый город нашего тура. Сначала нас ждет Америка, а после недельного перерыва мы отправимся в Европу. Чемоданы собраны и стоят в гостиной, моя тихая гавань на ближайшие полгода перейдет во владение к Рэйчел. Как оказалось, ее бывший пытается вернуть мою сестру и наведывается к родителям. Майк, Йен и отец уже дали понять, что ему стоит держаться от нас подальше, но они все же боятся, что Рэйч даст слабину. Хотя она заверила меня, что больше не собирается тратить свою жизнь на неудачников. И этот же совет дала мне.
Что ж, он оказался очень дельным. Поэтому, когда ночью в мою дверь позвонили, я готова воспользоваться этим советом на сто процентов. На пороге стоит Брайс в полном обмундировании: начищенные до блеска ботинки, джинсы, рубашка, уложенные гелем волосы и неизменная кривая ухмылка.
– Господи, Максвелл, объясни мне, на каком языке с тобой разговаривать, чтобы ты понял одну-единственную фразу: «Отвали от меня»? – я прислоняюсь лбом к двери.
– Я просто подумал, что завтра мы отправляемся в тур, но наши отношения оставляют желать лучшего.
– Да неужели? И эта чудо-мысль пришла тебе в голову только сейчас? – саркастично замечаю я.
Он нервно проводит рукой по шее.
– Знаю, Ал, я по-крупному облажался и уже не пытаюсь тебя вернуть. Давай просто поедем в какой-нибудь ресторанчик и спокойно обо всем поговорим. Останемся друзьями, – он подмигивает мне.
– Брайс, ты давно был у врача?
– Алекс, ну прошу тебя. Это всего лишь ужин, не более.
– Я очень рада. Но мне предстоит терпеть тебя ближайшие полгода, и хотелось бы хоть на немного сократить этот аттракцион лицемерия.
Отстраняюсь от двери и закрываю ее. Видимо, отдых мне будет только сниться в ближайшее время, потому что через секунду вновь раздается стук.
– Алекс, я останусь здесь спать, если ты не откроешь.
– Очень рада за тебя, говорят, у нас сменили напольное покрытие, так что твоей заднице должно быть удобно.
Ложусь в постель и накрываю голову подушкой, чтоб не слышать очередной стук. Ученые изобрели столько всего полезного, но почему-то до сих пор не придумали аппарат, который предотвращает знакомства, приносящие сплошную головную боль и разочарования. Уверена, такая штука выиграла бы все награды.
Я недооценила Максвелла. Он не стучит, а поет, сидя под моей дверью. Господи боже, да что с ним такое?!
Резко откинув одеяло, вылетаю в гостиную, распахиваю дверь – и тут Брайс падает к моим ногам.
– Клянусь, я вызову полицию, если ты не уберешься!
– Я буду петь под окном. Представь, сколько соберется зевак.
Где? Где были мои мозги несколько лет назад?
Отряхнувшись, он встает и вновь смотрит на меня.
– Один ужин, и я оставлю тебя в покое.
Переведя дыхание, я закрываю глаза.
– Жди меня здесь! – грозно бросаю я и ухожу в комнату.
До ресторана мы добираемся быстро. На своем «Порше» Брайс обгоняет весь поток и каждый раз хвастается тем, что недавно салон перетянули какой-то кожей, а движок заменили, и теперь любой ценитель ему позавидует.
Я все это время молчу и смотрю в окно. Когда мы оказываемся в ресторане, я бросаю на Максвелла недовольный взгляд. Это тот самый ресторан, в который мы любили ходить, когда были вместе. Очень надеюсь, что это не попытка напомнить мне о чем-то.
Мы занимаем свободный столик в дальнем углу. Я рада, что в этот раз мы не в центре событий. Ресторан практически пустой, и нигде не видно журналистов.
– Ты, как обычно, будешь тунца? – с энтузиазмом спрашивает Брайс, пробегая взглядом винную карту.
– Нет. Я ограничусь салатом.
– Детка, у тебя отличная фигура.
– Брайс, еще раз назовешь меня «деткой», и я уйду.
Его брови удивленно поднимаются.
– Рик тебя так называет, и ты не против.
– Рик – мой друг.
– Я вроде как тоже стремлюсь к этому.
– Вот именно, что «вроде как», – отчеканиваю я. К нам подходит официант. – Мне салат с креветками и имбирный лимонад.
– И все? – Брайс снова открывает рот, чтобы сказать очередную глупость, но захлопывает его, стоит ему увидеть мой взгляд. – Мне стейк из лосося, бокал лучшего белого вина и два крем-брюле в конце вечера, пожалуйста. Я просто очень голоден, – подмигнув мне, он захлопывает меню и отдает его официанту.
Мы остаемся одни. Я думаю, что быстро съем свой салат, позвоню кому-нибудь из ребят и уеду. Я обещала Брайсу сходить с ним куда-нибудь, но не обещала торчать тут до полуночи.
Он складывает руки в замок и, опершись на локти, придвигается ближе.
– Первым делом я бы хотел извиниться за то, что у нас все так получилось. Я правда не думал, что все закончится так глупо.
– То есть, по-твоему, глупо было устраивать оргию в моей квартире? – изогнув бровь, смотрю я на него. – Ты просто не знал, как расстаться, вот и сделал это. Давай называть вещи своими именами. Если хочешь быть моим другом, то прекрати врать.
Он ошарашенно смотрит на меня.
За это время я многое поняла. Брайс – расчетливый человек, и если бы он любил меня так, как заявлял об этом, то и изменил бы таким образом, чтобы я ничего не узнала.
Он прокашливается и делает глоток воды.
– Хорошо. Ты права. Я правда не знал, как тебе сказать.
– Например, ртом?
– Алекс, честно, мне очень жаль. И мое поведение после тоже не назовешь достойным.
– Это все? Если да, то я принимаю твои извинения.
– Эм, да, – запинаясь, отвечает он.
Судя по всему, у него была заготовлена речь, но я оборвала ее в самый неподходящий момент. Но я правда устала и очень хочу спать. За последние дни я эмоционально вымоталась, и мне нужно побыть одной.
Брайс начинает рассказывать, как он рад предстоящему туру, что у него в планах немного изменить жанр и записать новый альбом, как только мы вернемся. Он уверен, что в этот раз его ждет оглушительный успех. Я смотрю на его губы, но слышу только «бла-бла-бла».
Пустой набор слов. В основном это восхваление своей эгоистичной особы. Для него этот тур – возможность вылезти из череды неудач за наш счет. Как бы там ни было, мне уже абсолютно все равно.
Поставив локоть на край стола, я упираюсь подбородком в руку и смотрю на улицу через большое окно. Ресторан находится в престижном месте, и все здесь ходят исключительно в дорогих костюмах и вечерних платьях. Надо ли говорить, что хостес очень удивилась, увидев мое повседневное платье, ботинки и джинсовку. Наверное, если бы Брайс не объявил гордо свою фамилию, то нас бы не впустили.
Мой взгляд задерживается на парочке около окна, и сердце пронзает тоска. Все куда-то бегут, не глядя по сторонам, разговаривают о ролях, валюте и недвижимости, а эти двое просто стоят напротив одного из самых дорогих ресторанов и смотрят друг на друга так, словно больше никого и ничего не существует. Так смотрят, когда любят. Так смотрел на меня Кэмерон.
К горлу снова подкатывает ком, от которого я отчаянно пытаюсь избавиться, но ничего не выходит. Я жалею о каждом слове, сказанном ему. Жалею, что все вышло не так, как мы того хотели. Я знаю, что наговорила глупостей насчет расстояния, и если бы у нас была возможность встречаться раз в три месяца, мы бы делали это. Я знаю, что хочу сейчас стоять так же, как эта парочка, вместе с Кэмероном и, смотря в его глаза, чувствовать себя самой желанной на свете.
Даже если бы мы сидели здесь, Кэмерон в первую очередь спросил бы, как у меня дела или как прошла репетиция. И это вовсе не южное воспитание. Он просто такой человек. Если ты с ним, то Кэмерон все делает так, что ты не чувствуешь себя лишним.
Сейчас я чувствую себя лишней. Брайс продолжает заливаться соловьем о планах на будущее. Я уже доела салат и почти допила лимонад. Мои глаза слипаются, и я больше не хочу тут сидеть.
Взяв телефон, пишу Рику.
– Спасибо за ужин, но я поеду домой. Рик будет через двадцать минут.
Брайс резко вскидывает голову.
– То есть как? А как же десерт?
– Брайс, поверь, мне сейчас не до крем-брюле. И я никогда его не любила.
Он заметно нервничает и начинает потирать лоб ладонью.
– Подожди немного, я сейчас быстро схожу в туалет, вернусь и отвезу тебя.
– Брайс…
Но он уже вскакивает и уходит.
Проходит каких-то две-три минуты, как начинает происходить что-то странное. Свет в помещении становится приглушенным, начинает играть живая музыка, что довольно странно: мужчина с гитарой исполняет одну из романтических мексиканских песен в рыбном ресторане. Я оглядываюсь по сторонам в поисках Брайса, и мое сердце уходит в пятки.