Они ничего не сказали, но вскоре дверь со скрипом открылась. На пороге стоял жрец. Я усилила свои попытки вырваться.
Он нахмурился, глядя на обезьян.
— Утихомирьте её.
Квейн заломил мне обе руки за спину. Лорен ударил меня по щеке тыльной стороной ладони. Он притворился, что это быль сильный удар, но это был скользящий удар. Я притворилась, что меня ударили сильнее, отскочила в сторону и с криком боли рухнула на колени — точно так, как мы тренировались.
Когда Лорен рывком поставил меня на ноги, я опустила голову. Баюкая щёку рукой, я притворилась забитой.
— Так лучше, — сказал жрец. — Кто ваши спутники?
Лорен объяснил.
Жрец кивнул.
— До нас дошли хорошие вести, что Высшая Жрица возвращается. Входите, братья.
Мы вошли в длинный коридор. Когда за нами с глухим стуком захлопнулась дверь, этот звук поразил меня сильнее, чем удар Лорена. Во рту у меня пересохло, и я проглотила комок страха. Мне потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к тусклому свету свечей. Жрец повёл нас к другим дверям. На них были толстые железные засовы, а по другую сторону их ждали два охранника.
— Они — слуги создателя, — сказал жрец стражникам.
Я подумала, не пароль ли это. Охранники открыли двери, и мы прошли через первый из множества подобных барьеров. Между ними пролегали узкие коридоры. Это напомнило мне лабиринт. После каждой хорошо охраняемой двойной двери из латуни, стали или толстого дерева мы поворачивали налево или направо. На стенах были и другие простые двери, но мы не останавливались. Мы преодолели шесть таких барьеров. Одд с трудом скрывал панику.
После седьмого комплекта мы зашли в комнату, где две жрицы работали за массивными столами, заваленными папками. Открытая дверь с другой стороны вела в темный коридор.
— Ещё одна кающаяся, которую вы должны обработать, Сёстры, — сказал жрец.
Женщина слева поднялась и исчезла в глубине коридора. Другая продолжила свою работу.
— Отсюда нет выхода, — сказал мне жрец. — Ты здесь для того, чтобы просить прощения у создателя. Веди себя хорошо или будешь страдать от последствий. От нас прощения не дождешься. Только создатель может даровать его.
Мило. Жрица вернулась с четырьмя охранниками. Удовлетворённый, жрец повёл моих спутников обратно. Одд оглянулся назад. Выражение его лица оставалось нейтральным, но в его взгляде сквозил страх.
— Сядь, — приказала жрица, указывая на деревянный стул перед её столом.
Четыре стража пялились на меня. Что случится, если я откажусь? Они были вооружены длинными палками, сделанными из тростника. Может быть, из бамбука? Без острых краёв, но, бьюсь об заклад, они будут жалить, если ударить по коже. Не было смысла доставлять неприятности. Пока ещё нет. Я села.
Заправив прядь каштановых волос за ухо, она вытащила лист пергамента и спросила, как меня зовут.
— Сержант Ирина из Королевства Габкин.
— Неправильный ответ, — сказала она, сцепив пальцы.
Огонь прошёлся по моей спине. Сила удара отбросила меня на пол, я задохнулась от боли. Двое охранников рывком усадили меня обратно на стул. Я скорчилась, пока жжение не утихло.
— Твоё имя — Кающаяся Два-Пять-Девять-Семь, — кивнула он мужчине позади меня.
Он схватил меня за левую руку, задрал рукав и надел на запястье металлическую манжету. Она со щелчком встала на место, прищемив кожу. Он отпустил меня, и я осмотрела металлический предмет толщиной в дюйм. На нем были выгравированы цифры два, пять, девять и семь. Было ли здесь в заключении еще 2596 кающихся грешников? Я содрогнулась от этой мысли.
— Как тебя зовут? — спросила она снова.
— Кающаяся Два- Пять-Семь-Девять-Семь.
— Хорошо. Надеюсь, это означает, что ты быстро учишься. Это убережет тебя от большого количество боли и наказаний, — она наклонилась вперёд. — Правила простые. Подчиняйся и моли о пощаде, — жрица встала. — Иди за мной.
Я поспешила за ней, а четверо охранников следовали за мной по пятам. Она отвела меня в ванную. Под угрозой вооруженных людей, стоявших прямо за дверью, и под её бдительным присмотром я сняла с себя одежду и остатки грязи. Когда я закончила, она вручила мне чистый коричневый халат и нижнее белье. Она не позволила мне надеть дорожную одежду или ботинки. Вот и вся моя спрятанная контрабанда.
Босая, я последовала за ней через лабиринт коридоров, комнат и полдюжины запертых дверей. Наконец, она остановилась перед дверью с двойным засовом, которую охраняли четверо мужчин.
— Это твоя спальня. Башня номер десять. После ужина все кающиеся возвращаются на ночь в свои башни. На каждом этаже есть койки. Найди свободную. Совершения молитв начинаются на рассвете.
Она оставила меня с охранниками у дверей. Они записали мой номер в список, открыли двери, втолкнули меня внутрь и снова заперли тяжелые металлические створки.
Запертая в башне. Я почти мысленно захихикала.
Я шагнула вглубь тёмной комнаты. По периметру круглой комнаты были расставлены двухъярусные кровати высотой в четыре метра. Свет с поста охраны отражался от дюжины пар глаз. Обитатели кроватей уставились на меня. Мелина была здесь? Сомневаюсь.
— Ух… привет, — попыталась я.
Одна женщина соскользнула с нижней койки и подошла ко мне. Она приложила палец к губам.
— Свет выключен, — прошептала она, затем указала на охранников. — На пятом этаже есть свободная койка. Поговорим завтра после ужина, — она поспешила обратно в свою постель.
Я поднялась по тонкой винтовой лестнице, считая этажи. Фонари были установлены в зарешёченных нишах в стенах лестничного колодца. Они освещали ступени, оставаясь недоступными. Это означало, что я не могла использовать огонь в качестве отвлекающего манёвра.
Никто на пятом этаже не произнёс ни слова и даже не пошевелился, когда я забралась наверх. Я нашла свободную койку и легла на деревянный пол. Ни на моей, ни на других кроватях не было ни матраса, ни одеяла, ни подушки. Думаю, кающиеся не заслуживают удобств.
Я не спала той ночью. Охранники в разное время поднимались на башню, проверяя, как мы. Они тоже считали, чтобы убедиться, что мы все на месте.
По мере того, как тянулась ночь, у меня в животе накапливался тошнотворный комок. Я была настроена оптимистично в отношении наших шансов на успех. Чрезмерно оптимистично.
* * *
Наступило утро. Не так, как обычно, когда свет медленно разгорался, а под грубые голоса охранников, кричавших на нас, чтобы мы поднимали свои ленивые задницы с постели. Мы вышли из башни и направились по коридору. Никто из кающихся не произнёс ни слова. Вспомнив, что женщина сказала вчера вечером о разговорах после ужина, я хранила молчание.
Мы вошли в столовую, уже наполовину заполненную женщинами. Пройдя в очередь за своим завтраком — тарелкой неаппетитной каши — я обнаружила свободное место. Когда я попробовала, мой желудок чуть не взбунтовался от мясистого запаха. На языке у меня образовалась какая-то холодная кашица, похожая на комок мокрого пергамента. Фу. Я отодвинула миску.
Остальные за моим столиком с удивлением наблюдали за тем, как я отправляю кашу в рот. Я оглядела лица окружающих в поисках Мелины. Возраст женщин варьировался от шестнадцати до пятидесяти лет. Некоторые из них встретились со мной взглядом, в то время как другие быстро отводили глаза. А некоторые не отрывали взгляда от своих мисок с кашей.
Все были одеты в коричневые робы, и у большинства на коленях виднелись тёмные пятна. Их длинные волосы были либо заплетены в косы, либо собраны в пучок на затылке, либо распущены. Ни у кого не было коротких волос. И Мелины тоже не было. Мы ели посменно? Или здесь было больше столовых? Судя по размерам этого места, я предположила, что в нём достаточно места, чтобы все могли есть одновременно.
Охранники расхаживали по всем краям столов с тростниковыми палками в руках. Я последовала примеру остальных и не смотрела им в глаза, но следила за их расположением. Поэтому не было неожиданностью, когда один из мужчин остановился рядом со мной. Однако острая боль, пронзившая мои плечи, заставила меня вскрикнуть.
— Ешь, — сказал он, показывая на мою миску своим оружием.
— Я не… — ещё один удар попал мне по предплечью.
— Ешь.
Я придвинула миску к себе и съела кусочек. Отвратительная консистенция не улучшилась.
— Ещё, — он оставался рядом со мной, пока я не проглотила всё остальное.
После того как мы закончили, мы выстроились в очередь, чтобы воспользоваться туалетом, прежде чем отправиться в молитвенную комнату. Я остановилась на пороге, поражённая огромным квадратным помещением. Кающиеся входили из разных входов и выстраивались в длинные ряды, обращенные в одном направлении. Более двух тысяч человек. Подталкиваемая сзади, я следовала за женщиной, стоявшей передо мной, пока охранник не выдернул меня из очереди.
— Новые кающиеся стоят впереди, пока не научатся молиться, — он провёл меня в первый ряд.
Я стояла рядом с молодой женщиной, которая вздрагивала всякий раз, когда один из охранников приближался к ней. Между нами и каменной стеной ничего не было. Я ожидала увидеть алтарь или какой-нибудь религиозный артефакт.
Как только шарканье босых ног по камню прекратилось, появилась жрица в шёлковом одеянии, которое развевалось вокруг неё при каждом движении. Она вышла вперёд и посмотрела на нас.
— Вы грязные грешники, которые не заслуживают прощения создателя. Встаньте на колени и молите о нём, — приказала она.
Все опустились на колени. Коллективный стук эхом отразился от стен. Я быстро подчинилась и присоединилась к ним.
Жрица широко развела руки в стороны и подняла их вверх.
— Взгляни на славу создателя и помолись о прощении.
Испуганная девушка, сидевшая рядом со мной, вытянула шею и посмотрела вверх. Остальные сделали то же самое. Я последовала их примеру. Высоко солнечный свет падал на красивый квадратный витраж. Замысловатый дизайн демонстрировал чередование рисунков, и я предположила, что это, должно быть, история создателя. Квадратные ярусы монастыря обрамляли окно. Каждый верхний ярус был меньше нижнего. Как будто я находилась внутри свадебного торта.