Но за дверью оказался совсем не взбешенный Кейн. Признаться честно, я даже не поверила своим глазам, такой странной и в то же время очень впечатляющей оказалась картина.
Во-первых, Уилл избавился от своего хвоста: его иссиня черные волосы рассыпались по плечам, так и маня хоть немного пощупать. Идеальные волосы! Я более чем уверена, что он наносит всякие питательные маски, ведь не может судьба быть такой жестокой и дать мужчине такие шикарные волосы от природы.
Во-вторых, он был без рубашки, во всей красе демонстрируя накачанный рельефный торс с крошечными капельками влаги – полотенце на плече намекало на недавнее посещение душа.
Так что я едва справилась с дыханием, которое вдруг отказалось снабжать мой мозг кислородом, и он выдал какие-то непристойные мысли.
– Ты что тут делаешь? – как-то сипло поинтересовалась я.
Уилл сделал шаг вперед, заставляя меня впустить его. Он захлопнул за собой дверь и остановился. Я словно зачарованная смотрела в колдовские зеленые глаза.
– Я подумал, что пока что ты ведешь, а это не слишком справедливо. Мне нужен реванш.
– А мне – поспать. Не напомнить, что случилось с Сержем? Выйди вон из моей комнаты!
Он только поднял руку и коснулся холодными пальцами моей щеки. Прикосновение обожгло нежную кожу, я против собственной воли отшатнулась.
– Мой реванш, – повторил Уилл.
Его глаза вдруг потемнели, а затем – мне почудилось, иного объяснения нет! – из зеленых стали синими, холодными. Мужчина раскрыл ладонь, на которой поблескивал уже знакомый черный кристалл, а затем с силой сжал кулак, растирая его в пыль.
Словно кто-то размыл окружающую обстановку. Я перестала видеть что-либо, кроме Уилла. Черная блестящая пыль поднялась в воздух, я глубоко ее вдохнула, не отрывая взгляда.
Краски смешались еще сильнее, сознание медленно уплывало куда-то вдаль. Я успела лишь на пару секунд почувствовать тошноту, а потом закрыла глаза и уже не отличала реальность от сна. Нырнула в темный водоворот, позволила темноте унести меня вслед за собой. И уплывала, уплывала прочь от реального мира.
Глава седьмая
Светлейшая снова озарила меня своим благословением. Хотя сначала я считала совершенно наоборот. Но если вдуматься…
Да, я потравила всех колдовским сиропом (хотя не я, а Эрл, но почему-то это никто не запомнил). Да, после приема противоядия воспоминания о совершенных глупостях никуда не делись. Да, все тридцать горняков были злы, как годморстенские льяводы.
Но, во-первых, меня никто не стал ругать, поскольку Торн переполошил весь дом с моим обмороком. А во-вторых, когда болеешь, внимание перепуганных растерянных мужчин – это очень и очень приятно, как оказалось.
Папа-то давно привык к моим болезням и не слишком переживал, когда я падала с простудой. А здесь, в краю бескрайних снегов, я была единственной девушкой. Может, и не любимой и дорогой Хейлин, но совершенно точно той Хейлин, которую нельзя угробить.
Я и сама не могла объяснить, что случилось ночью, почему я упала в обморок. То есть это наверняка стало реакцией на магию Уилла, но почему-то я не стала говорить, что именно он делал в моей комнате. Сама не знаю почему. Черные кристаллы были мне не знакомы, и очень хотелось узнать о них поподробнее. Я бы полистала гримуар Алессии, но в моей комнате постоянно кто-то дежурил!
А Эрл мне все-таки отомстил. Гордо притащил какой-то мелок, сказал, что это современное средство от глаз, и он назвал его «Хейлин».
То и дело по дому разносился здоровый мужской бас:
– Никто не видел Хейлин?! Надо глаза потравить.
Уилл при этом начинал неприлично ржать, согнувшись в три погибели. К слову, Торн явно чувствовал вину за мой обморок, поэтому развлекал меня чаще всех. Мне так и не удалось выяснить, чем же он здесь занимается. Да и вообще рудник предстал странной организацией. Вспомнить только разговор, подслушанный в самом начале.
Еще меня осмотрел лекарь (эту должность совмещал один из горняков) и озвучил вердикт:
– Переутомление. Постельный режим и усиленное питание.
– Да что она делала-то?! – поразился Торн.
– Тебя терпела, – пробурчала я и заползла под одеяло.
Утомление, так утомление, буду изображать из себя страдающую невинность.
– Что ж, отдыхай, Хейлин. Стандартный больничный у нас три дня, по истечении посмотрим, как ты себя чувствуешь, и решим, как избежать такого впредь, – сказал Кейн.
Потом почти все разбрелись по своим местам, и мне стало дико скучно. Оказалось, праздное безделье – не так уж и круто, когда тебе не разрешают вставать и заниматься тем, чего душа изволит. Сначала я подробно описала все свои злоключения Рикки, потом подумала, не написать ли отцу. Но от этой идеи в итоге отказалась: раз папа проигнорировал мое первое письмо, унижаться и снова просить обратить на меня внимание я не стану. Пусть первый идет на мировую.
– Принеси хоть книжек каких-нибудь, – попросила у Уилла.
И он принес. Хоть какое-то развлечение: скоротала десять минут, кидаясь в Торна увесистыми томами.
– Советы идеальной жены?! Энциклопедия послушания?! Похождения годморстенской куртизанки?! Ну и библиотека у вас!
Видимо, не издеваться надо мной было выше сил Уилла. Раз почитать тоже не получилось, я просто валялась. В редкие минуты, когда меня оставляли одну, прилетала Умбря, и мы более-менее весело проводили время. А еще теньке оставалась целая куча еды, потому что усиленное питание у горняков значило гору еды и еще полдник.
К концу первого дня больничного, когда Кейн пришел справиться о моих делах, я взмолилась:
– Пожалуйста, можно мне выйти?! Я посижу в гостиной, полистаю книгу, поболтаю с кем-нибудь. Это же не комната, это клетка! У меня тут второй обморок случится, но на этот раз от скуки!
То ли аргумент был убедительный, то ли не хотелось связываться, но Кейн все же разрешил мне спуститься в гостиную. Там я взяла чашку горячего мятного чая и устроилась у окна, глядя на морозный лес, где снег валил пушистыми белыми хлопьями. Красиво…
Уилл неподалеку рубился с Цвейгом в шахматы, прихлебывая чай и таская из большой вазы сдобные пышки, Кейн заполнял какие-то журналы и готовил письма для вечерней отправки. Еще пяток горняков просто сидели и о чем-то негромко спорили.
К собственному стыду, я до сих пор знала не все имена. Тех, с кем изредка перекидывалась парой слов, узнавала и приветствовала, а остальных… Надо будет выделить время и как следует познакомиться. Так-то, в сущности, они были неплохими ребятами. И не их вина, что они оказались на линии огня между мной и отцом.
– Хейлин, у тебя будет одно письмо? – спросил Кейн, и я кивнула, ощутив укол совести.
Но тут вернулись со смены ребята, и гостиная наполнилась их немного усталыми, но громкими голосами. Один из парней поставил на стол перед нами какой-то кусок камня, в котором отчетливо угадывались мужские черты.
– Смотрите, чего мы откопали!
– И кто это? – спросила я.
– Ну, судя по архивам – бюст темного бога, – ответил он.
Уилл, прежде с аппетитом поглощавший булку, поперхнулся и закашлялся.
– На том месте, где мы копаем, раньше был древний храм. Неудивительно, что встречаются такие находки, – кивнул Кейн.
– А я думала, темный бог – это сказки.
– Он, может, и сказки, а вот храмы – вполне себе реальность.
– Страшный он какой-то. – Я оглядела кусок статуи и на всякий случай решила его не трогать.
– Да нормальный, – сипло отозвался Уилл. – Просто долго валялся под землей и в холоде.
– Ну, раз так, вот тебе и подарим, – решил парень, поставил перед Уиллом глыбу и отправился восвояси – переодеваться, ужинать и отдыхать.
Кейн усмехнулся:
– Ты же говорил, что скучаешь по древним культам, вот и воссоздавай.
Они начали препираться, а я снова обратила взор к окну. Удивительно, но мне начинала нравиться северная природа. Я смотрела на заснеженные деревья, луну, ласково касающуюся каждой снежинки, темное-темное небо с россыпью сверкающих звезд. Такого не было в Хиглейк-граде. Нет, там тоже были свои красоты, особенно если вдоль пляжа уйти подальше от города. И звезды, и шум моря, бьющегося о камни, и даже морские ежи, что в изобилии водились на диких пляжах – все это было очень красиво и уютно. Но не так. Пожалуй, север даже мог бы стать моим любимым курортом.
Ведь если вообразить, что сидишь у камина в шикарной гостинице, с бокалом красного сухого вина, а наутро не нужно вставать ни свет ни заря, чтобы успеть к завтраку, то можно даже найти в таком отдыхе свое очарование и уют.
Что-то вдруг хлопнуло по стеклу, вырвав меня из мечты об уюте. Я вздрогнула, но никто из присутствующих ничего не заметил. Парни развлекались, рассматривая кусок статуи. Сердце забилось чаще, но я себя успокоила. Что такого может быть снаружи? Тем более мы под надежной охраной не только замков, но и магического купола над домом.
Еще хлопок, и еще. А потом на козырек окна уселась красивая белая сова, и я с облегчением выдохнула. Всего лишь птица, северная, красивая, гордая. Она внимательно посмотрела на меня пронзительными желтыми глазами, а потом взмахнула крыльями и упорхнула в морозную даль.
– Хейлин, – позвал Кейн, – пора спать.
Я надулась, ощутив себя маленьким ребенком, которого выгоняют в постель, в то время как взрослые собираются весело проводить время. Но Кейн был неумолим, и я в очередной раз поняла, почему именно он получил кресло начальника:
– Так сказал лекарь. Быстро в комнату! Ужинать и спать.
Я скорчила рожу, несколько парней рассмеялись.
– А почитать перед сном можно?
– А ты что, умеешь? – фыркнул Уилл.
– Тебе еще тортику приготовить? – огрызнулась я, и Кейн, закатив глаза, буквально утащил меня наверх.
Вот это уже больше походило на шикарную гостиницу: ужин в постель принесли (опустим тот факт, что из всего меню я смогла съесть только картошку, горняки снова ели какое-то жутко жирное и жареное мясо), подушечку поправили и оставили в одиночестве, наедине с какой-то книжкой. На этот раз нормальной. Кейну были чужды дурацкие шутки, в отличие от Торна.