– Но я тебе больше не нравлюсь? – последовал совершенно неожиданный вопрос.
– Я не знаю. Мне нужно немного времени и… слишком много всего случилось. Я уже не уверена, кто я такая и чего хочу. Этот месяц здесь слишком многое перевернул. Мне нужно вернуться с папой домой, чтобы начать лечение. Если будешь в Хиглейк-граде, то заезжай.
Он долго молчал. И, в общем-то, слова уже не были нужны.
– Я не приеду в Хиглейк-град, Котлетка. Больше не приеду.
– Ну, меня тоже вряд ли занесет судьба на крайний север. Хотя кто знает, какие бутики у вас тут откроются через пару лет.
– Ты злишься на меня?
– Уилл, я не знаю. Я больше не та Хейлин, которая сюда приехала. И я не готова к тому, что на эту новую Хейлин свалилось. Может, и хорошо, что все закончится вот так быстро.
– Да, наверное.
От спазма заболело горло, но каким-то чудом слезы не пролились на щеки, не оставили влажные дорожки на тронутой морозной сухостью коже.
– Умбрю заберешь с собой?
– Да.
– Хорошо. Она милая тварюшка, одна не выживет. Ладно, Хейли, собирайся. Метель скоро утихнет, за вами прилетит дракон. Выздоравливай. Новая Хейлин намного лучше прежней.
Он наклонился и осторожно коснулся губами моих. Замешкавшись на пару секунд и не закрыв глаза, я увидела, как его стали зелеными. Не чудится…
Последний поцелуй. Невинный, простой, как молодое вино. Другой. Тот, который я запомню.
– Что ты скрываешь, Уилл? Какой ты на самом деле? Сколько еще у тебя тайн? – спросила я.
– Всего одна, Хейли. Но тебе ее знать не следует.
К вечеру метель действительно утихла. Я собирала вещи, поражаясь, как в такой маленькой комнате можно хранить так много всякого хлама. Тигра валялся на кровати, свесив пушистый хвост к полу, где с ним игралась Умбря. Они перестали друг друга бояться. Все же мне удалось донести мысль, что теперь мы будем жить все вместе.
Папа сидел в кресле, наблюдая за моими сборами.
– А вот это все, – он обвел рукой раскиданные вещи, – обязательно тащить с собой?
– Да! – Я категорически отказывалась что-то оставлять. – Обязательно!
Дело в том, что горняки весть о моем отъезде восприняли с сожалением. Не все, конечно. В глазах Сержа я буквально прочитала облегчение. Он что, в постоянном страхе жил и десятой дорогой обходил мою комнату? Крепко его напугала Умбря, моя умница и защитница.
Но остальные, особенно Цвейг (который чуть ли не на крови поклялся, что едва закончит с контрактом, найдет меня в Хиглейк-граде и проведет по лучшим барам), страшно расстроились. Еще с десяток человек, к моему удивлению, принесли мне подарки. От этого я впала в настоящий ступор и половину ужина хлюпала носом.
Среди подарков был мой портрет, написанный углем. Папе он очень понравился. Пожалуй, это была единственная вещь, взять которую он не возражал. Как по мне, на портрете я получилась слишком красивой. В реальности в зеркале отражалась взъерошенная и уставшая Хейлин, не имеющая ничего общего с роскошной красоткой при деньгах. Ох и времени уйдет на то, чтобы восстановить стиль и лоск!
Еще мне принесли блокнот ручной работы, украшенный самоцветами. Топорно сделанный кулон с лунным бриллиантом (но эта нарочитая кустарность только придала ему шарма), книгу, резную шкатулку.
За неимением развлечений, многие делали что-то руками из негодной породы или дерева. Порой оставалось только поражаться тем, какие изящные вещицы могли создавать суровые с виду работяги. А уж из-за того, что эти вещицы делались специально для меня (ну зачем кто-то бы стал в уединенном северном доме без женщин делать кулон?), и вовсе приходилось сдерживать трогательно-слезные порывы.
Надо признаться, возвращения я даже немного боялась. Что скажу Ариану и его друзьям, родителям? Простите, не хочу вас больше знать? Или, может, стоит попробовать вернуть дружбу? Но если я не хочу?
– Не руби сплеча, – посоветовал папа, когда я обратилась к нему с этим вопросом. – Твой Ариан мне тоже не слишком-то нравится, но ты любила проводить с ним время. Возможно, полюбишь снова. Не отталкивай от себя всех прежних друзей. Нам предстоит долгая дорога к здоровью.
Оно, к слову, напоминало о себе. К счастью, не затяжными обмороками, хотя это был вопрос времени. Но периодически я чувствовала приливы слабости и чудом держалась, стараясь не пугать окружающих резкими переменами в самочувствии.
– Все собрала? – Папа поднялся. – Сумку для зверей оставила?
– Даже две!
Я показала две сумки, одну из которых одолжил Цвейг. В ту, что привез папа, снова залезет Тигра, а в маленькой повезу Умбрю. Она умудрялась помещаться даже в небольших объемах. На то и тень.
– Тогда постарайся пару часиков поспать. Дракон рано утром, выйдем за час до взлета.
Он погасил свет, оставив меня наедине с ночью и мыслями. Но если бы уснуть было так просто! Я сидела у окна, глядя на заснеженный лес, и почему-то совсем не чувствовала страха. Сначала в памяти привычно всплыла картина со стоящей у деревьев мамой, но ее быстро вытеснило другое воспоминание. О том, как сильные руки сжимают меня, как вокруг пляшут черные тени и зло уходит, отступается. Как горячие пальцы растирают ноги, как впервые хочется выплакаться и поделиться.
Ну почему, почему он так повел себя? Хотя что значит – почему. Почему – понятно. Уилл понял, что наделал своей магией, и пытался хоть как-то загладить вину. Но я-то? Я же ненавидела его! Я думала, никогда больше не встречу человека, который вызывает во мне такое обжигающее раздражение! А он был все время рядом, все время на шаг впереди.
Воображение дорисовало Уилла, бредущего по тропинке к лесу. Почему-то в фантазии он был без рубашки, и это заставило покраснеть. Я с удовольствием представила мощные плечи, идеально натренированные мышцы спины. Он медленно шел к куполу.
Я несколько раз моргнула. Нет! Это была не фантазия, он действительно находился там, на морозе, практически обнаженный.
«Уилл!» – хотелось закричать мне.
Он должен одуматься! Сумасшедший, там же ужасно холодно!
Я взялась за щеколду на окне, но тут же отдернула руку, словно обжегшись.
– Не учишься ты на своих ошибках, Хейлин. Один раз тебя выманили на такой же трюк, так ты и второй чуть не попалась.
Уилл обернулся, словно почувствовал мой взгляд, но я решительно задернула шторы. Нет уж, больше никакой северной нечисти. Скоро я буду дома, под родными пальмами, на золотистом песочке частного пляжа.
– Всем спать! – громко объявила я.
Тигра и Умбря синхронно открыли по левому глазу – они-то давно спокойно себе дрыхли. Я влезла между теплыми питомцами и закрыла глаза. Не получится уснуть, хотя бы согреюсь.
Но уснула довольно быстро, а наутро все сборы прошли в какой-то сумасшедшей спешке. Цвейг как мог помогал мне вытаскивать сумки, но даже с его помощью мы не могли справиться с балаганом, имя которому было…
– Тигрюмбря. Я буду называть твою нечисть Тигрюмбря, – заключил отец, наблюдая, как Тигра носится по комнате с тенью на спине.
– А это тоже твой питомец? – спросил Цвейг, рассматривая Умбрю.
– Ну да, – с самым невинным видом соврала я. – Папа привез.
– Нашла на кого свалить, – буркнул папа. – Все. Выдвигаемся.
Я почувствовала, как сердце сжимается. Неужели я больше не увижу этот дом? Не войду в эти двери? Не буду готовить на кухне. Неужели все вот так и закончится? Дракон увезет меня к морю, а северные приключения я буду воспоминать, как далекий, наполовину забытый, сон?
– Пиши нам, Котлетка, – попросил Цвейг.
Меня вышло провожать так много людей, что я совершенно недостойно леди хлюпала носом. А папа был удивлен. Он явно думал, от меня тут все на стенку лезут, а оно вон как оказалось.
Если бы мы не спешили на дракона, прощание превратилось бы в длинную церемонию.
Но вот двери открылись, мороз ударил в лицо, тут же подрумянил щеки. Тигра завозился в сумке: ему не нравился холод. Я вспомнила, как мы с Уиллом шли через темный лес, и поняла, что сейчас путь предстоит повторить. Рядом был папа, но все равно стало немного жутко. Что там, в этом лесу, водится?
А еще меня снедало разочарование, что Уилл так и не вышел попрощаться.
– Ладно, Хейли, удачи тебе, – кивнул Кейн. – Спасибо, что так разнообразила наши будни. Заезжай, если будет желание. Хотя после этого контракта я полечу на Годморстенские острова. Вулканы – отличная замена северным горам.
Даже Эрл вышел скупо попрощаться:
– Надеюсь, ты больше не будешь экспериментировать с сомнительными рецептами.
Я многозначительно скорчила рожу. Книга Алессии была надежно спрятана в моей сумке, завернута в три слоя упаковочной бумаги. Нет уж, такое сокровище я не отдам. Из каждой поездки я привозила какие-нибудь сувениры. Здесь не продавали рамочки для фото, так что я сперла из библиотеки книгу. Ну и что? Им она все равно не понадобится, а даже если и понадобилась бы, хорошо, что я ее стащила. Глазоньки не переживут, если в них снова начнут пихать лосося, они лопнут.
Папа уверенно шел по тропе через лес, а вот я нервно озиралась. Но при свете дня ничто устрашающим не казалось.
Как и в случае с Уиллом, перед папой словно расступался лес. Его духи и обитатели чувствовали силу мага. А во мне, видимо, не чувствовали ничего.
– Тихо, тихо, Тигра. – Я успокаивающе погладила сумку со зверенышем. – Скоро прилетим домой. Пойдем с тобой на пляж, побегаем.
Тот заурчал и завозился. Умбря тоже высунула призрачную морду.
– И с тобой побегаем.
Тропа вывела нас прямиком к дракону. Частному, между прочим, так что никаких троллей в меховых трусах можно было не опасаться. Нет, каков папа наглец, а? Меня отправил на рейсовом, а сам прилетел с комфортом.
– Дракон не может сесть рядом с домом из-за защитного купола, да?
– И леса, – кивнул папа. – Здесь специально все вычистили.
В кабине оказалось немного тесно, но очень уютно. Все, к чему я привыкла: мягкие сидения, шторки, посеребренные состаренные подлокотники. Я тут же разделась, достала книгу Алессии и налила чай из большого кувшина с подог