Я закусила губу, чтобы сдержать всхлип.
– Можно тебя кое о чем попросить? Когда… если ты будешь отвоевывать наш мир с боем, не трогай моего папу, Тигру и Умбрю. Я знаю, что я последняя стерва, что рядом со мной невозможно находиться, но я так их люблю! Одна мысль о том, что, если вдруг моя магия кончится, они останутся одни, пугает меня до полусмерти. Присмотри за ними, Уилл! Хотя бы чуть-чуть.
– Котлетка…
– Удачи. Когда всем станет известно, кто ты, я буду хвастаться, что тебя знаю.
Сил смотреть в его глаза больше не было. Правду я узнала и со всей обреченностью поняла, что если за Уилла владельца рудника и просто циничного типа еще можно бороться, то за Уилла темного бога сражаться бессмысленно.
Первая любовь, не успев возникнуть, разбилась вдребезги, причем целых два раза.
За спиной я услышала шаги, а потом меня вдруг развернули и прижали к широкой груди. Руки с такой силой обхватили мою талию, что дышать стало ну очень затруднительно.
– Место помощницы свободно, Хейли. Я не хочу втягивать тебя в войну с сестрой, но если ты не хочешь уходить, то останься.
– А если хочу? – выдохнула ему в губы.
– Ты ведь веришь в Светлейшую, так? Она подарила тебя мне. У тебя нет выбора, Хейли. Ты моя.
– Я же не вещь, чтобы меня дарить!
Конец фразы вышел смазанным из-за поцелуя.
У Уилла вырвался короткий хриплый стон. Он еще сильнее сжал меня в объятиях, словно я делала попытки вырваться или вообще хотя бы теоретически могла это сделать. Куда там! Он был нечеловечески силен, а еще нечеловечески умопомрачительно целовался. И даже будь я полна решимости сейчас сбежать, все равно не смогла бы даже пошевелиться из-за накатившей вдруг слабости.
Для меня, девушки, которую ни разу не целовали так страстно и откровенно, ощущение горячего языка, исследующего чувствительную шею, оказалось мучительным, отзывающимся сладкой болью.
– Так нельзя! – удалось произнести мне между поцелуями.
Но Уиллу было все равно. И я с обреченным облегчением вдруг поняла, что действительно не смогу уйти. И не хочу, и не смогу, и не позволят. Я стала пешкой в игре двух сильнейших магов, двух богов. Сдалась слишком быстро, но разве могло быть иначе?
Уилл подхватил меня на руки. Каждое касание было таким горячим, что я невольно вздрагивала. Ох, что будет, если сейчас заявится папа! Он не посмотрит на то, кто есть Уилл, сначала убьет, а потом будет разбираться! Чтобы его дочь так вела себя с тем, кого знает чуть больше месяца?
– Светлейшая, Уилл, это же алтарь! – в ужасе выдохнула я, сообразив, куда меня уложили.
– Не поминай при мне эту стерву. И это мой алтарь! Хочу – ем за ним, хочу – баб вожу, хочу – вообще дома на кухне поставлю!
Мысль о стоящем на кухне алтаре изрядно развеселила и немного оттенила болезненное возбуждение. Я фыркнула и потом рассмеялась.
– Что ты смеешься?
На несколько секунд Уилл снова превратился в того парня, который пробовал мои котлеты и изо всех сил старался показать, каким чудом он при этом выжил.
– Просто представила, как за алтарем сидит Эрл и кормит глазонек.
– Теперь ты понимаешь масштабы коварства моей сестры? Она выдала мне наказание, которое пыталось меня отравить!
– Я – наказание?!
– Еще не решил. Местами ты, – он склонился, чтобы поцеловать меня в лоб, – наказание. Местами… – А следующий поцелуй вышел куда откровеннее первого. – Награда.
– Вот и храни по частям.
– Котлетка, – Уилл очень серьезно на меня посмотрел, – я не мужчина твоей мечты. Совершенно.
– Да и я не образец идеальной подруги.
– Вот это мы сейчас проверим.
Перед ним я оказалась совершенно беззащитной. Раньше панцирь холодности и надменности как-то спасал. Даже выходя в свет в качестве девушки Ариана, я держалась отстраненно, закрывалась в раковине и только улыбалась всем, кто делал нашей паре комплименты.
Оказалось, что быть собой наедине с мужчиной не так-то просто. Когда тело тебя не слушается, когда человек, который в миллион раз опытнее и искушеннее тебя, одним прикосновением заставляет тело сладко выгибаться в поисках новых касаний, сложно сохранить холодный разум. Гораздо проще отдаться ощущениям, забыть обо всем и хотя бы один раз побыть в волнующей, притягательной и опасной роли.
Любовницы темного бога.
Будь проклята Азара! Тысячи проклятий он посылал сестре в этот миг, когда Хейлин дрожала в его руках, когда ее стоны врывались в сознание, переворачивали там все, оставляя пугающую пустоту.
Сколько у него было таких человечек? Тысячи, наверное. И все красивые, яркие, страстные. Уиллторн менял их так часто, что перестал запоминать имена – он попросту их не знал. Для него они были чередой необременительных развлечений. Пожалуй, он мог вспомнить только двух девиц, запавших в память и душу. Алессия – ведьма, не раз доказывавшая свою верность и любовь. И шоколадная ведьма, которую он пожалел, настолько милой и непосредственной она ему показалась.
Впервые он встретил девушку, имя которой не выходило из мыслей. Впервые он дал кому-то прозвище. Впервые почувствовал себя скотиной, чуть не убив из-за глупого спора. Что в ней особенного?
Ровным счетом ничего. Хейлин ди Амос обладала стандартным набором качеств: красивая, в меру сообразительная, бойкая, дерзкая. Только такой и могла вырасти богатая наследница-сиротка. Так почему, демоны ее раздери, почему так безумно не хочется выпускать ее из объятий?
В ней нет ничего особенного, ровным счетом ничего. Но если бы все влюблялись за что-то, жить было бы проще. Влюбился за красивое личико, а едва оно покрылось морщинами – любовь исчезла без следа. Если бы все было так просто, демон! Как оказалось, кто-то просто врывается в привычный мир, рушит все планы, и это чувство не имеет ничего общего со страстью к красивым личикам и фигуркам.
Азара… Уиллторн готов был растерзать светлую богиню, собственную сестру, за то, что она загнала его в эту ловушку.
Но вот только ли ее была в том вина? Похоже, что он и сам не хотел выбираться из угла, в котором оказался.
Ее тело восхитительно реагировало на его ласки. Нежная, неопытная, немного уставшая, но очень привлекательная Хейли. Припухшие от поцелуев губы шептали его имя. В глазах он читал только безграничное доверие, которое вообще может испытывать девушка в такой момент. Беззащитная, зависимая.
Когда он понял, что взгляд Хейли затухает, прерывисто выдохнул. Слишком сильно для нее, слишком ново и немного больно – этого хватило, чтобы еще одна частичка магии растворилась в воздухе. Он видел ее, видел едва заметный сияющий огонек, сорвавшийся с губ Хейли.
Сам Уиллторн сейчас больше всего на свете хотел сжать ее в объятиях и на пару часов отключиться, не думать ни о чем, просто отдохнуть и насладиться близостью. Но он успел взять ее руку в свою и сжать кристалл. Хейлин всхлипнула, когда магия медленным потоком потекла в нее.
– Давай, детка, не упрямься, – прошептал он, успокаивающе поглаживая свободной рукой шею девушки. – Это тебе поможет.
Вот так все и происходит. Ты думаешь, у тебя есть выбор. Думаешь, что можешь распоряжаться своей судьбой, силой и даже целым миром. А потом приходит девчонка, и магия, которую ты так долго искал, становится лишь средством ее спасения.
Будь проклята Светлейшая богиня Азара. Будь проклят Темнейший бог Уиллторн.
А Хейлин должна жить.
Просыпаться в комнате, когда за окном бушует метель, стало уже традицией. Как и то, что просыпаться мне совершенно не хотелось. Так себе традиция, если честно.
Как же болела спина! Нет, не болела… ныла скорее. И переворачиваться было больно. Я завернулась рогаликом, чтобы нащупать, что там такое на моей спине. Нащупала, зашипела сквозь зубы от боли, аж слезы на глазах выступили.
– Не трогай, Котлетка, это ссадина.
Так. Котлетка. Ссадина на спине. Ой.
Это мне не приснилось?
Ну да, не приснилось. Дракона нет, мы никуда не летим, надо мной вместо потолка – второй этаж кровати, с которого по одну сторону свисает светлый тигрячий хвост, а по другую – темная лапа тени. В кресле у окна сидит Уилл.
Я покраснела и отвернулась. Понимаю, жест довольно детский, но неужели мне не положена ма-а-аленькая слабость? Каждая девушка имеет право смутиться после своей первой ночи с мужчиной.
А уж если она прошла в старом храме, на старом алтаре и закончилась обмороком, то мне можно даже умереть со стыда.
– Я видел, что ты проснулась. Вставай и поешь. Цвейг приготовил тебе мясо. Только ешь осторожно, – Уилл фыркнул, – я уже попробовал.
– Мяско… – Я принюхалась.
Потом присмотрелась. Нет, побуду еще немного вегетарианкой, пожалуй. Наверное, под черной горелой корочкой и скрывается нежнейшая мякоть… э-э-э… что он тут приготовил, коровы? Но я проверять точно не буду.
– Как себя чувствуешь?
Прислушалась к ощущениям.
– Нормально. Лучше, чем в прошлый раз.
– Хорошо.
– Папа начал лечение? Я чувствую себя способной отправить в полет пару яблок с этого подноса.
– Не совсем. – Уилл как-то замялся. – Когда ты… м-м-м… уснула, я кое-что сделал. Перелил в тебя силу из кристалла.
Яблоко чуть не вывалилось у меня из руки.
– Что ты сделал? – сиплым голосом спросила. – Но… как…
– Да очень просто. Ты теряла собственную магию, и я запихал в тебя свою. Конечно, она не вечная, рано или поздно тоже кончится, но к тому времени я или восстановлю силу окончательно, либо… Есть много способов, в общем.
– Ты потратил на меня свою магию? Но зачем?
Неужели он действительно отказался от цели, к которой так целеустремленно шел, чтобы мне помочь? Надежда распустила в душе лепестки. Робко и несмело, но все же.
– Что ты хочешь от меня услышать, Котлетка? – с тяжелым вздохом спросил Уилл. – Оставить тебя болеть и уйти спокойно отвоевывать мир?
– Не знаю. Просто думала, нет ничего важнее твоей цели.