Я почти задыхаюсь от представления такого зрелища.
Вэн просто качает головой.
— Это правда. Ему было семнадцать. Наша мать, упокой Господь ее душу, застрелила бы эту женщину, если бы прожила достаточно долго, узнав об этом, и мне страшно подумать, что сделал бы наш отец, дойдя эта информация до него.
— Морковку? — фыркаю я.
— Могу сказать, что это отбило у меня охоту есть дома, — добавляет он, доедая сэндвич. — Я скучаю по нему.
Я киваю головой.
— Как и я, мой друг. — Как и я. — Как происходит обустройство Вики? — спрашиваю я с ухмылкой и получаю от Вэна свирепый взгляд.
— Я считал, что с прискорбной кончиной Нико мы освободились от этой женщины, — ворчит он.
— По крайней мере, нож будет нанесен не в твою спину.
Он допивает остатки из своей бутылки, с громким звуком поставив ее на гранитную столешницу.
— Это правда. Должен признаться, я думал, что придется воспользоваться запасным вариантом — жениться на твоей младшей сестре. Со всем уважением к тебе, Влад, но как мужчина мужчине, как друг другу, я лучше женюсь на крестьянке, чем на этой женщине.
— Я не в обиде. — Приподнимаю бровь, глядя на него. — Но ты у меня в долгу.
Он сводит свои темные брови вместе и кивает. Мне нравится ощущение власти над кем-то. А когда еще и кто-то должен — это мое любимое ощущение.
— Тебе все равно следует внимательно следить за ней, — предупреждаю я его. — Она хитра и обычно получает то, что хочет. Какое-то время у нее были на тебя виды.
— Я прекрасно знаю, на что она способна, — ворчит он. — Не беспокойся об этом.
Тон Вениамина подразумевает нечто бо́льшее.
Знает ли он, что сделала Вика?
Я изучаю его, пока он встает.
— Тогда я пойду.
— Так скоро? — насмехаюсь и выхожу из кухни, зная, что он последует за мной.
Он всегда так делает.
Когда знаешь человека долгое время, как я, то полностью его раскусываешь. И Вениамин Ветров ничем не отличается. Я изучал его с тех пор, как был совсем маленьким, и знал, что хочу вырасти таким же крутым, как он… но лучше.
Перепрыгиваю через две ступеньки и улыбаюсь, когда слышу его шаги позади себя. Вместе мы идем по коридору северного крыла к одной из наших многочисленных свободных спален и, подойдя к одной двери, я поворачиваю ручку. Быстро смотрю на часы, и моя кровь хлынет прямо к члену, когда слышу шум душа в ванной. Служанка, или Рада, как любезно напомнил мне Вэн, пользуется этим душем каждый вечер в одно и то же время, сразу после своей смены. Похоже, помещения для прислуги не совсем соответствуют ее стандартам. Она не догадывается, что я в курсе ее трюков — в доме на каждом шагу установлены камеры.
Нет такого уголка, куда бы я не заглянул.
Мои глаза повсюду.
Вэн знает игру, которую я затеял. Мы делали так и раньше. Он похлопывает меня по плечу и шепчет:
— Как в память о старых временах.
Я пересекаю комнату и сажусь на мягкий диванчик рядом с кроватью. Вэн прячется в тени, и мы ждем. Терпеливы, как хищники, которыми мы и являемся.
В конце концов, дверь открывается, и вот она, с ее огромными сиськами и крошечным телом, едва обтянутым небольшим полотенцем. Ее темные волосы намокли и прилипли к коже. Девушка замечает меня почти мгновенно, как я и планировал.
— Мистер Васильев, — выдыхает она, вцепляясь в ткань.
— Подойди ближе, — приказываю я, и она не колеблется. Девушка послушно идет ко мне, останавливаясь у моих ног.
— Не желаешь сыграть в одну игру, малышка? — Я выгибаю бровь, глядя на нее.
Ее дыхание учащается, и ее огромные сиськи начинают двигаться в такт дыханию. Она разворачивает полотенце и бросает его на пол.
Я расцениваю это как «да».
Киваю и поднимаюсь на ноги. Вэн выходит из тени, как будто был рожден из нее, и бесшумно приближается к служанке. Она ничего не замечает, ее взгляд прикован ко мне.
— Тебе нравятся игры, малышка? — спрашиваю я, наклоняясь к ней и касаясь ее разгоряченной кожи своим дыханием. Она покрывается крошечными мурашками, а нижняя губа дрожит от желания.
— Да, — подтверждает она. Хорошо, я тоже так думаю.
Вэн, стоя позади, хватает девушку за шею, притягивая ее тело плотно к своему. Она паникует и тянется к его рукам, но я останавливаю ее, перехватывая ее кисти.
— Не сопротивляйся, Рада.
— Намного приятнее, когда она сопротивляется, — рычит Вэн.
Девушка начинает размахивать ногами, безуспешно пытаясь пнуть его. Ее глаза блестят, а кожа приобретает красивый темно-красный цвет. Я киваю Вэну, и он отпускает ее шею, но обхватывает рукой за талию, чтобы удержать в вертикальном положении. Девушка рвано вдыхает воздух, словно испытывает жажду.
— Ублюдок! — Ее голос хриплый от удушья.
Вэн усмехается.
— Меня называли и похуже.
— Чувствуешь это? — спрашиваю я, прикладывая ладонь к ее сердцу. Ее глаза наполняются слезами, и она обиженно смотрит на меня снизу вверх. — Воздух, проникающий в твои легкие? Кровь, текущая по твоим венам, которое питает твое сердце? Задержаться на грани — это экстаз. Подарок. Получай удовольствие, малышка.
Вэн снова хватает девушку за шею, и на этот раз она не сопротивляется. Ее соски затвердели и отчаянно нуждаются в облегчении, и, даже не погружая в нее пальцы, я знаю, что ее киска будет истекать соками. Ее губы, припухшие и пульсирующие, умоляют, чтобы их наполнили и оттрахали. Ее глаза стекленеют, пока она изо всех сил старается держать их широко открытыми, пристально глядя в мои.
Вэн удерживает девушку немного дольше, отчего у нее возникают судороги, а ее кожа приобретает фиолетовый оттенок. Когда он отпускает служанку, она задыхается, кашляет и отплевывается.
Она готова.
Я хватаю ее, поднимаю и бросаю на кровать. Девушка приземляется с глухим звуком. Подушки падают на пол, когда она скользит по атласным простыням. Я крадусь вдоль края кровати, пока Вэн снимает рубашку. Чернила на его коже оживают вместе с его движениями. Служанка тяжело дышит, и ее тело дрожит еще до того, как он приближается к ней. Раздвигая ноги, она приглашает его расположиться между ними, но ее взгляд прикован к моим движениям. Она ахает, когда Вэн освобождает свой член из застежки-молнии своих брюк. Вениамин, как и я, не разочаровывает в этом плане.
— Перевернись, — требует он с рычанием.
Подчиняясь, девушка опускается на четвереньки. Ее задница приподнята в воздух, а тяжелые сиськи прижимаются к матрасу. Вэн грубо и жестко входит в нее, при этом шлепая по ее заднице. Служанка кричит, затем начинает хныкать. Схватив за мокрые волосы, он оттягивает ее голову назад, заставляя девушку ахнуть. Ослабив галстук, я снимаю его с воротника и подхожу к кровати. Девушка глазами следит за мной и затем смотрит на мой пах. Она хочет быть наполненной членами. Становясь перед ней на колени на кровати, сжимаю ее челюсть и киваю Вэну, чтобы он замедлил толчки, а я смог засунуть ей в рот свой галстук.
Все глубже, глубже, глубже… И это будет продолжаться до тех пор, пока ее не стошнит.
Ее глаза наполняются слезами, и в них на мгновение вспыхивает паника.
Девушка что-то стонет сквозь ткань, но ее слова не имеют значения. Я зажимаю ее нос указательным и большим пальцами, перекрывая подачу кислорода. Бедра Вэна прижимаются к ней, в то время как рукой он скользит ниже, намереваясь ущипнуть и шлепнуть по ее клитору. Когда слезы вырываются из ее глаз, а затем стекают по щекам, я внимательно слежу за ее лицом, чтобы лицезреть слабость. Веки девушки трепещут, а губы начинают менять цвет. Сначала слегка голубоватый, а затем с каждой секундой приобретает синий цвет. Ее тело начинает уступать. Ее измученный мозг дает сигнал закрыть глаза от нехватки воздуха. Толчки Вэна набирают обороты, когда я хватаю за край ткани галстука и медленно вытягиваю его, под каждое движение его бедер. Служанка сглатывает и брызжет слюной с каждым освобожденным от ткани дюймом. Когда он полностью выходит из ее рта, она кричит от оргазма, все еще пытаясь наполнить свое тело воздухом.
Мой собственный член дергается в моих брюках, требуя внимания, но пока я игнорирую его.
Мне нравится цвет ее губ.
Синий. Такой насыщенный.
Я вздыхаю, потому что, в отличие от Вэна, не собираюсь отрываться с симпатичной девушкой.
Она падает на кровать, содрогаясь от удовольствия. Ее стоны эхом разносятся по комнате, переходя в восторженные всхлипывания. Оргазм был настолько сильным, что она стала похожа на пластилин. Вэн переворачивает ее на спину и садится верхом на ее крошечное тело. Затем засовывает свой член между ее покачивающимися сиськами и трахает их, сжимая вместе. Он кончает несколько раз, помечая ее лицо белыми струйками спермы.
Я выхожу из комнаты, закрывая за собой дверь, но все до сих пор чувствую взгляд девушки после моего ухода.
— Я не трахаюсь с прислугой, малышка, — говорю я, ни к кому не обращаясь.
Оказавшись в своей комнате, снимаю костюм и принимаю душ. Мучительно холодный. Мысли об Ирине поглощают меня, и мой член твердеет. Смотрела бы она по-прежнему на меня с такой преданностью и нуждой, если бы знала, что мне нравится видеть слезы женщины, прежде чем она получит удовольствие?
Сомневаюсь в этом, и она никогда не узнает.
Вместо того чтобы думать о нежной девушке, ее совершенстве и маленьких сосках под шелковым халатом, я сжимаю свой член в кулак, представляя синие губы и гигантские покачивающиеся сиськи. Это не то, чего я желаю, но, по крайней мере, оно сделает свое дело.
Я выкидываю все мысли из головы и начинаю думать о контроле. Что бы там ни было, что бы я ни прокручивал в своей голове с Ириной, это было не что иное, как небольшая оплошность. Я — Васильев. Мы не теряем контроль над собой. На самом деле, мы вообще ничего не теряем.
Пришло время перестать думать, как слабак, и начать играть, как мастер.
Глава 7
Диана увлеченно беседует с Антоном, когда я захожу в ее кабинет после позднего завтрака. Этой ночью я так устала от откровений. Что для меня нетипично, но в кои-то веки я выспалась.