Осенью 2010 года в СМИ распиарили показания Юрия Колчина, осужденного по делу об убийстве Галины Старовойтовой.
Тут же всплыл Березовский, который заявил в интервью украинской газете «Сегодня»:
«Сейчас питерские бандиты возникли, и я думаю, что Путин мог заказать Листьева через них… Думаю, что Путин перед выборами хочет избавиться от всех подозрительных историй и от этой в том числе. Ну а на кого же еще переводить, если не на меня?!».
Юрий Колчин межу тем утверждал, что «оказался свидетелем бесед Михаила Глущенко с Константином Яковлевым (Костей Могилой) и Владимиром Барсуковым» и обвинил их в организации убийства Листьева, заказчиком назвав Березовского.
В «Совершенно секретно» организовали заочное интервью с тем, кого считают лидером «тамбовской» ОПГ по прозвищу «Кум» и называют «ночным губернатором» Санкт-Петербурга – Владимиром Барсуковым. Он ответил газетчикам:
– В день, когда убили Листьева, мне делали операцию в Германии. Я-то помню этот день. Меня перевезли из реанимации в палату, включили телевизор, где по всем каналам показывали, что убили Листьева. В этот промежуток времени я лечился в Германии, и со мной никто не мог встречаться, чтобы я, якобы, дал добро на убийство Листьева (на него 1 июня 1994 было совершено покушение, после которого он потерял правую руку, а осколки пули остались в сердце – Е.Д.). Также я не мог в это время в Москве встречаться с Березовским. Я с ним вообще никогда не встречался. С Патаркацишвили встречался, с Березовским – нет. …Меня допрашивали по делу Листьева до того, как Колчин сообщил эту «сенсацию». И допрашивал меня настоящий следователь, который ведет дело Листьева… Как я понял из газет, работу Колчина по Листьеву вели Пипченков и Захаров. Это именно они, которые, по моему мнению, являются пиарщиками и фальсификаторами, подбросили «сенсацию». Пипченкову и Захарову нужна была шумиха, они ее сделали.
После того как первую премию имени Листьева в 2010 году вручили Леониду Парфенову, я обсуждал эту тему с Мукусевым. Владимир сказал:
«Вспомним, что в 1995 году, за год до президентских выборов Березовский, создавая ОРТ, предложил Листьеву стать его главой. Делал он это не только для того, чтобы с помощью настоящей, а не дутой телезвезды модернизировать бывшее ЦТ, но и решить сверхзадачу: новый телеканал должен был заставить страну „проголосовать сердцем“ за президента Ельцина. Убийство Листьева помешало, но не остановило Березовского. Быстро нашлись безымянные тогда „подберезовики“, которые для достижения поставленной цели цинично использовали даже сам факт убийства».
ГЛАВА IV. ПОСЛЕ ВЛАДА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 90-Х)
Технология №03. Перевод стрелок
После убийства Листьева состоялось ток-шоу во «взглядовской» студии. На подиуме стояло пустое синие кресло Влада. Любимова на съемке не было, он был за границей. Первым слово взял Разбаш. Затем Демидов. Лысенко. Сагалаев. Про мафию что-то кричала Ирена Лесневская. Сванидзе призывал Ельцина к ответу. Из концертной студии в режиме телемоста вещал Сергей Доренко, который, как всегда, был неотразим: рассказал какое впечатление Влад произвел в свое время на бабушку советского шоу-биза Людмилу Гурченко (Доренко с января 1995 года вел на Первом «Версии», что производила компания Лесневской, в сентябре его уже слили). В студии внимание приковывал Костя Эрнст. Не тем, что в отличие от костюмоносцев пришел в черной косухе и/или был по-битловски неформален со своей артистической прической. А тем, что не пытался тянуть одеяло на себя, хотя «видовцы» ведь знали, что Влад опирался на Костю. В вопросах теоретических, так уж на 90 процентов.
Андрей Макаров:
«На следующий день после гибели Влада мы сидели с Альбиной в их маленькой квартирке и с ужасом наблюдали, как в „Останкино“ (кстати, в той же самой студии) из его смерти политики создавали шоу. Это было ощущение дешевого пиара с привкусом плясок на погосте. В какой-то момент Альбина встала и со словами „Всё, больше не могу“ выключила телевизор. На самом деле это было бы смешно, если бы не было так противно. Смерть Влада оказалась выгодна огромному количеству людей. Спецслужбам, прокуратуре, конкурентам, коллегам-журналистам, забытым политикам. Потому что она дала возможность всем в нее сыграть. Это уникальная ситуация, когда вокруг смерти Влада объединились все. Я думаю, сейчас уже ни одна книга не воспроизведет того ощущения потери. Тогда попасть в струю значило косвенно отработать на свой электорат, на общественное мнение. Эта смерть стала выгодна очень и очень многим. Для власти появилась возможность решить проблемы со снятием Пономарева. Лисовский, в свою очередь, остался на ОРТ. Отметились политики. И так далее. Было несколько человек, для которых гибель Влада стала очень личным событием. И эти люди не выступали. Они молчали».
Владимир Мукусев:
«В нашей четвертой студии останкинского ТВ, „взглядовской“, действительно, „взглядовской“ студии, собрались человек сто – журналисты, политики, артисты. „Взглядовцев“ было всего трое: Политок, Дима Захаров и я».
Добавлю, что это не совсем так. Мукусев традиционно числит «взглядовцами» лишь ведущих программы.
А в студии были люди, которые последние пять лет (перед гибелью Влада) в значительной степени формировали политику компании «Взгляд и другие» и влияли на судьбу отечественного ТВ: Иван Демидов, Андрей Разбаш и Константин Эрнст.
По мне, самым концептуальным моментом того эфира было воспоминание Татьяны Митковой о новогоднем мегаклипе Константина Эрнста «Улыбка»: он в 1993 году собрал ведущих конкурирующих проектов, и они вместе с Аллой Пугачевой спели «общую песню», такой телевизионный We Are The World. Вокалисты: Станислав Бэлза, Иван Демидов, Игорь Кириллов, Евгений Киселев, Дмитрий Крылов, Леонид Якубович, Юрий Николаев, Светлана Моргунова, Леонид Парфенов, Игорь Угольников, и «взглядовские» Саши (Любимов + Политковский) дуэтом отвокалившие строчку «Лучше всяких слов взгляды говорят». Так вот, Миткова напомнила: Эрнст поставил Влада в открытие. Первым. Хотя слуха и голоса у того не было. Но! Был дар. Быть первым.
Еженедельник «Деньги» оперативно тиснул репортаж об этом дне:
«Валерий Горохов, технический директор «Останкино»: «Нас всех это известие застало врасплох. Я звонил своим товарищам, мы даже и не знаем, что думать. Это удар даже не по всем нам, а по «Останкино». Скорее всего, весь вопрос в деньгах. «ВИD» – это же очень непростая компания…».
Вечером 2 марта была встреча журналистов, посвященная памяти Владислава Листьева. Разбаш спустился в концертный зал. Ему туда надо было, положено. Портрет Листьева в черной рамке на большом экране телевизора. Потом заставка исчезает. Начинает выступать Ельцин. Там, где-то внизу, в концертном зале. Политковский посматривает то на экран, то в окно. Там, вверху – серое небо, внизу – пруд и лысые деревья. Комментариев к выступлению никаких. Кроме скупых матерных. Показали, как сел Ельцин. Как встал Александр Яковлев и попросил у президента разрешения объявить минуту молчания. Даже по телевизору было видно, что все и так молчали. Без разрешения…
Ельцин уехал.
Разбаш на наши вопросы:
«Возможно все. Но рекламная версия маловероятна. Их же (рекламные агентства-посредники) тогда сюда никто на порог не пустит… (его прерывает телефонный звонок – абонент просит о пропуске на панихиду). Лисовский вряд ли замешан. Версий очень много, но для того, чтобы разобраться в них, надо знать телевидение».
Валерий Горохов (2 марта 1995 года, день):
«Нет, Листьев не был инициатором зажима рекламы. Там ведь все вопросы решаются коллегиально (больше – меньше). Да и вообще он на этой должности и осмотреться не успел. Я не был на том совещании, но совершенно точно знаю, что зажим рекламы – это не инициатива Листьева. Мало того, он был даже равнодушен к этой проблеме. И учтите – решение не было окончательным, все участники совещания договорились, что в прессу интервью по этому поводу давать не будут. А когда информация просочилась, доходы от рекламы сократились чуть ли не в три раза. Это миллионы долларов. А в нашей стране не то, что за миллионы, за тысячу убьют. Скандал с Лисовским? Я – свидетель. Скандала не было. Был достаточно обстоятельный разговор, в результате которого мы достигли компромисса. Возможности для решения этих проблем были. Речь идет о другом. Нам всем сейчас, и мне в том числе, страшно стало оставаться на своих постах. И не только потому, что убили Листьева. Нужно знать телевидение».
Год 1995. Скандал №03. Перераспределение акций «ВИDа»
Вскоре после расстрела Листьева изменилась структура собственности компании. Почти все акции Влада унаследовала Альбина. Выйдя замуж за Разбаша, она (и ее новый супруг) консолидировали доли. А потом… Потом все «взглядовцы» расстались с этой бумажной собственностью. Все, кроме одного, Александра Любимова. Его тезка Политковский мне рассказывал:
«Любимов собрал нас, сказал: „У нас проблемы с Первым“, мы, мол, должны продать свои доли. Переговорщиком с представителями канала назначили Ваню Демидова. Я уперся. Саша Горожанкин тоже вроде как сопротивлялся. Но недолго. Со мной встречался Андрей Разбаш, уговаривал меня отдать акции. Все было очень запутано. Там темные истории были с кредитами, которые понабрал Влад».
Об этом тогда не писали. О многом умалчивали, опасаясь опорочить память Легенды.
У Любимова своя версия событий:
«У Владика была очень мощная энергетика, но при этом он брал именно своей легкостью. И как всегда, как у любого человека, сильные стороны переходят в слабые, и наоборот. Он очень легко сходился с людьми, в том числе и не очень чистоплотными. Знаете, какое мурло в те годы по „Останкину“ ходило… А кроме того, его тянуло к чему-то большему, он стремился найти новые точки опоры, ему не хватало той системы, которую мы создавали вместе. Налаживал контакты с людьми вне нашего круга и с ними реализовывал новые планы. Не представляю, что это были за планы и контакты. Знаю только, что его убили… Влад был неважным организатором. Суперпродюсер, но все эти дебеты-кредиты, балансы-финансы – это никогда. В 1995 году, после убийства Владика, мы начали изучать бухгалтерию, финансовую отчетность – практически все пришлось строить заново. На всех советах директоров Владику говорили: где отчетность? Но тогда такая эпоха была – кооперативно-романтическая. Я всегда был с этим не согласен, но в отношениях мы никогда не переходили грань, потому что как компания мы росли, осуществлялось все больше проектов. Приоритет был другой. Только благодаря энергии Владика мы прошибли „Угадай мелодию“, ежедневные политические эфиры и так далее. Но при всем этом подъеме и успехе, по сути, как выяснилось потом, финансами компании управлял простой бухгалтер, которого брокеры обводили вокруг пальца. Несколько крупных сделок были, очевидно, проведены неправильно. Мы понесли большие убытки. До сих пор мы не рассчитались с людьми, которые нас тогда, в 95-м году, просто спасли от банкротств».