– Наивная вы, студентка Огнева, – снисходительно вздохнул декан троллей. – Темный Департамент давно в курсе про версии Энгора, они бродят по миру в большом количестве. Когда светлые охотились на него, тролль отбросил свои фантомы, как ящерица отбрасывает хвост, чтобы спастись. Светлые его убивали регулярно и каждый раз ошибались. Вот таких хвостов у него сотни, если не тысячи… Но если Бертилов действительно его потомок, то неудивительно, что у всего тайного мира с ним проблемы. Да и отец Егора был фигурой скандальной… Алекс, что там в Темном Депе говорили о его отце?
– По сведениям деканата, его отец во Тьме, то есть мертв, – Алекс прищурился, словно припоминая. – Степан Бертилов его звали, кажется… Из Носферона был исключен за хулиганство, зато называл себя «Великим потомком Энгора, теневым правителем тайного мира». После рождения сына в Пестро-глазово не появлялся, но его видели в Москве. Там он тринадцать лет назад ввязался в драку со светлыми, пытался штурмовать Садово-Магическое кольцо, заморочил под это дело немало людей… В результате, согласно Конвенции, дебошир был убит осиновым колом. Кстати, в тролльских семьях часто кого-то из родни заменяют фантомы, это у них в порядке вещей. Что скажешь, Горан?
– Ну да, – нахмурился тролль. – Да, сплошь и рядом такое встречается, но это не повод подозревать троллей во всемирном заговоре и штормах в янве. У меня дома всегда было полно двоюродных сестер и старших братьев. Я с ними играл, бегал, только очень удивлялся, что они не учились в Носфероне. Только потом я узнал, что вся эта липовая родня создана моей матерью, которая без веселой компании даже в магазин за хлебом не пойдет. Для троллей это нормальная практика… Разумеется, натроллеведении в Носфере эта тема не освещается широко, – добавил он, заметив взгляд Влады.
– Все, хватит болтовни, – вдруг сказал Гильс. – Итак, – он постучал ребром ладони по столу. – Если по поводу Огневой все решено, давайте тогда голосовать за то, чтобы выбрать ее старостой. Давайте, ребята, поднимайте руки… смелее!
«Он их подгоняет к этому решению, заставляет почти что, – озадаченно и смущенно подумала Влада. – Разве кто-нибудь из нечисти будет противиться приказу Темнейшего? Это ведь приказ, пусть даже такой мягкий и дружеский…»
– Я за! – Дрина подняла глаза, в них заблестели слезы. Потом вскинула вверх руку, и пальцы ее заметно дрожали. – Владочка, я тебе благодарна за возвращение Егорки. Никакой он не наследник Некроманта, и не он разрушает янв.
– Тоже так думаю, – кашлянув, буркнул Марик, поднимая пухлую руку вслед за кикиморой. – Я вообще за то, чтобы вернуть Огневу и Бертилова в универ.
– Поддерживаю, – холодно отозвался Алекс, но Владу взглядом не удостоил.
– Поддержу Огневу, хотя вы ждете от меня другого, – Варя, упрямо тряхнув копной кудрявых волос, поджала сиреневые губы.
– Я успел Бертилова за годы учебы узнать как классного чувака. Он свой в доску, и никаких подлостей, – заявил Герка, и его рука потянулась вверх. – За Огневу.
– Всеми своими оленями на ужасном свитере, – ядовито подсказала Синицина, и Горан с Янчесом, посмеиваясь, дружно подняли руки.
Решение было единогласным, но в этот момент кухню заполнил гул. На этот раз он был сильнее, чем утром. Тряслись стены, звенели оконные стекла. Дрина, бледная как полотно, поджала губы и трагически поглядела на вампиров, но те сохраняли спокойствие на непроницаемых лицах.
– У вас тут в Петербурге еще и дома трясутся посреди Невского проспекта! – раздался из коридора гулкий бас Раисы Петровны. – Сейчас позвоню губернатору и выясню, чем он там занимается, бездельник…
В кухню, забитую нечистью, бабушка Даши входить не рвалась – наверняка об этом заранее побеспокоился Горан. Грузный силуэт в халате только маячил за стеклянной дверью кухни, гремел раскатами сердитый голос, который призывал невидимого собеседника к ответу и требовал немедленного отчета о том, что происходит.
А вот человеческий мир ничего не замечал и гула не слышал. В кухонное окно было видно, как люди спокойно шли по Невскому проспекту, деловито мчались машины – все как обычно.
– Шторм из янва теперь немного слышен в зловоротнях, – объяснил Гильс слишком спокойным для происходящего голосом. Это был голос специально для девчонок, которых вампир пугать не хотел. – С этого часа в янв никому не заходить, обычная мера предосторожности, – добавил он еще более спокойно. – Темный Департамент – махина медленная и издаст указ только завтра, но вы сейчас предупредите об этом родню и всех знакомых.
– Мне надо к своим. Сказать насчет шторма… – захлопав круглыми глазами, пробормотал Марик.
Началось всеобщее нервное тыканье в экраны телефонов и перезвоны родне и друзьям: из трубок неслись перепуганные голоса.
Влада вдруг поняла, что совсем забыла про свое решение не смотреть на Гильса и впилась в Темнейшего долгим тревожным взглядом, получив ответный – снова странный и изучающий.
Между их взглядами, его и ее, будто натянулась струна, и теперь эта струна звенела и держала их обоих, не отпуская ни на шаг.
– Темнейший, я тут с Огневой на ночевку остаюсь, – вдруг донеслось громко от Вари Синициной. – По плану задушевные беседы до утра, пижамная вечеринка и разговоры о кошмарной жизни старосты Носферона.
– Отлично, Варя, спасибо тебе большое! – весело бросил фурии в ответ Гильс Муранов, выходя из кухни, и Влада вздохнула с облегчением.
К внезапному появлению новой подруги-фурии Влада морально готова не была. С Ацем настоящая дружба началась только после совместного падения с большой высоты. А Варя Синицина сейчас в друзья набивалась сама, причем совершенно бесцеремонно.
– Будем дружить с тобой, Огнева, – заявила она, тряхнув кудрями и поморщась от звона в голове. Фурия решительно распаковывала мешки с вещами, купленные для Даши Ивлевой, делая это с каким-то особенным мстительным рвением. – Да, мы с тобой теперь подруги, идет?
– До первого фингала под глазом? – уточнила с иронией Влада, но фурия не обиделась.
– Это потому, что я уважаю того, кто может взять и совершить поступок, – призналась Варя. – Сорвать бал, когда Гильс Муранов уже в твоих руках. Представляю себе, каково это. Страшно было?
– Конечно, нет, – Влада пожала плечами. – Я каждый день срываю балы, то один, то другой. Зато Егор жив.
– Еще как жив, – засмеялась Варя. – Стою такая в вестибюле, вдруг в спину золотом – бам! Хорошо, что меня поймали. А так бы встретила открытие Тьмы в больничке…
Влада вдруг поняла, что Варю слегка контузило ударом Дашули и мороком, чем и вызвана ее излишняя откровенность и слишком громкий голос. Было ли дело только в ударе по голове, но фурия явно прониклась к Владе симпатией. Во всяком случае, сейчас она впервые не подкалывала и не старалась уязвить когда-то раздражавшую ее Огневу, а проникновенно делилась мыслями.
Застелив кровать комплектом постельного белья ярко-багрового цвета, Варя улеглась на него прямо в грязных ботинках и с удовольствием распаковывала Дашин набор для маникюра, к которому его хозяйка даже не прикоснулась.
– Мне вот такую штуковину никто не подарит, – посетовала Варя, рассматривая бархатную коробочку. – Парни – существа странные. Вроде понятно все, а потом вдруг такое выдаст, хоть помри. Вон с Димкой разбежались, а я все думаю про него. Спать ложусь, и все мысли о нем. Помню, как обнимал, и каждое слово, что он мне говорил… Даже если врал. Знаю, что мстила ему, и теперь все вообще разрушено. А потом утром думаю: вдруг еще можно все склеить?
– Н-ну… – неуверенно протянула Влада, пытаясь кивнуть и помотать головой одновременно. Напоминать Варе историю с ее подругами и родственницами, которые гнались за Ацем и жгли его ядом, сейчас явно не следовало.
– Да, ты меня понимаешь, – фурия обрадовалась. – Потому что сама запуталась хуже некуда. Но Ац ради меня никогда не пойдет на такие жертвы, на какие ради тебя пойдет Муранов. Мы все, когда увидели около Носфера, как ты подъехала на машине из мурановской нежити, у-у-у… – Варя потрясла в воздухе пилочкой для ногтей. – Это ведь тебе несколько сотен подконтров отдал сам Темнейший! Разве до тебя не дошло?
– И что в этом такого?
– Вампиры никогда и никому не отдают своих подконтров, ты что, не знаешь? – заявила фурия, вытаращив глаза. – Если только не крайний форс-мажор. Сам Муранов и то ездит на железном байке, потому что использовать подконтров как транспорт – пижонство, это как бы дурной тон по отношению к другой нечисти. Как хрустальную, тебя бережет. Избрание тебя в старосты сегодня затеял. Все сразу поняли: показать, что ты в порядке, чтобы в универе тебя не гнобили и языки не чесали. Оп-па, и Огнева староста факультета, потому что так захотел сам Темнейший!
– Почему ты решила, что Муранов бережет меня, как хрустальную? – насторожилась Влада, поняв, что фурия сейчас может сказать что-то важное, чего не скажет завтра.
– Ну, я не знаю… Бережет, это заметно даже вурдалаку, – Варя вздохнула. – Наверное, Муранову как вампиру было очень тяжело, если на край города после бала свалил, и теперь там у него…
Варя запнулась, прикусив язык, и Владе стало ясно, что та одернула себя, чтобы не сказать лишнего.
– Что – теперь там? Гильс живет на краю города? – Влада всматривалась в лицо фурии. – Что там такого?
– Да ничего особенного, – уклончиво сказала Варя, отводя глаза и делая вид, что страшно заинтересована маникюрными ножницами. – Сброс вампирского адреналина, все это понимают.
– Не хочешь мне чего-то говорить?
– Знаешь, я обещала Темнейшему тебя беречь, а не жалить такими новостями, – вдруг проявила что-то вроде проблеска совести самая вредная фурия в Носфероне.
– Расскажи, Варь, – не отставала Влада. – Мне лучше знать правду. Это важно для меня.
– Поступить как стерва? – прищурилась фурия.
– Нет. Поступи как подруга. Если не наврала про дружбу.
– Эх, все равно узнаешь от кого-нибудь, – Варя тяжело вздохнула. – Короче, дело такое… У Гильса есть другая девушка, которую он нашел сразу после бала. Только я тебе этого не говорила.