А теперь ненависти от одной стороны треугольника не было. Инга выглядела спокойной, чуть усталой. И сильно похудевшей. Нет, не так выглядит влюбленная девушка, которая наконец-то добилась цели – Влада поняла это с облегчением. Тановская была похожа на няньку, которой достался великовозрастный непоседа, от которого никак не уйти. Вспомнилось выражение деда из далекого человеческого детства: «Укатали сивку крутые горки».
– Это бумаги из деканата. – Влада повернула пакет так, чтобы был заметен штамп Носферона в виде треугольника с глазом посредине. – Открывать не советую, лучше отнести подальше и закопать. На словах передаю, что это вызов с родителями в деканат. Егор начудил немного, и… теперь Ада Фурьевна жить без него не может.
Инга тихо засмеялась, принимая пакет из рук Влады.
– Аде Фурьевне просто не хватает острых ощущений, – троллиха кивнула на спящего Бертилова. – Она их получит, можете не сомневаться. Шла бы ты отсюда, Огнева.
– Сама иди проспись, Тановская, – посоветовала Влада в ответ. – Слушай, а почему ведьмовство здесь в таком жалком виде ошивается? Бертилов заманил их, или…
– Сами явились, надоели уже мне, видеть их не могу, – Инга раздраженно дернула плечами. – Ты же знаешь, как они по тайному миру метались и искали защиты от Некроманта. Сначала к Муранову побежали, он их послал подальше. Так они к Бертилову на поклон пришли. Нашли к кому. Называли его великим магом, клялись в верности, обещали вечную службу. Сказали, что помогут свергнуть Темнейшего. Он их и принял под защиту, х-ха!
– Нда, своеобразно принял… – Влада вдруг получила еще один аргумент в пользу Егора.
– Я ему говорю: на кой они тебе сдались?! Да отпусти ты их уже, смотреть на них противно, – продолжала жаловаться троллиха, которая явно обрадовалась возможности хоть с кем-то поделиться наболевшим. – Знаешь, Огнева, я не представляю себе, как он дальше жить будет. Окопался тут, планов у него нет. Воевать с Темнейшим передумал, если вообще собирался, делегация троллей к нему приходила из Носфера – послал подальше. Насчет наследника Некроманта я его спрашивала, так он чушь несет, что Тьма – это что-то вроде башни с окнами, какие-то дороги вокруг. Издевается! Светлых он ненавидит, в универ вернуться не может, гордыня у нас выше крыши. Я его спрашиваю: что будем делать дальше? Ты под откос летишь, кончится это плохо. Я ведь свою жизнь зачеркнула, хожу за ним следом, универ бросила. А Бертилов вообще не замечает, что я существую, эгоист…
Жалобы Инги на невнимание парня Влада пропустила мимо ушей. А вот с ведьмовством картина нарисовалась интересная. Если тролль и угрожал собрать под своими знаменами ведьмовство против Темнейшего, то знамена эти оказались для ведьм неподъемными. Пришедшие к нему на поклон коварные колдуньи получили по заслугам, попав в ловушку. Теперь ведьмы бродили по Удельному парку, как черные привидения в балахонах.
Энергия ведьм передавалась по воздуху понятно и ярко, и это было безумие. Настолько сильное безумие, что все эмоции смешивались в единый клубок, который Влада видела очень четко, каким-то внутренним зрением. Клубок этот путался сейчас среди ветвей и пульсировал отчаянием. Была в нем и магия, точнее, жалкие попытки ведьмовства вырваться из тролльских пут. Обрывки защитных заклинаний, обережные словечки и шепотки, даже пара сильнейших заговоров. Но все это было совершенно бесполезно.
Влада, шагая обратно, старалась не обращать внимания на энергетическую мешанину.
Все-таки ведьмовство было ей неприятно во всех проявлениях. Когда-то Некромант прикидывался ведьмаком, и все его манипуляции с магическими символами и предметами оставили в душе четкое воспоминание об опасности и смерти. С тех пор каждая ведьма, каждый колдун казались врагами, способными нанести удар в спину. Впрочем, опасения насчет ведьм были не так уж далеки от истины: любая из ведьм стремилась уничтожить соперницу, более удачливую в магии, любви, а иногда и без повода, просто чтобы потренироваться в порче и не потерять сноровку.
«Попались в лапы Бертилова, так вам и надо, – Влада быстро шагала прочь из парка, выдыхая из легких последнее дуновение летнего безумия. – Думали отомстить Темнейшему за то, что не взял вас под защиту, или хотели стать всесильными под властью якобы великого мага… И вот вы в капкане. А Бертилов в своем репертуаре. Тролль верен себе, только масштаб каверз поменялся».
– Я… потомственный ведьмак… в седьмом поколении… пять часов бабочек ловил! – хрипло выл лохматый колдун, вцепившись в прутья парковой решетки, как заключенный. Вопил он в сторону проспекта Энгельса, по которому шли прохожие, стараясь не замечать странных людей. – Нам не вырваться, мы в трясине! Люди-и! А мы ведь сюда прибежали сразу, потому что он великим магом себя назвал… Да и карты говорят, сила у него огромная. На вид-то обычный парень… Рассмеялся и говорит: ведьмовство, а лето любите? И вот день за днем не можем вырваться отсюда… Едим ягоды с кустов, я их видеть уже не могу! Люди-и, помогите!!!
Какая-то ведьма весело смеялась, размахивая руками. Увидев Владу, она разрыдалась, показывая поникшую веточку, отломанную от куста сирени.
– Не могу найти семь лепестков, – пожаловалась она. – Пять – нашла. Даже шесть нашла. А вот семь… ну ника-а-ак! – простонала она и шепотом добавила: – А если монстр спросит, почему я не нашла, что я ему отвечу?!
На выходе из парка уже царила зима, проспект Энгельса звенел заледенелыми трамваями, которые огромными светляками грохотали по рельсам.
У ворот ведьмы бродили взад-вперед, как собаки, привязанные к конуре. Одна из них вдруг привлекла внимание: несчастная старуха в рваном черном плаще качалась, прислонившись к ограде парка, а в руках сжимала букетик ромашек и васильков. Провожая мутным взглядом прохожих, она протягивала им цветы, те же презрительно отворачивались. Владе вдруг стало жаль ее: сил у старой ведьмы оставалось совсем немного.
– Какие красивые, да? – одними губами прошептала старуха, протянув ей ромашки. Те уже совсем поникли и облетели на зимнем ветру.
Жалость, как оковы, прилипла к ногам, и Влада остановилась.
Ведьмы все-таки люди. Может быть, недостойного поведения, жестокие и коварные, но все-таки люди. И их мучительная зависимость от настроения разболтавшегося тролля была несправедливостью. Конечно, симпатий к ведьмам у Влады не было, скорее наоборот. Стремление уничтожить друг дружку у этого народца было сильнее, чем чувство самосохранения. Но мучить их, как это делал Егор?..
– Ну Бертилов, ну зараза, – Влада силилась разозлиться на тролля как следует, но не получалось.
Море эмоций висело вокруг, как черная мгла. И будто зеленый спрут, в него впивался морок, неумолимый, нерушимый. Разорвать эти путы – для нее это возможно.
«Могу, надо это сделать, – решилась Влада. – Ведь эмоции читать могу, отгонять людей от себя тоже. Вот отсюда и выгоню этих колдунов, через силу…»
– Да очнитесь вы! – прикрикнула она на ведьм. – Захотели Темнейшему мстить, вот и получили! Этот тролль никогда не будет у вас главным или верховным, он не маг! И не лезьте больше к нему, пусть будет вам уроком… ПОШЛИ ОТСЮДА ВО-ОН!!!
Темные фигуры в парке замерли, будто звонкий девичий голос донесся сразу до всех. Клубок безумия дрогнул, путы его начали рваться. Каждая из ведьм ощутила, как от висков отлепилось что-то тягучее, как прояснилось в голове. Наваждение таяло, оставляя после себя недоумение и пустоту, словно после тяжелого сна.
Ведьмы закричали, но это еще было не освобождение. Каждой предстояло осознать, где она находится, вспомнить о принуждении, которое привязало ее к этому парку.
– Убирайтесь, вы свободны! – крикнула Влада, оглядев черные фигуры и измученные лица. – Не пытайтесь никогда строить козни против Темнейшего! Запомнили, глупые?! Вон отсюда, из города – прочь!
По толпе ведьм пробежала волна облегчения. Будто бы обрывались цепкие невидимые путы, которые терзали несчастных. Ведьмы ринулись прочь из парка, с проспекта Энгельса донеслись гудки машин и визг тормозов. Черные фигуры бежали прямо по дороге, не глядя вокруг, остановив поток автомобилей. Встал и трамвай, распахнув двери не без помощи колдовских усилий. Черные пальто и плащи начали заполнять его, будто чернильные кляксы расползались по ярко-желтому свету.
– Подождите! – послышался позади Влады крик. – Подождите, не уезжайте…
Влада обернулась, готовясь отшить какую-нибудь ведьму, которая начнет клянчить привилегии у Темнейшего.
Что-то смутно знакомое… Даже вспомнилось имя – Вика. Знакомство состоялось давно, когда вход в Носферон еще располагался в Москве, и продолжилось уже здесь, в Петербурге, когда ведьмовство бежало от Некроманта.
– Хотела спасибо сказать, – запыхавшись от быстрого бега, выдохнула она. – В благодарность… я расскажу кое-что важное.
– Важное? – остановилась Влада, недоверчиво поглядывая на растрепанную девицу. – Вы же все тут под мороком были… Хотя ладно, я слушаю.
Почему-то сейчас очень не хотелось услышать то, что собирается сказать ведьма.
– Да знаю я немногое. – Вика, которую явно терзала головная боль, терла пальцами виски. – Мне удалось запомнить. Этот ужасный тролль вызывал одну из нас к себе несколько дней назад. Он тогда вернулся злой, долго терзал мороком этот парк, будто проверял что-то. Чего мы тут насмотрелись! Мне всю жизнь в кошмарах все это сниться будет. Золотом швырялся во все стороны, ругался, мы очень боялись. Он потребовал, чтобы одна из нас пришла к нему и ответила на вопрос. Пришла – я…
– И что за вопрос?
– Очень странный. Он спросил, может ли его морок не воздействовать на кого-то.
– И какой ответ он получил? – напряглась Влада, затаив дыхание. Колени стали ватными, по спине пробежали мурашки.
– Я ответила, что это невозможно, – прошептала Вика. – Он очень силен и опасен, хуже любого из троллей. Но бессилен только против существа, которое уже не принадлежит этому миру. Такой он получил ответ. Такой ответ мне дали карты. Надеюсь, я была для вас полезна.