– Ты ужасная, – прошептала Настя побелевшими губами, и такси отъехало в поток огней.
Влада проводила его взглядом, убедившись, что Нечаева не выскочит из машины посреди дороги. Ужасная! Как правильно сказала Настя, какое верное слово нашла для ее нынешнего состояния!
Когда-то именно это и просил сделать Алекс для его непутевой Даши: пусть жестко и грубо, но отогнать от опасности и уберечь от страшной беды. Настя уедет из города, пересидит у родителей и вернется обратно. Это «обратно», возможно, уже будет для Влады несбывшимся будущим, в которое она не войдет никогда.
Поездка на вокзал и встреча с Настей вывели Владу из ступора. Итак, Нечаева через пару часов будет в безопасности и переждет катастрофу в Приморске у родни. Всех остальных – Варю, Дрину, Марика, Элю – нужно будет обзвонить, убедиться в их отъезде.
Еще остается Мара, бестолковая кикимора, наверняка сейчас перепуганная насмерть паническими настроениями «кикиморского радио». Нужно ехать к ней, успокаивать, собирать и завтра утром отправлять из города.
«Выставить Мару подальше из Питера, – Влада, разгоняя „паучатник“ к Московскому проспекту, чувствовала, как трясутся пальцы на руле, и заставляла себя строить хоть какие-то планы. – Что потом-то мне делать?»
И все же что-то давало крохотную надежду, что-то, что промелькнуло в потоке сегодняшнего безумного дня. Какая-то фраза, какая-то позабытая мелочь. Ах да, слова Гильса о том, что победителю нет смысла идти на переговоры. Темнейший сделал собственные выводы из той встречи со светлыми. И снова не посвятил ее в свои планы, предпочитая проводить время на самой безумной вечеринке тайного мира. Парни неуправляемы, упрямы, невозможны. И в то же время – они не бросают ее, они остаются. Это и плохо и хорошо, ужасно и прекрасно одновременно. Только теперь истинная сущность Гильса раскрывалась перед ней такой страшной ценой.
Влада, вспомнив про зареванную Настю, с трудом удержалась от собственных слез. Слезами сейчас ничего не решить. Как сказал ей Гильс, «давай-ка без паники».
Есть еще немного времени, есть сегодняшняя ночь и почти весь завтрашний день. Кто знает, может быть, он принесет новую надежду.
Глава 17Бегство
Рассвет тридцать первого декабря подполз так осторожно, будто сам боялся наступающего дня.
Влада проснулась в квартире Мары, осознав, что держится за кровать и задыхается. Тело падало вниз: его тянуло сквозь кровать, сквозь пол, в невидимую бездну.
Схватиться за что-нибудь быстрее! Рука судорожно потащила на себя бархатное покрывало, обрушилась на сервировочный столик рядом с кроватью, и по полу зазвенело разбитое стекло. Непобедимый кикиморский беспорядок дал о себе знать: кроме чашки с водой, там оказались флаконы духов, которые Мара расставляла где попало днем и ночью.
Резкий цветочный запах привел в чувство лучше нашатыря. Влада села в кровати, тяжело дыша, глотая сладкий приторный воздух. Майка прилипла к спине, лоб щекотали влажные волосы.
Уже светло, сегодня канун Нового года, день ее гибели в страшной воронке. Странно, неужели это что-то вроде дневного права – если в собственную гибель вот таким солнечным зимним утром поверить практически невозможно.
Бред и неправда!
Вот, например, вчера она вбежала в квартиру, полная решимости отправить Мару немедленно из города. Но кикимора упрямо готовила новогоднюю вечеринку и даже пыталась соорудить нечто вроде торта, поэтому комнаты заволокло едким дымом. Остаток ночи Влада проветривала кухню и вела с Марой подготовительную беседу о необходимости эвакуации. Добралась до кровати только к утру, но заснуть удалось не сразу. Влада просто боялась спать, потому что казалось: стоит только закрыть глаза, и она полетит в воронку раньше времени, раньше новогодней полночи.
А еще сегодняшняя гибель – бред, потому что сейчас в этой комнате, где она проснулась, так тихо и уютно. Даже среди кикиморского бардака, который достиг апогея в виде бархатных джинсов, свисающих с люстры, и одинокой серебряной босоножки, воткнутой каблуком в горшок с кактусом. К тому же из-за желтых штор казалось, что на улице светит солнце.
Влада встала, отдернула их, и обман тут же улетучился. Утро было хмурым, с низким сизым небом, которое стремительно бежало над крышами «сталинок» Московского проспекта.
Вчерашнее веселье Темнейшего и его компании, в которую теперь влился и Егор, вспоминалось с ужасом. Нечисть на краю бездны всегда вела себя именно так: с безбашенной бравадой. Гильс с Егором помирились: мысль об этом грела как лучик света.
«Должны уехать, заставлю, поссорюсь и буду грубить…» – нервно думала Влада, наскоро натягивая паутинный свитер перед зеркалом и мельком бросая на себя настороженные взгляды. Страшно было увидеть серебряные волосы или полупрозрачную кожу, как это обычно бывает с нечистью, которая вот-вот провалится во Тьму. Но пока ничего похожего не наблюдалось: в отражении была прежняя Влада, только глаза огромные и отчаянные, а лицо белее, чем висящая на дверце шкафа блузка.
А еще в голове постоянно слышался издевательский голос Анжелы, будто она продолжала стоять за спиной.
«Огнева, счастливо тебе провалиться, а у меня завтра много дел…»
Влада застыла с расческой в руке, пытаясь представить себе, как все будет происходить. Ветер, который вращал сейчас янв вокруг города, усилится к полуночи до страшного урагана. Потом где-то в центре откроется провал, жуткий, темный. Такой же, как тот, что поглотил Димку, или гораздо больше. А потом… Нет, хватит.
Влада заставляла себя рисовать в воображении другой исход. Воронки не будет, все обойдется. Будет Новый год, который она обожала с детства. Будут первые дни января, которые она всегда тоже любила. За их сонное очарование, блестки от хлопушек на снегу, мандариновые корки на кухонном столе и оливье в холодильнике.
Стоило только мыслям соскользнуть на Гильса, как он тут же позвонил.
Муранов снова звонил ей сам, и это было удивительно и непривычно.
– Гильс, Гильс! – срывающимся голосом заторопилась Влада. – Ты где сейчас? Ты до сих пор в городе?! Скажи, что нет…
– Я в Питере, конечно. Все вампиры в городе, дел у нас много на сегодня.
Голос Темнейшего был спокойным, даже чуть веселым. Хорошо хоть, что фонового гула в телефоне уже не слышно и вчерашняя безумная вечеринка прекратилась. Это означало, что с Мурановым уже можно было нормально разговаривать.
– Ты должен уехать, я же тебя просила! – Влада старалась уговаривать твердо, но без приказного тона, который позволить себе с Гильсом было немыслимо. – Ты сейчас в такой же ситуации, в капкане, как я когда-то. Но не поступай, как я. Меня не нужно спасать, пожалуйста!
– Влада, это первый раз за все время, когда ты не плетешь интриги за моей спиной, а посвящаешь меня в свои дикие планы. План моего бегства, – съязвил Муранов. – Но у меня есть другой план.
– Какой?.. Ну говори же скорее!
– Пойми, Некромант пошел на переговоры с нами и предложил сделку только потому, что у нас есть какой-то шанс. Мы пока не знаем, какой именно. Переговоры были очень болезненными для тебя, светлые потребовали, чтобы ты слышала все, о чем там будет идти речь. Это не просто так, неужели ты не догадалась? Нам надо попробовать удержать тебя в этом мире.
– Ты договорился с кем-то из ведьм?
– Нет, ведьмы сейчас бесполезны, – ответил Муранов. – Они всегда бесполезны, если у них нет верховной власти. Без нее они так… Клубок ядовитых гадин. Магический ритуал большой мощи им не под силу.
– Тогда что?
– Ты сама знаешь, – мягко произнес вампир. – Вот и скажи мне.
– Твоя безопасность для меня важнее всего, – запинаясь, Влада начала подбирать слова. – Если бы ты уехал из Питера и просто говорил со мной… По скайпу или по телефону, так, ближе к полуночи, мне не так страшно будет.
– Понял, – Гильс вздохнул. – По скайпу, значит. А если я предложу тебе свидание?
– Ч-что?
Это слово разорвалось где-то в районе сердца, словно туда плеснули раскаленной лавы. Влада быстро отодвинула от себя телефон, чтобы Гильс не услышал, каким прерывистым стало ее дыхание.
– Настоящее свидание, – доносился из трубки голос Темнейшего. – Попробуем восстановить наши отношения. Сегодняшний вечер мы посвятим этому, а не страху или панике. Гулять вряд ли получится в такую паршивую погодку, к вечеру будет ураган не только в янве, потреплет и людской мир. А мы пойдем, например, в кафе. Согласна?
Пауза, которая последовала за его словами, затянулась надолго. Сердце отчаянно прыгало, кричало от радости или от чего-то другого, что сложно объяснить себе самой.
– Нет, я не согласна, – Влада с трудом заставляла себя это говорить. – Гильс, ты слышишь? – пришлось повторить гораздо тверже. – Я не согласна. Уезжай, слышишь?
– He-а, не слышу, – отозвался вампир. – Повтори мне еще раз, что не хочешь свидания со мной. Давай.
Знает. Все он знает про ее терзания. Горячая волна от сердца ударила по вискам, будто к ним одновременно приложили два раскаленных утюга.
«А как же та, другая, которая живет в маленькой квартире на окраине города?» – чуть не сорвалось с языка.
Этот вопрос не стоило задавать Темнейшему – на ревность она не имела права.
– Молчание говорит о согласии, – в голосе Гильса сквозила улыбка. – Теперь по поводу отъезда нечисти из города. Я тебе уже вчера говорил, что уезжают все, кроме вампирских кланов. Они остаются и будут сдерживать воронку, к ночи подтянется кое-кто издалека. И это уже не тебе решать, Влада, это мой приказ и их согласие. А ты займись-ка лучше отправкой Мары. Темный Департамент организует эвакуацию, автобусы отходят от Крюкова канала. Место для нее оставлено, нужно привезти ее не позже четырех часов. Одно твое слово, и кто-нибудь из моей свиты приедет помогать.
– Вот этого не надо, – быстро ответила Влада. – Я не больна, чувствую себя отлично, у меня есть машина. Спасибо, что вспомнил про Мару, все-таки автобус для нее лучше, чем поезд. Я уже собиралась тащить ее на вокзал.