Джип помчал по Невскому проспекту, Влада же промолчала в ответ.
«Роскошное свидание, как у принцессы, будто встретились в первый раз. Не то, что мне нужно, – она поежилась, чувствуя, как начали мерзнуть пальцы и колени, словно покой и радость бежали от нее, уступая место тревоге. – Снова игра во что-то под названием „будто“, а ведь нельзя же повторить то, что уже случилось».
Ехали непривычно медленно: Муранов даже утруждал себя останавливаться на красный свет, хотя раньше пролетал и пробки, и перекрестки через янв. Теперь же янва приходилось избегать, и Гильс время от времени бросал на Владу веселые взгляды, подмигивал ей и шутил, и ей приходилось улыбаться через силу и изображать ровное дыхание.
То, что сейчас творилось на улицах, уже не называлось метелью. Непогода превратилась в ледяной ураган, который выгнал с улиц всех людей, а машины, не в силах двигаться при нулевой видимости, стояли с включенной аварийной сигнализацией по краям дорог. Город застрял в пробках, и джип пробирался окольными путями по узким переулкам и тесным дворам.
Увидев поворот в сторону Дворцовой площади, Влада снова представила себе огромный зал, оркестр с музыкой, их с Гильсом медленный вальс, и хорошо бы без гостей и лишних глаз. Но нет – и этот поворот они проехали, продолжая петлять по центру.
Нервная дрожь била все вокруг: казалось, что трясется желтый свет в окнах домов, мечется поземка под колесами джипа, а мутно-багровое небо вот-вот рухнет на голову. Зато здесь, в Теркиной машине, даже слишком тепло, потому что на полную мощность включена печка. И это очень кстати – ботинки все-таки успели промокнуть насквозь.
С каждой минутой езды становилось все страшнее: небо полыхало молниями, они разрезали яркими расщелинами ночь. Грохот смешивался со свистом ветра: город трясло, а под лобовым стеклом Геркиного джипа весело плясала радостная картонная елочка. Какой же нелепой и жестокой она казалось сейчас в машине тех, кто мог не дожить до Нового года…
«Смерть по пятам бежит, – взгляд Влады скользил по улице, проносящейся мимо. – А я бегу от нее, но пока рядом Гильс, не страшно. У меня будто анестезия от страха, обезболивающий укол – но поможет ли…»
Целью поездки оказалось даже не кафе, а ресторан где-то на Театральной площади. Внутри царила темень, одуряюще пахло розами и воском: небольшой уютный зал был заставлен горящими свечами и цветами в корзинах и вазах. Влада поморщилась, вспомнив, что именно с этим ассоциируется чувство отчаянной надежды у людей. Хотя с тех пор, как пришлось стать энерговампиром, запахи часто путались с ощущениями от чужих эмоций.
В окне виднелись очертания темной громады Мариинского театра, которая в снежном буране больше напоминала причудливый утес. Цветов было столько, что у Влады в глазах кружился этот нелепый океан белых роз: здесь Муранов с роскошью явно перестарался. Влада увидела перепуганные лица домовых, которые, завидев Гильса, принялись что-то бормотать и кланяться.
– Все приготовлено как вы приказали, Темнейший, – тихо прошептал лакей. – Прошу вашего прощения, но дозволено ли будет нам удалиться?
– Да, можете идти, за столом прислуга не нужна, – разрешил вампир. – За вами уже прислали транспорт, поторопитесь.
Повторять не пришлось – лакеи тут же бросились прочь.
– Ничего себе… здорово, – Влада осторожно ступала по полу, стараясь не своротить неосторожным шагом весь этот цветник. – Я бы сказала, даже слишком.
– Но ведь девушкам нравятся цветы на свидании, – в голосе Гильса, который шел впереди, послышалось сомнение. – Цветы, подарки, внимание. Это ведь свидание, твое первое в жизни свидание.
Посреди залы стоял длинный стол с двумя стульями по оба конца, будто для того, чтобы обедающие были как можно дальше друг от друга. Накрыт стол был изысканно и напоминал о кружевной зиме: белоснежная узорчатая скатерть, хрустальный графин с водой, два бокала и салфетки из бумажного кружева, больше похожие на произведения искусства – бери и вешай в рамочке на стену.
Посреди стола – снова горящие свечи, и отблески их огненных язычков плясали на стенах, отражаясь в темных окнах.
Гильс отодвинул кресло, приглашая спутницу сесть, сам же занял место на другом конце стола. Его сверхдраная кожаная куртка, надетая на черную футболку, смотрелась дико в обстановке, которая напоминала роскошный ужин в королевском дворце.
«Да и я не лучше, – Влада вспомнила про свой собственный наряд, состоящий из паутинного свитера, озябших коленок и последнего тролльского браслета, который до сих пор звякал на запястье.
– Не знала, что наше свидание будет проходить так торжественно, – Влада заставляла себя улыбаться, а не трястись. Облако покоя, созданное Егором, как-то незаметно растаяло. Кажется, исчезло оно еще тогда, когда она увидела все это и разочаровалась. – Надо же, сколько цветов и свечей. А это что за склад? – она кивнула на перевязанные шелковыми лентами черные коробочки, которые были аккуратно составлены в пирамиду на краю стола.
– Мои подарки для тебя, – в глазах Гильса проглядывала тревога. – Все, что только пришло в голову. Считай, что на Новый год. Не хочешь посмотреть?
– Конечно, – пробормотала Влада, потянувшись к коробкам с деланной радостью. – Ого, ничего себе…
Подарок за подарком, она распаковывала коробки, шурша бумагой и безжалостно расправляясь с шелковыми лентами. Вот роскошное бледно-розовое платье, вышитое серебром. Его шелк казался мягким, словно мороженое, что вот-вот растает на пальцах. Дальше – собрание сочинений Стругацких, уникальное, все в роскошных обложках с драгоценными камнями на переплетах. Часы… Женские часики с черным циферблатом, инкрустированные перламутром. Снова книга – с гравюрами старинного Петербурга, тяжеленная, в тканевом переплете.
– Шикарные подарки и роскошное свидание, – пробормотала Влада. – Спасибо, ты очень добр ко мне.
– На свидании принято говорить о чем-нибудь, а не терзать салфетки, – заметил вампир. – Это же твой вечер.
И действительно, красивая салфетка из узорчатой бумаги уже превратилась в жалкие клочки. Ее вечер, ее свидание, а слов-то и нет.
– Как на этот раз с вампирской реакцией? – попытался спасти ситуацию Гильс.
Наполнив ее бокал водой до середины, он ловким щелчком отправил его на другой конец стола. Влада едва успела его подхватить и увидела ободрительный кивок Муранова.
Тишина вокруг дрогнула, и едва слышный гул заполнил все вокруг, заставив задрожать язычки свечей, покачивая воду в бокалах. Из двух часов, которые оставались до полуночи, один уже пролетел.
– За тебя! – произнес Темнейший, поднимая бокал.
Раз Муранов поднял бокал, ей придется сделать то же самое. Ножка бокала показалась мягкой и скользкой… Хотя нет, это вспотели от волнения пальцы.
«Все не так, – Влада подавила порыв швырнуть бокал на пол. – Вот эта вся канитель со свечами, подарками и так далее… Он ведь тоже делает не то, что хочет. Не нужны мне роскошные свидания и подарки, как ему сказать об этом?!»
– Ты ведь не этого хочешь, – вдруг резко сказала Влада, со стуком ставя бокал обратно на стол.– Тогда, в твоем доме, когда я нашлась, и ты увидел меня… Я помню твои глаза. А сейчас мы пытаемся кого-то обмануть. Твоя новая девушка так похожа на меня.
– Ого, – Темнейший стерпел эти слова, не ответив насмешкой или колкостью. Да, сегодня для Влады был особенный день.
– Стоило мне только решить, что я тебе безразлична, как ты делал что-то такое… – Влада сжала ладонь в кулак и приложила к сердцу. – Такое, из-за чего потом я ночей не спала. Мне все казалось, вот-вот мы объяснимся… Я ведь думала и про тот бал очень много. Ты не хотел, чтобы я была твоей невестой, отец твой настоял на этом. И я понимаю почему. Он что-то знал обо мне, хотел меня удержать в этом мире, боялся, что Тьма придет за мной, и я утащу с собой остальных. Все годы нашей учебы я… – слова запутались, натолкнувшись на взгляд черных глаз на противоположном конце стола. – И сейчас я снова не понимаю! Ты остался рядом со мной, хотя можешь погибнуть, но будто не хочешь даже коснуться меня. Ты даже готов был отдать меня Егору, лишь бы не трогать самому. Почему, Гильс?!
– Не спрашивай, Влада.
– А я спрашиваю! – голос зазвенел как натянутая струна. – Пренебрегаешь или бережешь меня? Что? Не можешь мне простить тот чертов бал, который я сорвала?!
– Я тебя берегу.
– От себя, что ли?!
– Вряд ли ты понимаешь, от чего я тебя берегу, – Гильс на секунду прикрыл глаза, будто слова давались ему с трудом. – Лучше бы ты осталась с троллем, девочка.
– А ты тем временем будешь подыскивать мне замену за заменой, да?! – Влада, сама не ожидая от себя, вдруг поняла, что закатывает скандал. Настоящий скандал, и она закатывает его Гильсу Муранову, который сейчас терпит, слушает и смотрит на нее.
– Ты жил на краю города, – Влада тяжело дышала, чувствуя, что впадает в истерику. – И та девушка, похожая на меня, – вместе с тобой.
– Твоя копия, замена, как необходимость, – Гильс пожал плечами, дернув уголком рта.
– Необходимость, – Влада обстоятельно продолжала допрос. – А что ты ей дарил? Гильс, что ты ей подарил?
Вампир, закрыв лоб ладонью, качал головой.
Нет, Гильс не смеялся и не издевался над ней. Для Темнейшего подобные девичьи вопросы были как для тигра мышкины слезы, и в любой другой момент Влада бы горько пожалела и о безнадежно испорченном свидании, и о своем вопросе. Но не сегодня – отняв руку от лица, вампир смотрел на нее с грустной нежностью.
– Букет роз, – наконец ответил вампир. – Но она не взяла его с собой, когда уходила.
Гул нарастал с каждой секундой, и вот уже пол под ногами задрожал, а белые вспышки молний за окнами затопили залу ослепительным светом.
– Время, мое время уходит, – Влада, заметавшись взглядом по зале, поняла, как ей не хочется оставаться здесь. – Мне нужно вернуться в машину. Я не хочу провалиться во Тьму, глядя на хрусталь и свечи.
Схватившись за край стола, она поднялась. Зала кружилась, и ноги пошли нетвердо, а тяжелая дверь кафе долго не поддавалась, пока Гильс не помог ее открыть.