, – тихо изрек старец, и остальные люди на поляне чуть склонили головы, словно поддерживая эти слова.
– Да, я чую, что засады для нас здесь нет, – произнес наконец странник глухим гортанным голосом. – Вы хотите заключить договор перемирия, не так ли? Но зачем он нам?
– Он нужен вам, иначе бы вы не пришли, – мягким голосом промолвил старец. – Мертвец из Тьмы, который послал вас сюда, разгневан и будет искать пути, чтобы вернуть вас, свою армию, обратно.
– Мы не армия мертвеца, – резко оборвал его темный. – Все, кто пришел из Тьмы, подчиняются мне. Так отныне будет всегда.
– Стать теми, кто вы есть, и отринуть от себя власть мертвеца вы смогли благодаря нашей магии, – возразил старик, – И вы не можете этого отрицать. Тьма, идущая на нас, получила удар, и вот вы здесь. Вы выглядите почти как люди. У вас удивительная сила, ловкость, и, как я знаю, многие из вас уже смешали свою кровь с людской и имеют потомство.
Вы уже крепко обосновались на земле и хотите здесь остаться…
– Это так, – горбоносый темный на секунду прикрыл глаза, вспомнив о сынишке, который остался ждать конца переговоров на окраине леса. – Перейдем к делу, старик. Что это за перемирие?
– Это магический договор, три закона, которые свяжут воедино всех нас, – голос старика зазвучал громко и торжественно. – Темных, светлых и людей они свяжут неразрывными путами! И никто не будет обойден и забыт, ибо законы эти справедливы! Темные твари, которые ныне прячутся по подземным норам и лесам, вы обретете право находиться на земле! Ходите в этом мире спокойно, но в жилища людей вход вам будет воспрещен, пока люди сами не пригласят вас. Вы откажетесь от нападения на людей, но вам будет дано право найти своего единственного человека в этом мире. Наш Орден магов не будет вас убивать, но и вы не станете нападать на нас, иначе будете убиты сами, – Старец обвел взглядом ряд стоящих магов. – Мы лишь будем следить за справедливостью и исполнением этого закона. Пусть мои собратья не верят вам, но я искренен в своих намерениях. Вы пришли в мир живых как смерть, но мы, Орден Светлых, даем вам шанс…
– Смертные люди, не забывайте о них, о Верховный! – сказал один из магов. – Если мы позволяем существам из мира тьмы жить на земле, мы должны обеспечить людей покоем. Знать о тех, кто сильнее и живет вечно… Это знание невыносимо для рода людского.
– Люди будут защищены от страданий своей краткой жизни и слабости, – тихо произнес Верховный маг, – Их защитит закон о незнании, и пусть он будет называться законом дневного права. Право не знать о ночи, которая стоит за границей дня! И люди смогут спокойно прожить свой век на земле…
– Есть ли тот, кто возьмет на себя великий обман людей? – возразил ему один из магов, – Среди нас такого нет. Ноша эта тяжела. Взвалить то, что не по силам – убить себя.
– Если я позвал темных на перемирие, то я нашел и того, кто на это способен, – резко отозвался старик. – И зову сейчас это существо сюда. Я знаю: оно здесь и слышит нас.
– Верховный, вы пригласили сюда Морока?! – на лицах магического ордена отразился страх. – Он же чудовище, наша охранная магия для него смехотворна! Сколько из нас лишились рассудка, когда столкнулись с этим монстром!
Теперь напрягся и темный, наблюдая за тем, как с другой стороны поляны из леса вышел молодой человек, на вид совсем юноша, с рыжими растрепанными волосами и озорными веснушками на лице. В руках он нес рыжего кота, которого поглаживал по спине. Тот щурил глаза и прижимал уши.
– Стойте! – крикнул старец, увидев, что несколько магов дернулись, чтобы схватить оружие. – Не сметь! Морок явился не убивать наш разум! Говори же, зачем ты здесь…
– Зачем я здесь, вопрос интересный, – улыбнулся юноша, останавливаясь у каменной пентаграммы. – Я древнее всех вас вместе взятых, в том числе и мертвеца, против которого вы строите козни. Мой ответ вряд ли будет вам понятен. Но я готов принять на себя сторону вашего договора. Не люблю все мертвое, знаете ли…
На поляне наступила тишина. Морок выглядел мирно, и только по встревоженным лицам магов читались те страшные испытания, которые им пришлось пережить от обманчиво беззащитного улыбчивого юнца.
– Тем не менее от смерти нам сегодня не уйти, – тихо сказал старец, – Те, кто скрепит договор, который мы назовем Конвенцией тайного мира, погибнут. За такую магию придется платить жизнью. Я отдам свою жизнь охотно, я уже стар. Но готов ли погибнуть темный кровосос? – он посмотрел на стоящего впереди вампира.
– Мое имя Муран, – тихо отозвался тот. – И мои потомки будут править нечистью вечно, в оплату моей жертвы. Готовность умереть я читаю в сердце старика, но готов ли исчезнуть Морок?
– Для скрепления Конвенции нужна светлая и темная кровь, мертвое и живое, а я ни то, ни другое, – беззаботно ответил юноша, поглаживая кота, – Умрешь ты, храбрый Муран, и умрет старый маг. Я лишь перейду в иное тело, стану другим… Впрочем, кто знает, в своем ли теле я сейчас, – туманно высказался он, пожав плечами.
– Готовы ли мы? Тогда начнем, не будем медлить… – Старец, приложив руку к сердцу, переступил через каменную пентаграмму, делая шаг к белому огню.
То же самое сделал и Морок, отпустив на волю кота, и тот, задрав хвост, пустился наутек в темный лес. Муран, обернувшись, посмотрел в темноту леса, будто безмолвно прощаясь с кем-то, и тоже вступил в магический знак.
– Итак… Великая Конвенция тайного мира инициирована! – провозгласил седой маг. – Пусть обретет она вид манускрипта, и тот, кто откроет его, станет посланником нового созыва, если эти законы остановятся. Домовое право! Пусть поднимет руку тот, кто берет его на себя!
Вампир поднял руку.
– Дневное право!
Морок сделал то же самое.
– Магическое право! Да будет Конвенция! Да будет так!
Пентаграмма полыхнула белым огнем, раскат грома прокатился по лесу, и все трое исчезли.
Видение унеслось, и Влада очнулась, как от короткого яркого сна.
Тело трясло, будто по венам бежали вместе с кровью войска нежити, шипели и клокотали, будили ее, просили о помощи: «Очнись, очнись!»
Великое таинство магического закона тайного мира, которое она сейчас видела, не знал ни один из живых. Каждое действие, каждое слово – вон он, магический ритуал! Он пронесся перед ней ясно и четко, как на ладони. Смысл всех видений свелся к этому, древнему и самому яркому.
Конвенция остановила мертвого мага, заперла Некроманта, отрезала все пути, дав нечисти право на жизнь, людям – право покоя, магам – право справедливости.
Если бы можно было сделать что-то похожее, чтобы закрыть воронку, если бы только было можно! А кто ей сказал, что нельзя?
– Я попытаюсь, – захрипела Влада, обращаясь к черной мгле вокруг. А ведь больше не к кому. – Ац, помоги мне, – взгляд взметнулся наверх, словно надеясь встретить там парящий размах знакомых крыльев. – Димка, если ты где-то здесь, покажись, дай мне подсказку…
Самое страшное, что вместо видений и образов теперь стало отчетливо видно, куда ее тащит непреодолимой силой.
Воронка. Это слово холодило ее ужасом столько дней, и вот она, сбывшийся кошмар, совсем близко. Уж лучше бы открытый космос, чем то, куда ее тащило сейчас.
Воронка теперь была видна очень отчетливо, хотя определить расстояние в этом странном призрачном мире было невозможно. Может быть, километр или два. Огромный черный конус, небо над которым полыхало багровыми сполохами. Над воронкой горел алый столб огня, высвечивая призрачный контур улиц и домов.
Владу неудержимо несло туда – так водоворот тянет к своему центру беспомощную соломинку. Так тащит сильное течение, против которого двигаться невозможно. И уцепиться не за что: не удержишься за бесплотные стены и мерцающий серебром туман.
«Если уж мне удалось увидеть такие древние события, раз я поймала эти видения, это не просто так, это ради чего-то… – лихорадочно думала Влада, заставляя себя прогонять апатию и слабость. – Ничего не бывает просто так. Старая Конвенция невозможна, она рухнула, ее не вернешь. А если создать новую, свою, по своим правилам? Самой назначить три стороны и создать новую Конвенцию? Если я попытаюсь сделать ее одна, сама… и прямо сейчас?!»
Или эти мысли – агония, судороги гибнущего существа?..
А вдруг, если рискнуть, – все получится?!
Гильс ринулся ставить заслон воронке, это происходит уже сейчас, но его армии нежити падут, как и армии остальных вампиров. Достаточно сравнить неотвратимую, огромную, вихревую смерть и армию Темнейшего. Грозной она была только для мира живых, но не здесь. Падут армии, сгинет и Гильс. Ее вампира, который только что держал ее в своих руках и целовал, поглотит Тьма.
Мысль об этом проткнула тысячей иголок ужаса, прогоняя остатки апатии и дремы. Думать, думать и действовать!
Итак, Конвенцию заключали три стороны, а закрепляли кровью живой и мертвой, светлой и темной. Закрепляли на начерченной прямо в поле пентаграмме. Звезда была выложена камнями прямо поверх травы.
«А во мне эти крови смешаны, готовый коктейль, – Влада сжимала и разжимала ладони, чтобы каждую секунду убеждаться: жива, все еще жива.
– Я могу заменить тех двоих, но они были в центре каменной пентаграммы. Нужно постараться воссоздать все так точно, как только возможно. А где мне сейчас пентаграмму взять, где?! Не рисовать же пальцем в воздухе…
Мысль о том, что пентаграмма эта где-нибудь на родине деда Вандера Францевича, в Восточной Европе, заставила ее похолодеть. Что если она выложена где-то в поле или в лесу каменными булыжниками, которые потерялись в траве, засыпаны землей? Добираться туда времени нет. А вдруг эта пентаграмма в Москве или где-то еще?