Конечно, Эдуард Вольфович мог бы приказать, чтобы Верховную ведьму разместили в любой гостевой комнате, которых в Департаменте было несколько. Держались они обычно для гостей из других стран, которые прибывали для тайных переговоров и не хотели раскрывать своего визита. Но весь удар стихийного бедствия по имени Дарья Ивлева принял на себя маленький кабинет Алекса.
Присутствие ведьмы ощущалось еще издалека – по коридору мимо Алекса промчался домовой с надетой на голову фарфоровой миской. За ним следом летел шлейф из нарезанных огурцов, помидоров и капель сметаны.
– Сами свой паршивый салат ешьте! И помои хлебайте, если это для вас называется суп… – послышался из распахнутой двери кабинета знакомый зычный голос. – Как вы посмели мне принести эту мерзкую дрянь?! Пошел вон!
Раздался грохот, звон, из двери кабинета с табличкой «А. Д. Муранов» выскочил еще один домовой, который налетел прямо на Алекса, буркнул: «Я лучше в подземелья», упал на пол и на четвереньках пополз прочь, скрывшись в стене.
Алекс зашел в свой кабинет, поймал запущенную в полет вилку и точным броском отправил ее в стену, прямо в середину почетной грамоты «Герою, остановившему три столетних домовых войны».
Шелковые черные шторы на окнах были прорваны, по стенам сползали вниз макароны и вареная морковка, стекла на стеллаже с папками бумаг были разбиты, а Даша металась из угла в угол, с остервенением разрывая бумаги, которые попадались ей в руки.
– Спасибо за уборку в моей берлоге, – холодно произнес вампир, увидав, какая участь постигла его документы, отчеты и письма.
Отшвырнув в угол разорванный отчет Алекса о домовых потасовках, которые удалось остановить за прошедшие полгода, Даша вдруг бросилась к нему.
– Сильно испугалась? – спросил Алекс, когда Даша зарылась лицом в его толстовку, обхватив руками за талию.
Та закивала как ребенок, шмыгая носом.
– Доехала до Твери, и вдруг… Я сначала подумала, что забыла, как вести машину, улетела в кювет. Хорошо, что на машине были обереги, они и сработали, даже не помялась. Знаешь, когда становишься держателем магии, это так странно. Будто вспоминаешь то, чего никогда с тобой не было. Это такая власть, сила! А когда это ушло… – Ивлева отстранилась от вампира и тяжело вздохнула, закрыв лицо руками. – Все, нет у меня больше ни знаний, ни ведьмовских сил.
– Почему это случилось, есть какие-то объяснения?
– Я откуда знаю?! – сквозь зубы прорычала Ивлева. – В тот миг, когда заключили Конвенцию и меня назвали магической властью, знания, вся древняя темная магия, все заговоры – все пришло мгновенно! И ушли мгновенно, нет больше ничего, сколько раз можно повторять?? Ни-че-го! И сколько мне теперь ждать, пока ты вернешь все обратно?! День, два, неделю?
Алекс молча смотрел на Дашу, прекрасно понимая, что та сейчас чем-то напоминает ему обезумевшего главу Департамента, который свалил на него миссию по спасению всего тайного мира.
– Хорошо, пока ты будешь возвращать все обратно, я подожду тебя в твоей зловоротне или в вашем семейном дворце, – на лице Ивлевой вдруг заиграла игривая улыбка, от которой у Алекса всегда кружилась голова, а руки ее уже потянулись обнять парня за шею, но тот перехватил их и мягко отвел в сторону.
– Дашка, – Алекс погладил ее по голове, как маленькую девочку. – Я обеспечу твою защиту и от нечисти, если потребуется, и от ведьм, если те вздумают мстить тебе. А наши с тобой пути разошлись навсегда. И никогда не дари свою любовь из страха или неуверенности.
Алекс сделал от девушки шаг назад и увидел на ее лице выражение, как у растерянного избалованного ребенка, который впервые в жизни чего-то от него не получил.
Шаг за дверь был трудным, вслед донесся возмущенный крик и взметнулся ворох бумаг.
Очутившись в коридоре, вампир остановился, глядя, как обрывки документов летают по сквозняку. Алекс поймал их, рассеянно просматривая перед тем, как скомкать и забросить в стоящую рядом каменную урну. Донесения и прошения от домовых, жалобы на водяные потопы, приглашения на срочные собрания в Департаменте…
Взгляд зацепился вдруг за клочок, на котором мелькнуло смутно знакомое имя.
«Уважаемый Алекс!
Помните ли вы меня? Пишет Вам Софья Меркулова. Это уже мое двенадцатое письмо, но вы пока не отвечаете. А мне так хотелось узнать, что вы думаете по поводу моей теории о зловоротнях. Надеюсь, что мои исследования в области темных наук вы прочтете и что-нибудь будет вам интересно и даже полезно…»
Скомкав обрывок, Алекс выбросил его следом за остальными, и тот канул в недрах урны, как бумажный кораблик, чья судьба – безнадежно пойти на дно в бушующем океане жизни Муранова. И океан этот сейчас штормил по десятибалльной шкале.
Новости уже разносились, как лесной пожар. В коридорах Департамента нарастала паника – мимо неслись лица, горящие в сумерках глаза, перепуганные, вопрошающие, Муранова дергали за рукава, заглядывали в лицо, сыпали вопросами.
– Алекс, Домовой совет требует аудиенции, Ассоциация северных троллей прислала послание, и от Союза летучих список вопросов…
– В провинциях среди нечисти волнения начинаются. Все кричат, что исчез Темнейший и вернулся некромант!
– Алекс Демидович! – завопил какой-то домовой. – Я только что узнал, что появилось предсказание о том, что некромант идет на землю! Но он ведь в подземельях замурован, правда?!
Домовые, валькеры, кикиморы, упыри, письма, воззвания, жалобы, панические слухи…
Вечерние улицы светили огнями, люди беззаботно шли мимо, и Алекс старался избегать смотреть в их лица.
Мелькали огни, фонари, витрины кафе и маленьких магазинчиков, на Театральной площади толкался транспорт, и водитель ярко-желтого такси крикнул странному парню в черной толстовке, чтобы он убирался с дороги и не лез под колеса. Тот шагнул в сторону и исчез так внезапно, что таксист долго стоял на месте, моргая и озираясь, пока ему сигналили со всех сторон.
Алекс какое-то время брел в серебристом тумане, вдыхая привычный для каждого темного едкий запах серы, тонны хлопьев которой неслись мимо призрачной метелью. В янве было тише и холоднее, люди и машины исчезли, только с трудом можно было различить полупрозрачные силуэты домов. Над головой висела сплошная серая муть, где вампиру вдруг на миг почудилось что-то. Он остановился и долго вглядывался ввысь, но в серой пелене изредка мелькал лишь едва различимый диск огромной луны, которая в этом странном пространстве была видна всегда. Шаг назад – и Алекс вышел из янва, собрав несколько удивленных взглядов проходящих мимо людей.
Вампир и сам не заметил, как ноги принесли его на улицу Декабристов, как завели через дальние дворы к маленькому флигелю, где его окликнула бесцеремонная уборщица в оранжевом жилете.
– Эй, вампир, опять ты здесь! – завопила она вслед. – А вурдалаки ваши вернулись, потребовали градусники и сожрали их! А еще съели все объедки, которые остались от завтрака, вместе с посудой!!! Как их теперь выписать отсюда так, чтобы ваши подземные молодые люди никогда сюда больше не…
Алекс не дослушал, лишь, помотав головой, вошел в двери и прошелся по пустому медпункту, зашел в палату, которую покинул несколько дней назад.
Опустившись на колени перед кроватью, Алекс уронил голову на руки.
– Не вывезу я это все. Не могу…
Перед закрытыми глазами плясали образы, звучали обрывки фраз, крики, мелькали огни. Ярким пульсирующим пятном все еще слепили глаза строки, сотканные в паутине. И он, как мальчишка, бросился бежать прочь от этой паутины и несся по анфиладе комнат, где перед ним распахивали двери напыщенные домовые. Анфилада казалась ему бесконечной, а комнаты становились больше и больше, пока он в ужасе не остановился, вдруг ощутив, что перед ним бездна.
В этой бездне послышались голоса, заплясали яркие видения. Бледное лицо Темнова с глубокими ссадинами от паучьих лап, Даша, которая кричала и тянула к нему руки, младший брат, который бродил где-то в кромешной темноте.
Сон внезапно прервался, и вампир вздрогнул, когда кто-то осторожно тронул его за плечо.
– Вы стонете, вам опять плохо, Алекс Демидович?
– Уйдите вы все, – глухо прорычал Алекс, дернув плечом. – Неужели нельзя побыть одному, хотя бы здесь…
– Конечно, – послышался знакомый девичий голос. – Мое дежурство закончилось, но вы можете оставаться, сколько хотите, я мешать не стану.
Кто-то стремительно зацокал каблуками от него прочь, легкие шаги уже удалялись в коридоре и почти затихли, когда Алекс поднял голову и вскочил на ноги.
– Стой, подожди!
Вампир оказался на ее пути, и штукатурка срезалась со стены, как слой масла, когда он, тормозя, провел по ней ладонью.
Соня вскрикнула, с испугом глядя на рослого парня с пылающими красным заревом глазами. Тот тяжело дышал, но взгляд его был ясным, а не лихорадочно-мутным, каким был однажды.
– Ты плачешь из-за меня, я видел. – Алекс протянул руку, чтобы дотронуться до плеча Сони, но та отстранилась. – Я поступил с тобой жестоко, и мне жаль.
– Мне все равно. – Соня, закусив губу, отвела взгляд в сторону.
– Любая другая в ту ночь легко приняла бы от меня знак Мурановых, пользуясь моментом. Я предлагал, даже уговаривал, хотя плохо соображал. Мне было бы легче, если бы ты была любой другой, Соня.
– Я ведь выписала вас отсюда, но вы опять пришли, – Соня чуть повысила голос, стараясь не смотреть на парня.
– А ты права, – Алекс вдруг тихо засмеялся, опустив голову. – На вид здоров, а агония продолжается. Я выбрался из того провала, но мне до сих пор кажется, что я падаю в бездну. И только ты спасешь меня.
Соня подняла на него взгляд, и Алекс заметил, что в глазах ее дрожат слезы, а сердце заходится в бешеной скачке.
– Пожалуйста, уходи.
– Хорошо. Еще минуту рядом с тобой, и свалю. – Алекс оперся ладонями о стену, заперев девушку в капкане из рук. – Ты права, так мне и надо. Я заслужил. Ты не из тех, что вешаются на шею, и способна послать даже Муранова, не нужно тебе ничего от меня, ни дворцов, ни подарков…