фурий абсолютно безвреден для них самих, доказано уже сто раз. Ты здесь?
– Вот теперь уже сваливаю, – в темноте было слышно, как вампир натягивает джинсы, напряженно взвизгнула молния толстовки. – Это ко мне, что-то стряслось у наших. До завтра, гроза всех вампиров!
Через пару секунд ночные гости, которые стояли на набережной канала Грибоедова, увидали, как из стены дома вылетел столб серебристой пыли, а следом выпрыгнул крайне раздраженный Алекс Муранов.
Делегация, которая поджидала вампира, оказалась немаленькой: Тимур и Герман Готти, Макс Холодов и ведьмак Темнов, который трясся и стучал зубами от холода, защищаясь от дождя огромным сломанным зонтом.
– Я же сказал, где он, – кикиморы не соврут! – торжествующе обернулся Темнов к вампирам. – Между прочим, я рисковал жизнью, когда проник под обычным ведьмовским непроглядом в это змеиное логово. Да еще частично населенное фуриями.
– Написать мне в тайнограм или просто позвонить не судьба? – Алекс обвел недовольным взглядом непрошеных визитеров. – Какого черта, зачем Темнова подсылать идиотничать под дверью?
– Э-э… вот твой статус в тайнограме, который ты поставил три часа назад, – Макс достал свой смартфон и продемонстрировал Алексу экран.
Тот прочел чудовищную нецензурную фразу и хмыкнул, вспомнив, когда и в каком вдохновении ее придумал.
– Конечно! А ведьмобродие же никому не жалко, его в самое пекло, чтобы проверить лишний раз, некромант он или нет! – завелся Жорик, играя на публику. – Эх, бессердечная вы нечисть…
– Зато Департамент снял с тебя домашний арест и в экстренном порядке вернул на должность дежурного ведьмака Носферона, – утешил его Герка. – Так бы еще месяцы с этим тянули.
– Да хватит пустой болтовни уже! – вспылил Алекс. – Вернулись наши – да, нет?! Если бы они вернулись, я бы первый узнал! Мне клещами вытягивать, что стряслось?!
Вместо ответа вся компания дружно посмотрела наверх, в небо, которое на глазах затягивалось плотными тучами.
В общем-то, Алекс всегда был осторожен и проявлял бдительность в мелочах, но нынешней ночью мысли вампира все еще витали там, в маленькой комнатке, где осталась Соня. Поэтому, зайдя в блочную двенадцатиэтажку на Приморском проспекте, где располагался штаб дежурных валькеров, он не обратил внимания на слишком знакомый запах духов, который витал в подъезде и изрисованном граффити разбитом лифте.
Как и все места обитания летучих, штаб находился на самом последнем этаже, на площадке которого не было ни единой двери, чтобы даже вездесущему дворнику не пришло в голову поинтересоваться, куда подевалось большое чердачное помещение с круглым окном.
Компания вампиров, поднявшись по лестнице на «потерянный» этаж, спокойно вошла через стену и исчезла, оставив на лестнице едкий запах серы.
Народу в штабе летучих сейчас собралось немало: с десяток молодых валькеров толкались вокруг офисного стола, за которым восседал очень суровый домовой в очках и старательно записывал что-то в толстую ведомость, на корешке которой поблескивала надпись «Учет Темного Департамента».
– Так, я не понял, облет южной части города от Купчино до… – домовой воззрился на обступивших его ребят.
– От Пестроглазово, это дальше! – начал спорить один из валькеров. – Так и запиши, что Антоха Ветеровский с десяти вечера до полуночи шерстил небо от Пестроглазово до Пулковских высот…
– Это сколько будет километров? – Домовой закатил фиолетовые глазки к потолку. – Э-э… забыл, как считать километры осмотра местности в небе и на земле, одинаково или нет?
Вопрос привел в ступор не только домового, зависли и не слишком сильные в точных науках валькеры, у которых сразу стали сложные задумчивые лица.
– О-о, я вижу, что бюрократический экстаз в самом разгаре! – бодро гаркнул Алекс, появляясь в штабе. – Так, небо уже заволокло тучами, сам не посмотрю. Готти с Холодовыми увидали в небе что-то, а почему ваш штаб ничего не доложил?
Алекса слегка удивило, что летучие, которые обычно люто ненавидели бумажную волокиту, сейчас с таким рвением терпели пытки служебного домового. Тут был даже Янчес, который усиленно делал вид, что в восторге от бесконечного крючкотворства, старательно хмурился и шевелил губами, будто в уме подсчитывая небесные километры от Пестроглазово до Пулково.
Увидав вошедших вампиров, Янчес метнулся к Муранову, вытаращив глаза и успев только быстро буркнуть:
– Здесь Мара, исчезай… – и тут же отскочить обратно.
– Я все слышу! – раздался возмущенный голос, и из кресла, которое стояло у окна, поднялась молодая кикимора в розовой шубке. – И не вздумай избегать меня, дорогой Алекс, если ты вообще еще помнишь, что я мать Влады и когда-то преподавала в Носфероне. Еще ладно пустоголовые валькеры, которые перестали понимать русский язык! Ишь, научились этим фокусам у медбрата из Носферона! Но только не ты! Оказывается, существует новый план спасения моей дочери, и ты мне ничего не сказал?!
– Мара, мать Влады Огневой, была светлый маг, и ее звали Ольга, – попытался протестовать Алекс. – Откуда слухи, что есть план? Ох уж эти кикиморские языки и домовые уши…
Через десять минут Муранов с тоской понял, что попался, и надолго. Разумеется, даже приемной матерью для Влады кикимора никогда не была, зато недолгое время Влада и ее очарованный кикиморой дед жили в гостеприимном подмосковном доме Мары Лелевны. Привязанность взбалмошной болотной нечисти к внучке Вандера Огнева была искренней, в этом можно было не сомневаться: не раз Владе приходилось выручать Мару из житейских передряг, решая ее проблемы и даже убираясь в ее захламленной зловоротне. Теперь же на Алекса обрушились потоки обвинений, а самое неприятное – вопросов. Ему даже пришла в голову мысль, что вампира с самой сильной армией нежити в любой момент может выбить из колеи какая-нибудь знакомая с детства приставучая кикимора или валькирия, если утопит в потоках слез, удушит невыносимо сладкими духами и будет буравить несчастными глазами.
– Гильс и Егор нашли ее, значит, она… жива! – Мара почти рыдала, размахивая розовым носовым платком. – А почему ты не сообщил про предсказание, где говорится, что какой-то великий маг их всех спасет и вытащит из Тьмы?! Почему я ничего об этом не знаю до сих пор, зато в курсе каждый домовой?
– Не великий маг, а далекий, дорогая Мара Лелевна, – дипломатично ответил Алекс. – И у нас есть подходящая кандидатура. А домовые в интернете – это зло, в этом смысле даже Темный Департамент самая верная инстанция…
– Эта темная дыра, в которой надутые чинуши с утра до вечера перебирают бумажки! – взвизгнула Мара. – Ты нашел, куда меня послать, неблагодарный Муранов!
В этот момент окно распахнулось, и в него ввалились несколько валькеров, которые принесли по воздуху ведьмака Темнова, по рассеянности забытого вампирами за стеной.
Удрать Темнов не успел, а даже если бы и попытался – дверей в штабе валькеров все равно не было. Поэтому за последующую пару часов Алекс окончательно утвердился в мысли, что Жорик не некромант. Потому что некромант превратился бы в пыль и скрылся через щели в плинтусах, оказавшись в цепких когтях Мары Лелевны. Из ведьмака, как из тряпичной куклы, которую распороли по швам и яростно трясут, чтобы посмотреть, что у нее внутри, были вытащены все сведения, тайны, слухи, кроме одного – того самого плана, который даже под пытками Темнов не выдал.
– Да если бы вы знали, какой примерной студенткой Носферона была моя дочь Влада! – кричала кикимора, достав из сумки какие-то сильно помятые листки и размахивая ими перед носом у ведьмака. – Какие конспекты она вела на лекциях! Я бы показала больше, но они куда-то исчезли, их кто-то стащил прямо из моей зловоротни! Смотрите, как она прекрасно рисовала! А Егорушка был мне как родной сын!
– Про предсказание я уже в курсе, спасибо домовым. Я тот великий и далекий маг. Прочту заклинание против некроманта, которое знаю только я один, и получите вы обратно всех своих дочерей, сыновей, Темнейших и Мороков, – почти бессвязно пробормотал истерзанный Жорик и, откинув голову назад, захрапел в кресле.
Когда тяжелая артиллерия в виде Мары Лелевны покинула штаб летучих, валькеры унеслись на ночной облет города, а вампиры продолжали сидеть в небольшой столовой, опустошая запасы растворимого кофе и вглядываясь в ночное окно, за которым ветер нес плотные тучи.
Алекс молча терзался тяжелыми мыслями и гадал, что же такого в небе померещилось вампирам, что не разглядели даже дежурные валькеры. Герка переписывался в тайнограме с Настей, уже сонный Макс вышивал на потолке змеями слово «Маробесие».
В четвертом часу ночи все уже задремали над остывшим кофе, как вдруг послышался стук в окно, и вампиры вскочили на ноги. В темноте за оконным стеклом мелькала физиономия Сереги Ацкого, который что-то кричал и показывал наверх.
– Небо начинает расчищаться, быстрее наверх! – скомандовал Алекс, распахивая окно и впустив в столовую ночной холодный ветер.
Вампиры вмиг очутились на крыше дома, откуда открывался вид на прибрежный парк, за которым темнело пространство Финского залива, открывая горизонт. Тучи летели низко, и порывистый ветер уносил уже самые последние, открывая чуть подсвеченное городом розовато-фиолетовое небо.
– Тысяча вурдалаков в столовке Носферона, – выругался Макс, глядя в небо над заливом. – Ну, вот же, неужели нам с Тимуром померещилось? Было бы тучей, ветром унесло бы, но ведь на месте стоит…
Алекс смотрел на то, что поначалу показалось ему причудливым облаком гораздо темнее, чем небо, и вдруг сильный озноб прокатился по его спине. На миг ему почудилось, что он снова падает в бездну, и Алекс даже слегка покачнулся, едва устояв на ногах.
– Провалиться мне сквозь тучу, что вы там такого видите?! – трещал валькер, размахивая руками. – Небо-то обычное, нет там ничего такого…
То, что видели сейчас вампиры и не видели валькеры, было похоже на огромные полупрозрачные ворота высотой в полнеба, по которым время от времени пробегали сполохи огненных зарниц, высвечивая странные ажурные сплетения.